Курорт - Сол Стейн

— Нет, нет. Грабитель.

— Где?

— В… его магазине.

— У вашего отца был магазин?

— Да, винный.

— Понятно. Ваша мать жива?

— Нет. Прошу меня извинить, но какое отношение имеют эти вопросы к вашему объявлению?

— Самое непосредственное. Ваша мать умерла естественной смертью?

— Автокатастрофа.

— Ясно. А ваша сестра жива?

— Погибла вместе с матерью.

— Когда это произошло?

— Сейчас скажу. Одиннадцать лет тому назад. Третьего мая.

— Вы можете вспомнить день, когда вас первый раз назначили управляющим мотеля?

Питц без запинки назвал требуемую дату.

— Я проверю все, что вы мне сказали, и позвоню в ближайшие два дня. При условии, что я слышал от вас только правду.

В последующие двадцать четыре часа мысли Дэниэля Питца не раз возвращались к этому телефонному звонку. Судя по всему, его письмо произвело должное впечатление, но почему ему задавались такие странные вопросы? Говорившего с ним совершенно не интересовали его профессиональные знания.

Дэн решил, что надо бы поискать другое место. И уже сел писать ответ на одно из объявлений, когда зазвонил телефон.

— Мы говорили с вами позавчера, мистер Питц. Я навел о вас справки, и теперь вы главный претендент на должность управляющего. Моя фамилия Клиффорд. Жду вас у себя завтра, скажем, в пять часов. Вас это устроит?

У Дэна пересохло в горле.

— Да, конечно, — наконец выдавил он из себя.

Клиффорд продиктовал адрес.

— Привезите с собой список книг, которые вы прочитали за последние пять лет, — добавил он. — Пожалуйста, не приезжайте загодя. Но если вы опоздаете больше чем на десять минут, прошу не беспокоить, — и в трубке раздались гудки отбоя.

Пунктуальность являлась одним из основных требований Мерлина Клиффорда к тем, кого он нанимал на работу. А нанимал он не иначе, как на всю жизнь.

В бытность агентом по продаже недвижимости Дэниэлю Питцу приходилось приезжать в дома состоятельных людей, но особняк Клиффордов превосходил все, виденное им. Железные ворота меж каменных столбов, не сторожевая будка, а целый домик. Не старик-охранник, качающийся от ветра, но здоровенный детина, способный разорвать собаку надвое. Детина признал, что его предупредили о приезде некоего Дэниэля Питца, но потребовал предъявить документы, удостоверяющие личность. А потом позвонил в особняк, сообщил, что гость миновал ворота ровно в пять часов.

Чтобы содержать лужайку и кусты в таком образцовом состоянии, требовалась армия садовников, подумал Питц, но по пути к дому он не встретил ни души. Особняк, построенный в испанском стиле, модном в южной Калифорнии, располагался ярдах в семидесяти пяти от дороги. И скорее напоминал форт, а не жилой дом с черепичными скатами крыши, пересекающимися под разными углами, парапетами и бойницами в каменных стенах, по виду предназначающимися для стрелков или арбалетчиков. Дэна всегда волновало финансовое положение потенциального работодателя. Ему не хотелось нарваться на банкрота. Но хозяева этого особняка, похоже, крепко стояли на ногах.

Он услышал глухое рычание, и тут же увидел немецкую овчарку, преграждавшую ему путь к дверям. Его отец держал в магазине такую же, но ему это не помогло: грабитель застрелил обоих.

— Ко мне, — скомандовал возникший на пороге японец.

Овчарка развернулась, подбежала к нему, скрылась в доме.

— Мистер Клиффорд ждет вас, — японец поклонился. — Сюда, пожалуйста.

Через холл с мраморным полом Дэна провели в громадную гостиную с островерхими, в два этажа, окнами. Он не представлял себе, что бывают такие огромные ковры, как этот, устилавший пол от стены до стены. Мужчина лет шестидесяти положил трубку на пепельницу, встал и пошел ему навстречу, протягивая руку. Женщина, с которой он разговаривал до появления Дэна, осталась на диване, разглядывая гостя.

— Я Мерлин Клиффорд, — представился мужчина.

— Дэниэль Питц, сэр.

— Добро пожаловать. Пожалуйста, давайте присядем. Моя жена хочет познакомиться с вами. Эбигейл, это мистер Питц.

Миссис Клиффорд подняла голову, чтобы получше рассмотреть его. Симпатичный молодой человек. Теперь она выбирала любовников из других слоев общества, но, время от времени, дозволяла обслуживать себя некоторым сотрудникам мужа. Поэтому она с интересом встречала каждого новичка, чтобы понять, на что тот способен.

