Украинское движение: краткий исторический очерк, преимущественно по личным воспоминанием - А. Царинный

Из Полтавы претенденты на епископский сан отправились разыскивать преосвященнейшего Агапита, архиепископа Екатеринославского, который был уроженцем Золотоношского уезда Полтавской губернии и обнаружил свои украинские симпатии тем, что 6 декабря ст. ст. 1918 года в Киеве на Софийской площади, у памятника Богдану Хмельницкому, приветствовал на «мове» Симона Петлюру и расцеловался с ним. Они побывали в Симферополе, но застали владыку Агапита возвратившимся в Екатеринослав. Они уговаривали его ехать с ними в Киев и возглавить собою Всеукраинскую Церковь или посвятить их. Ни на то, ни на другое владыка Агапит не согласился. Когда в 1922 году начались гонения на религию, он был арестован советским правительством и умер в «чрезвычайке» от истязаний. Стефан Орлик и Павел Погорелко возвратились в Киев незадолго до 1/14 октября 1921 года, когда должен был открыться созванный Церковной радой партийный Всеукраинский церковный собор. Неудача их поездки страшно обозлила Раду, и последняя решила идти на крайние меры, чтобы только достигнуть цели и иметь свой украинский епископат. На собор съехалось до пятисот делегатов, все «щирые украинцы». Характерно, что собор в первом же своем постановлении выразил благодарность советскому правительству «за издание закона об отделении Церкви от государства, который гарантирует (?!) свободу веры и дает возможность населению по своей воле (?) организовать церковную и религиозную жизнь». Потом было подтверждено, что собор считает себя законным, хотя в нем не принимает участия ни один епископ; что он властен разрешить все текущие вопросы, так как Украинская Церковь автокефальна; что он принимает начала управления Церковью, выработанные Церковной радой (изложены выше). Вслед за этим начались прения по вопросу об епископате. Одни полагали, что нужно посвятить собором, не обращаясь за хиротонией к епископам, одного архиепископа и вместе митрополита всея Украины, а тот уже посвятит традиционным порядком сколько понадобится епископов. В особенности за такой выход из положения ратовал бывший учитель духовного училища H. M. Чеховский, главная умственная сила собора после В. К. Липковского. Другие, напротив, думали, что следует пригласить на собор через особую депутацию представителя патриарха Тихона в Киеве экзарха Михаила (Ермакова) и просить его посвятить двух украинских епископов из двенадцати намеченных собором кандидатов. Большинство высказалось за посылку депутации, и она была снаряжена из пятнадцати лиц с М. В. Левицким во главе. Экзарх Михаил прибыл в Софийский храм, где заседал собор, однако не только не согласился удовлетворить просьбу собора, но объявил самый собор незаконным сборищем (как это и было по существу), противным канонам. Он объяснил, что епископов в Южной России будет вполне достаточно, так как в недавнее время он посвятил и еще будет посвящать епископов в важнейшие уездные города, и после некоторых пререканий с М. В. Левицким удалился. Как и следовало ожидать, партийный Всеукраинский собор не обратил никакого внимания на слова экзарха Михаила. Решено было так: если одиннадцать двенадцатых частей соборян письменно выскажутся за посвящение первого архиепископа и вместе митрополита собором, в таком случае приступить к выбору кандидата на этот сан. Из 294 присутствующих членов собора 284 ответили «да», 3 — «нет» и 7 воздержались вовсе от подачи записки. Таким образом, получилось количество голосов более требуемого (11/12 = 270). После этого кандидатом в митрополиты 8/21 октября 1921 года выбрали женатого протоиерея Василия Константиновича Липковского. На следующий день его провозгласили митрополитом, а в воскресенье, 15/28 октября, состоялось его посвящение.

Этот обряд сам Липковский описывает так. «В посвящении приняли участие тридцать священников и все миряне, каких только в состоянии был вместить в своих стенах Софийский храм. В момент посвящения по толпе пробежала волна энтузиазма. Члены собора и все присутствующие клали руки на плечи друг другу, пока цепи рук не дошли до священников, меня окружавших. Последние возложили свои руки на меня» (Orientalia Christiana. 1923. № 4, P. 29 f 175]). Ставя далее многоточие, В. К. Липковский умалчивает, что затем его подвели к почивающим в Софийском храме мощам убитого татарами в местечке Скриголове 1 мая 1498 года киевского митрополита Макария и возложили на его голову мертвую руку священномученика. Вот каким путем положено было основание украинского епископата. Приведенная В. К. Липков-ским цифра участвовавших в его хиротонии священников — тридцать (мобилизованы были на этот случай все силы) — показывает, как численно ничтожна была та группа неистовых украинских попов, которая из-за революционных и украинско-шовинистических вожделений нарушила вековой церковный мир в Южной России и безжалостно повергла в бездну адски мучительных переживаний тысячи своих духовных собратий, обыкновенных приходских священников.

