Аламут - Владимир Бартол

в райских садах. Следуя его благородному примеру, самые первые верующие смогли совместить эти две вещи - приятную жизнь с женщинами и мужественное самопожертвование ради его учения. Но когда Пророк умер, среди его единоверцев начались разногласия. Мужчины просто погрязли в гаремах и боролись за власть и другие земные блага. Забылась заповедь Пророка жертвовать собой ради великого дела, сражаться с мечом в руках, даже умереть за него мученической смертью... Теперь Сайидуна провел черту между этим и своими собственными действиями. На той стороне - Багдад и сельджукские тираны с их развращенными приверженцами. На этой стороне - вы и мы. Вы, которые собираетесь пройти посвящение в федаины, - элитный корпус, чья высшая цель - самопожертвование и мученическая смерть за святое дело. Поэтому вы должны отличаться от них во всех отношениях. Именно поэтому Сайидуна наложил на вас строжайший запрет: вы не должны ни жениться, ни предаваться какому-либо распутству. Как если бы вы уже обитали в райских садах, которые были созданы для вас, вам запрещено говорить о нечистых вещах. Вам также запрещено думать о них или тайно предаваться им в своем воображении. От Аллаха ничто не скрыто! И Сайидуна был избран Им и назначен вашим наставником. Строжайшее наказание ожидает того, кто нарушит этот запрет. Тот, кто будет пойман за непристойным разговором, будет немедленно разжалован в пехотинцы. Один из ваших подчиненных уже понес такое наказание. После посвящения тот, кто вступит в половую связь с женщиной или, что еще хуже, женится, будет предан отвратительной смерти. Сначала палач выжжет ему глаза раскаленным железом. Когда самая сильная боль пройдет, из его живого тела одну за другой выдернут конечности. Верховный главнокомандующий счел эти наказания подходящими для любого, кто нарушит его заповедь".

Послушники почувствовали ледяную дрожь при этих словах. Они не осмеливались смотреть друг другу в глаза. Некоторые из них живо представили себе ужасные наказания. Они напряглись, и у некоторых из них вырвался едва сдерживаемый вздох.

Когда дай Ибрагим увидел эффект от своих слов, по его неподвижному лицу пробежала незаметная улыбка. Он продолжил гораздо более мягким голосом.

"Не пугайтесь предписания Сайидуны. Оно только кажется жестоким. Ведь кому из вас придет в голову променять награду, которая ожидает вас за ваши жертвы, на сомнительное удовольствие, которое может доставить вам нарушение заповедей Сайидуны? Каждому из вас, кто неуклонно выполняет то, что вам приказано, будет даровано вечное наслаждение! И какие наслаждения! Как мученики за святое дело вы войдете в сады, где текут чистые, как хрусталь, ручьи. Вы будете лежать на мягких подушках в стеклянных павильонах и прогуливаться в тени пышных деревьев по идеально ухоженным садам. Вас будут окружать клумбы, полные изысканных трепетных цветов. Красивоногие девушки с темными глазами в форме миндаля будут подавать вам самые изысканные блюда и напитки. Они будут к вашим услугам! Аллах специально создал этих девушек так, чтобы они сохранили свою молодость и девственность, даже если полностью подчинятся вашим желаниям... Когда вы пройдете обряд посвящения, вы будете готовы заслужить эти наслаждения. Аллах дал Сайидуне ключ от садов, предназначенных для вас. Сайидуна откроет врата в рай для того, кто будет верно исполнять его заповеди. Разве может что-то удержать вас от пути к этой награде?"

Вечером послушники собрались на крыше, и ибн Тахир сказал: "Наши учителя рекомендовали нам использовать свободное время, чтобы поговорить обо всем, что мы узнали за день. Сегодня даи Ибрагим объяснил, почему саййидуна запрещает нам быть нецеломудренными как в словах и мыслях, так и в поступках. Я не думаю, что мы нарушим этот запрет, если обсудим все, что услышали, как мы обычно делаем, и придем к определенным выводам о том, как действовать, чтобы нам было легче избежать искушений".

Эти слова испугали некоторых новичков.

"Я против этого", - сказал Наим. "Даи Ибрагим запретил нам говорить о непристойных вещах. Вы слышали, как наказывают нарушителей".

"Не делай из мухи слона, Наим, - возразил Джафар. "Нам разрешено обсуждать все, о чем читали лекции наши учителя в тот же день. Никто не может наказать нас за то, что мы обсуждаем тему разумно и по существу".

"Лишь бы тема не касалась женщин и прочих непристойных вещей!" Наим заволновался.

Юсуф потерял самообладание.

"Через парапет с карликом!"

Испугавшись, Наим отступил к выходу.

"Оставайся здесь!" крикнул ему Сулейман. "Так ты потом не сможешь заявить, что тебя здесь не было. И если ты не прекратишь вредничать, то сегодня после того, как погаснет свет, часть твоей шерсти разлетится".

Ибн Тахир начал.

"Позвольте мне говорить откровенно и прямо, чтобы мы сразу же вынесли все на всеобщее обозрение. Я убежден, что никому из нас и в голову не придет завести роман с женщиной. Мы даже не будем говорить об этом, начиная с этого момента. Мы можем контролировать свои поступки и язык. Но как нам управлять своими мыслями, когда они атакуют нас в минуты слабости - не говоря уже о снах? Иблис не властен над нашей волей, но он властен над нашим воображением и нашими снами. Например, в ряде случаев я сознательно старался воздерживаться от непристойных мыслей. И я уже был на грани того, чтобы считать, что мне это удалось. Но потом к вам приходит развратный сон, как будто навеянный каким-то злым духом, и весь следующий день ваше воображение находится в его плену. И вы начинаете все сначала, пока снова не сорветесь. Но предписание железное и отказывается признавать эту природную слабость. Как же с этим справиться?"

Сулейман ответил: "Зачем нам беспокоиться об этом? Мечты - это всего лишь мечты. Никто не может нести за них ответственность, как и за каждую мысль, которая проносится в вашей голове".

"Он прав!" Юсуф ликовал. "Как будто он взял слова прямо у меня изо рта".

"Нет, я не знаю, сработает ли это", - размышляет ибн Тахир. "Предписание определенно и ясно, так что должен быть какой-то способ преодолеть нашу слабость".

Джафар присоединился к ним.

"Ты точно угадал, ибн Тахир. Если предписание таково, каково оно есть, то мы должны иметь возможность не нарушать его. Каждый из нас должен всеми силами противостоять внушениям злого духа. Так мы сможем освободить от его влияния наши мысли и даже сны".

"Я пробовал это делать, - сказал ибн Тахир. "Но человеческая слабость огромна".

"Неразумно вступать в бой с более сильным противником", - ворчал Юсуф.

Тогда Обейда, который до этого молча слушал, понимающе улыбнулся.

"К чему все эти речи