— Что будете пить? — спросил мистер Клиффорд, как только Дэниэль опустился на краешек стула.

Он предпочел бы пива, но понимал, что от него ждут другого ответа.

— Виски, пожалуйста.

Японец появился как по мановению волшебной палочки.

— Со льдом и содовой?

— Если вас не затруднит.

— Шотландское с содовой мистеру Питцу. Миссис Клиффорд и мне, как обычно, — распорядился мистер Клиффорд и повернулся к Дэну. — Устраивайтесь поудобнее.

Дэн занял большую половину стула.

— Вы принесли список книг? — спросил мистер Клиффорд.

Дэн протянул ему лист бумаги с названиями книг, большинство из которых он только хотел прочесть. К его удивлению, мистер Клиффорд сложил листок и засунул во внутренний карман пиджака, даже не взглянув на него.

— Мы с вами быстро поладим, — продолжал он, — если в разговоре со мной вы будете исходить из того, что я уже знаю ответ на любой заданный вам вопрос. Это понятно?

Дэн кивнул. В необъятной гостиной он внезапно почувствовал себя жалкой букашкой.

— Английский язык — моя страсть. В вашем письме вы трижды упомянули редко встречающееся слово.

— Да?

— Вы помните, что это за слово?

— Нет.

— Чуждый.

Дэн покраснел.

— Что вы подразумевали под словом «чуждый»?

— О, то же, что и все. Неподходящий. Не такой, как надо. Неприятный.

— Вы помните, в каком контексте использовали вы это слово?

— Кажется, я писал о руководстве торговой фирмы.

— Я думаю, чуждыми вам представляются некоторые люди. В киностудиях, в фирме, торгующей одеждой, на курорте в Кэтсхиллз.

— Совершенно верно, — согласился Дэн.

— Все они евреи?

Дэн достал из кармана носовой платок и протер вспотевшие ладони. Тут же, смутившись, убрал платок. Не мог же мистер Клиффорд быть евреем?

— Что вы имеете в виду? — спросил Дэн.

— Вы понимаете, что я имею в виду. Объединяла ли всех людей, которых вы находили чуждыми себе, принадлежность к одной нации. Вы обрезаны, мистер Питц?

Дэн взглянул на миссис Клиффорд. Она не отвела глаз.

— Да. Как и большинство мужчин моего возраста. Но я не еврей.

— Я убедился в этом до того, как пригласил вас сюда. Просто я хочу выяснить, что вы подразумеваете под словом «чуждый». Что именно не нравится вам в евреях?

Дэн уже понял, чего от него ждут.

— Практически все, — и он улыбнулся миссис Клиффорд, заметив, что она тоже улыбается. Эбигейл как раз пришла к выводу, что не прочь при случае побеседовать с этим молодым человеком наедине.

— Пожалуйста, объяснитесь, — не унимался мистер Клиффорд. — Если сможете. Что вас в них не устраивает?

— Ну… — Дэн растопырил пальцы, будто собрался играть на пианино. — Они агрессивны. В школе лезут вперед, стараясь получать только отличные оценки, стипендии, и все такое. Среди юристов их просто тьма. Оба руководителя нашей драматической студии были евреями. Мне казалось несправедливым, что христиане должны играть, а евреи — указывать.

Он надеялся, что такой ответ устроит мистера Клиффорда. Ему не хотелось говорить о евреях вслух. Зачем ему лишние неприятности?

— Продолжайте. Меня интересует ваше мнение.

— Насчет евреев?

— Мне кажется, что мы говорим именно о них.

Дэн посмотрел на миссис Клиффорд. Она вновь улыбнулась. Привлекательная женщина, хотя и чуть старовата на его вкус. Однако, зрелые женщины особенно хороши в постели, с их опытом и осознанием того, что это, возможно, последний раз. Дэн отбросил остававшиеся сомнения.

— Всем известно, что в Голливуде заправляют одни евреи. Они…

— Не совсем верно, — прервал его мистер Клиффорд. — Президент правления «Фокс» не еврей, так же, как и начальник производственного отделения.

— Но евреев там большинство, — торопливо поправился Дэн.

— Продолжайте.

— Все, с кем я встречался в молодости, пытались как-то выделиться. То же самое повторилось и в одежной фирме. Вот почему меня больше устроила торговля недвижимостью.

— Разве евреи этим не занимаются? — подала голос миссис Клиффорд.

Дэн повернулся к ней.

— Разумеется, занимаются, но при желании можно с ними не сталкиваться.

— В присутствии евреев вам не по себе? — спросил мистер Клиффорд.

— Пожалуй, что да.

— Но вы бы не хотели причинить им вред, не так ли?