В. К. Липковский родился 7 сентября ст. ст. 1864 года в селе Попудном Липовецкого уезда Киевской губернии в семье священника. Биограф его особенно подчеркивает, что под влиянием своих старших сестер он в возрасте семи лет зачитывался уже «Кобзарем» Шевченко и знал наизусть его стихотворение «Сон» (одно из гнусных революционных произведений пьяной музы Шевченко, в котором он издевается, между прочим, над императрицей Александрой Феодоровной, давшей В. А. Жуковскому деньги на выкуп его из крепостной зависимости у Энгельгардта). Удивительно, как это биограф не подчеркнул еще, что будущий украинский митрополит знал наизусть и кощунственное стихотворение Шевченко «Мария», где Мать Господа нашего Иисуса Христа изображается на основании легенды Талмуда. В. К. Липковский проходил обыкновенную духовную школу и в 1889 году окончил курс Киевской Духовной академии. После этого он два года был учителем Закона Божия в двухклассной школе в местечке Шполе и в приготовительном классе гимназии в городе Черкассах, а 20 октября ст. ст. принял священство и 11 лет пробыл настоятелем прихода в городе Липовце. В 1903 году он был назначен смотрителем Киевского училища для приготовления учителей церковноприходских школ. В 1905 году он принимал горячее участие в революционных выступлениях группы киевского городского духовенства и в связи с этим был уволен от должности смотрителя училища и определен настоятелем прихода к киевском предместье Соломенка. Живя под Киевом, В. К. Липковский сотрудничал в левых киевских газетах, как-то: «Последние новости» (Брейтмана), «Огни» (Прохаски) и в других, группировал вокруг себя кружок единомышленников, подготовлявший украинское церковное движение. Революция 1917 года дала возможность кружку В. К. Липковского обнаружить свои планы. В эпоху Центральной рады кружок этот созвал украинский церковный съезд, на котором было решено освободить «украинскую» церковь от власти Московского патриарха, объявить ее автокефальной и как можно скорее созвать Всеукраинский церковный собор. В октябре 1917 года В. К. Липковский организовал из членов своего кружка церковное братство «Воскресения Христова», которое вскоре преобразовалось в Церковную раду. По настоянию лиц, вошедших в нее, патриарх Тихон, как упомянуто выше, благословил созыв Всеукраинского собора 1918 года.

Сделавшись митрополитом «народного посвящения» («народно высвяченным»), В. К. Липковский немедленно начал посвящать епископов из своих приятелей. Первым был посвящен о. Нестор Шараевский. Когда этот нелепый батюшка был законоучителем белоцерковской гимназии, то выступал против украинцев и за это переведен был попечителем Киевского учебного округа Зиловым в одну из киевских гимназий. В Киеве Шараевский первоначально примкнул к клубу русских националистов и во время болгаро-турецкой войны выступил там с диким и бессмысленным докладом, в котором «восточный вопрос» выводил из библейского сказания об Агари и Измаиле (Быт. 16). После революции 1917 года он перекинулся в украинский лагерь. В промежуток времени с конца октября 1921 года по конец июля 1922 года В. К. Липковским были посвящены в епископы, кроме Нестора Шараевского, назначенного в Киев, еще 19 лиц, а именно: Иван Теодорович — в Винницу, Александр Ярошенко — в Харьков, Георгий Михновский — в Чернигов, Григорий Сторо-женко — в Екатеринослав, Конон Бей — в Канев, Евфимий Калишевский — в Звенигородку, Владимир Бриосневский — в Белую Церковь, Георгий Евченко — в Оквиру, Иван Павловский — в Черкассы, Николай Пивоваров — в Таращу, Марк Грушевский — на Волынь (без определения местопребывания), Константин Мальшюкевич — в Умань, Николай Ворецкий — в Гайсин, Стефан Орлик — в Житомир, Михаил Маляревский — в Полонное, Иосиф Оксиюк — в Каменец-Подольск, Владимир Даховский — в Переяслав, Константин Кротович — в Полтаву и Николай Хиряй — в Нежин. К сожалению, мы не знаем биографий этих епископов-«самосвятов», как их называют в народе, но, по слухам, между ними некоторые не были даже никогда священниками, а занимались учительством, кооперацией, счетоводством, страховым делом. Нетрудно представить себе, насколько они мало соответствуют сану православного епископа. Эти «епископы» усердно занялись рукоположением священников. В конце июля 1922 года В. К. Липковский писал своему приятелю диакону Павлу Корсуновскому в Америку: «В общем мы посвятили около тысячи священников. Некоторые — холостые, но они могут жениться, как того пожелают. Почти все наши священники и даже епископы обрили себе бороды и остригли волосы, ходят в куртках или в пиджаках. Что касается меня, то я сохраняю бороду и длинные волосы, ношу рясу» (Orientalia Christiana. 1923. № 4. P. 35 [163]). Люди, которых рукополагали «самосвяты» в священники «украинской благодати» (официальный термин), были самые низкопробные — полуинтеллигентная шушера из псаломщиков, народных учителей, волостных писарей, кооператоров, бухгалтеров, ура-социалистов. Да ничего лучшего, при всем желании, и нельзя было найти в Болыневии в 1922 году, в особенности при условии исповедания «щирого украинства», после того разгрома умственных сил страны, какой учинили иудеи за пять лет своего владычества. Шли эти люди в украинские попы не для Иисуса, как говорили в старину, а для хлеба куса. Нужно помнить, что при большевистском режиме Южная Россия хронически голодает и обеспеченный «кус хлеба» в ней — удел счастливцев. И вот тысяча голодных людей бросилась на штурм приходов, на которых годами, часто десятками лет, иногда наследственно сидели представители старого законного духовенства. Иудейская власть «пока» была на стороне штурмующих, ибо видела в прежних священниках — «буржуев». Можно легко себе представить, какой ад водворился в церковной жизни Южной России.