Жертва - Тупак Юпанки

— Сев, быстрее! Поезд!

Северус вздрогнул. Снежинки полетели быстрее. Он дотронулся до своего лица и понял, что плачет. Капли стекали по его длинному носу и падали на грудь. Он посмотрел на Джеймса, который и сам закусывал нижнюю губу, чтобы не расплакаться, потому что, видимо, уже понял, что ответит ему Северус.

— Нет, — хрипло произнёс Снейп, глядя ему в глаза.

— Север, машинист сказал, что ему плевать, если кто-то опоздает… скорее!

Джеймс, видимо, не хотел слышать этот ответ. Или подумал, что ещё несколько секунд могут что-то изменить.

— Северус, я последний раз спрашиваю: ты поедешь со мной?

— Нет, — на этот раз голос звучал твёрже, хотя по щекам, не переставая, бежали слёзы, но Джеймс, наверное, даже не подозревал, чего ему стоило произнести это маленькое слово, способное за долю секунды разрушить абсолютно всё.

Поттер на секунду прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Хорошо, — произнёс он сиплым голосом. — Тогда ты просто… береги себя.

Северус кивнул, резко развернулся и, не оборачиваясь, быстро пошёл на платформу. Поезд уже пускал клубы пара, машинист матерился отборными ругательствами, Люциус стоял в тамбуре. Он протянул руку и помог Северусу забраться внутрь. В ту же секунду поезд тронулся. Северус обернулся и увидел красавца-оленя, стоящего у платформы и провожающего их печальным взглядом. Северус зарычал от бессильной ярости и так стукнул кулаками о железную перегородку, что костяшки пальцев тут же оказались в крови. Уже не помня себя, он дал Люциусу увести себя в свободное купе и залечить разбитые руки.

Глава 15.

Освещение в зале было настолько ярким, что Северус невольно зажмурился, когда переступил порог. Признаться, он ожидал попасть в мрачное тёмное поместье, где бы пахло сыростью и плесенью, а не в этот шикарный дом. Северус так и не узнал, кому на самом деле принадлежал особняк, но сегодня тут хозяйничал Тёмный Лорд. В первые несколько минут Северус вертел головой, пытаясь найти его среди многочисленных гостей, но так и не смог. Он не знал, как в точности выглядит Лорд, но не признал его ни в одном мужчине, находящимся в зале.

Северус повернул голову и посмотрел на Люциуса: на его губах играла самодовольная улыбка, выглядящая, однако, немного натянутой, но, в целом, он выглядел спокойно. Кто-то всунул в руку Северуса бокал с шампанским, и он машинально сделал глоток. Он обвёл глазами всех присутствующих — около ста человек и ни одного знакомого лица. Ему вдруг стало неуютно.

— О! Вот и вы! — услышал он чей-то радостный голос и обернулся.

Напротив Рабастана стояла высокая черноволосая женщина. Первое, что бросилось в глаза, был её пышный бюст, вульгарно выпирающий над жёстким корсетом, и ярко-красная безвкусная помада. Северус моментально её узнал.

— Здравствуй, Беллатрикс, — вежливо поздоровался Северус.

Она перевела взгляд на него.

— Привет, Северус, — её улыбка превратилась в хищный оскал. — Не пригласишь даму на танец? — неожиданно спросила она.

Северус пожал плечами, всучил свой бокал Гойлу и повёл Беллатрикс на середину зала.

— Раз, два, три, — одними губами прошептала женщина, и они закружились в вальсе. — А мы с Руди поспорили, придёшь ты или нет, — сообщила она.

— Вот как? Ты, наверное, проспорила?

— Да, — она расплылась в улыбке. — Признаться, ты меня немного удивил.

— Чем же? Ты думала, я струшу?

— Если тебе сегодня повезёт, станешь самым молодым Пожирателем Смерти.

— Вряд ли, Белла, я невезучий. — Она залилась громким смехом. — Кстати, а где сам хозяин? Что-то я его не видел.

Белла завертела головой.

— Да вот же он!

Северус проследил за её взглядом. В этот момент в зал входил высокий темноволосый мужчина с чёрными пронзительными, как у Северуса, глазами. На нём была надета просторная длинная мантия, совершенно не приспособленная для танцев. На ней не было никаких гербов или отличительных знаков. Зато в руках у него была трость с набалдашником в форме змеиной головы. И Северус даже из середины зала увидел, как загорелись глаза Люциуса, когда он увидел эту кричащую безделушку.

Когда Лорд вошёл в зал, музыка мгновенно смолкла, и почти все присутствующие склонили головы. Северус тут же отметил, что кроме них — слизеринцев — не поклонилось ещё около десятка человек. Все они стояли отдельным группками, и Северус понял, что это выпускники других школ, которые тоже приехали сегодня получать Метку.

Лорд вышел на середину зала и медленно обвёл всех взглядом.

— Добро пожаловать! — наконец произнёс он. — Я вижу тут всё старые лица… ах нет, и новые я тоже замечаю, — с наигранным удивлением отметил он. — Пожалуйста, подойдите сюда, не бойтесь, — он поманил пальцем группу выпускников Шармбатона, как определил Северус по их акценту. Юноши неуверенно приблизились. — Смелей! — он обернулся к слизеринцам, те тоже подошли.

Наконец и остальная молодёжь подтянулась, и Северус насчитал четырнадцать человек. Тут было трое ребят из Дурмстранга, а откуда взялись остальные, он так и не понял. Когда все новоприбывшие выстроились в центре зала в один ряд, Лорд снова заговорил:

— Сегодня великий день для вас, но не менее важный и для меня, потому что сегодня…

Дальше Северус уже не слушал. Он прекрасно представлял себе, о чём может говорить Лорд. Все его мысли были сейчас далеко и от этого зала, и от этого особняка. Он понимал, что наслаждается последними минутами свободы. Нет, он ни о чём не жалел. Он прекрасно знал, что это был его собственный выбор, причём сделанный ещё давно. Он несколько лет шёл к этому, он так хотел раньше оказаться тут, в таком же зале, стоять перед Тёмным Лордом, с замиранием сердца ждать, когда он дотронется палочкой до его предплечья… Наверное, само ожидание было сильнее непосредственно действа, потому что сейчас Северус не ощущал абсолютно ничего: ни радости, ни восторга, ни волнения, только какое-то раздражение и томительное ожидание. Он думал о том, стоит ли это всех жертв, которые он уже принёс. Сперва Лили, потом Джеймс… Нет! Он старался отогнать мысли о гриффиндорце как можно дальше. В конце концов, вчера он уже всё понял и всё решил. У них не могло бы быть будущего. Он для Поттера всего лишь очередной трофей, который вскоре забудется и будет просто повешен на стену славы к остальным наградам. Но от осознания этого становилось почему-то не лучше, а только хуже. Почему? Быть может, причиной этому было понимание, что Джеймс до сих пор так не считал и был совершенно откровенен в своих чувствах? Северус вспомнил их первую настоящую близость у озера. Именно тогда он отчётливо понял, что творится в душе гриффиндорца. Северус вспомнил, как смотрел на него любовник. Северус отдал бы тогда многое, чтобы иметь возможность навсегда запечатлеть у себя в сознании это выражение лица, этот открытый взгляд, потому что так на него никто больше не будет смотреть. Никто и никогда. Северус плотно сжал челюсти, чтобы не дать выползти наружу предательской слезе. В любом случае, уже поздно было о чём-то жалеть. Как любила говорить его мать, над испорченным зельем не плачут, а начинают варить заново. Вот и теперь пора было начать всё заново.