Соло для шпаги - Дмитрий Викторович Евдокимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может, купить карету, намалевать на дверце герцогский или графский герб да и пуститься в путь с комфортом? Небось, не станут они в кареты заглядывать, тем более в кареты с такими гербами. Но тут не все так просто. Если уж изображать из себя знатную особу, то одной каретой дело не ограничится: нужны хорошие лошади и хотя бы пара прилично одетых слуг. То есть все это слишком дорого. Гораздо проще вырядиться в простолюдина и прибиться к какому-нибудь обозу, направляющемуся в сторону Кортианы, последнему сколько-нибудь значимому городу на пути к эскаронской границе.
Можно и в Уэске затаиться, снять жилье в тихом районе и несколько месяцев переждать. Город достаточно крупный, чтобы затеряться в нем, довести ищущих тебя до отчаяния. Однако что-то мне подсказывает, что граф де Бернье уже закусил удила и не станет останавливаться, даже если ему придется пригнать сюда всю свою небольшую наемную армию и перевернуть город вверх дном. Так что лучший для меня выход – это скорее очутиться по ту сторону границы. Но для этого сначала хорошо бы помочь моим новым друзьям Оберону и Элене де Флоресам.
В трапезном зале была парочка персонажей, по виду подходящая для найма в охрану, но человек я в Уэске чужой, информацией не владею, потому нужно навести о людях хотя бы минимальные справки. Я привстал над перилами, чтобы высмотреть в зале кого-нибудь из трактирных разносчиков, и наткнулся взглядом на смутно знакомую фигуру, торопливо пробирающуюся среди столов. Всего несколько мгновений понадобилось моей памяти, чтобы опознать старого слугу из замка барона де Вилья.
– Жером? – удивленно прошептал я.
Этого человека я не видел больше десяти лет, и годы не пошли ему на пользу: Жером явно сдал и практически превратился в старика, но все же был узнаваем. Что он здесь делает? Либо выполняет в Уэске поручение своих хозяев, либо сопровождает одного из моих дражайших кузенов. Непроизвольно губы мои растянулись в торжествующей улыбке: пока я жаждал их крови, они успешно от меня прятались, но стоило махнуть на них рукой – и судьба сама отдавала кого-то из них в мои руки. Интересно, кто же из кузенов здесь?
Между тем Жером подошел к одному из боковых столов, скрытых от моих глаз ограждением галереи, и только тут я обратил внимание на беспокойство, которое проявляли сидящие за соседними с ним столиками. Из-за общего гвалта разобрать какие-либо голоса из той части зала было решительно невозможно, зато можно было прекрасно видеть, с какой опаской оглядываются на невидимую с моего места компанию другие посетители.
Судя по всему, там назревала ссора. И не успел я это подумать, как обнаружилась и причина ссоры: в проход вылетели и, беспорядочно кружась, упали на пол несколько игральных карт. Либо кто-то проигрался вдрызг и отказывается платить, либо кого-то уличили в нечестной игре.
– О нет! – Я не смог сдержать разочарования, когда следом за картами в проходе появилась фигура Этьена де Вилья, самого младшего из моих кузенов. На его лице читалось негодование.
С Этьеном у меня никогда не возникало никаких разногласий хотя бы в силу разницы в возрасте – он был младше меня лет на шесть. То есть сейчас ему самое большее девятнадцать лет, а это не самый подходящий возраст, чтобы садиться за игральный стол со столь опасными господами. Опасность же вышедших вслед за кузеном из-за стола персонажей просто бросалась в глаза: такие не побоятся и на дуэль вызвать, и не побрезгуют нож под ребро сунуть в темном переулке.
Этьен был разгорячен, что-то высказывал своим оппонентам и поминутно хватался за шпагу. Жером же как мог старался остановить молодого господина, хватая того за руку и с умоляющим видом увещевая его о чем-то. Но проблем было уже не избежать.
Один из противников Этьена, среднего роста черноволосый мужчина с орлиным носом, небрежно бросив пару фраз своим подельникам, резко развернулся и направился в сторону кухни. Двое оставшихся – невысокий блондин лет тридцати на вид и высоченный худощавый шатен с большой залысиной – дружно схватили моего родственника под руки и, не обращая внимания на стенания слуги, потащили в том же направлении.
Проклятье! Убьют ведь мальчишку! Да что же за жизнь такая у меня пошла? Хоть вообще шпагу в ножны не вкладывай! Причем если бы на месте Этьена оказался кто-то из старших братцев, я бы все равно не смог остаться в стороне. Наши с ними разногласия – это одно дело, а стычки с чужаками – совсем другое. В общем, подхватив с лавки плащ и прицепив шпагу к перевязи, я стал спешно пробираться по галерее к ведущей вниз лестнице.
Внизу вовсе пришлось проталкиваться сквозь толпу, потому к выходящей на задний двор двери я добрался, когда никого из участников конфликта внутри уже не было. Несмотря на открытый засов, дверь не поддалась, и я решил было, что она заперта снаружи. Бросился искать другой выход, но его здесь не было. Могла ли компания уйти непосредственно через кухню? Если те трое являются завсегдатаями трактира, то да, но, глянув на распахнутые двери кухни, сквозь которые туда-обратно сновали разносчики, я усомнился в этом предположении – сейчас самая горячая пора, чужакам там не место.
Не успев еще толком ничего сообразить, я толкнул дверь плечом, и на этот раз она немного приоткрылась. Маленькая хитрость – снаружи к дверному полотну привалили какой-то груз, чтобы сбить с толку возможных желающих вмешаться. После еще одного небольшого усилия мне удалось получить проход, достаточно широкий, чтобы моя скромная фигура смогла проскользнуть наружу. Да только, ступив из света трактира в уличную темноту, я едва не упал, споткнувшись о человеческое тело. С перепугу отпрянув в сторону, я быстро намотал плащ на левую руку, в правую же взял прямым хватом стилет с простой крестовиной и узким тридцатисантиметровым трехгранным клинком. Глаза постепенно привыкали к темноте, но уже было понятно, что эта дверь вела не на задний двор «Фортуны», а в какой-то узкий проулок, где со шпагой особо не разгуляешься.
С земли раздался глухой стон, и мне почудилось, будто прозвучало слово «сеньор». Неожиданная догадка заставила меня наклониться над раненым:
– Жером! Жером! – прошептал я, с трудом разглядев в темноте сведенное гримасой боли лицо старого слуги семейства
