Новые приключения Гулливера - Даниэль Мусеевич Клугер

Я насторожился.

— А вы пили с ним вино? — поинтересовался я. — Когда он пришел?

Зитери покачал головой.

— Нет, я же собирался в караул.

— А Бедари выпил всего один кубок? — уточнил я.

— Только один, бутылка осталась почти полной.

— А где эта бутылка?

Зитери завертел головой.

— А ее нету… — озадаченно сказал он. — Вот тут, на столе стояла.

Действительно, я отчетливо видел круглый след от донышка, размером примерно шесть футов. Рядом с ним стоял серебряный кубок, о котором, по всей видимости, говорил Зитери.

Пока мы с Зитери беседовали (вернее, я задавал вопросы, а он отвечал на них), Глюмдальклич не теряла времени. Решительно откинув крышку сундука, она принялась собирать чистое платье для Бедари, так что к концу нашего разговора на столе уже образовалась внушительная (в полтора моих роста) гора сложенных вещей: камзол, шаровары, сорочка и даже шляпа. Вся это Глюмдальклич сложила в походную сумку Бедари, висевшую на спинке кровати.

— Нам пора, — сказала она, убедившись, что я больше не знаю, о чем спрашивать соседа ее возлюбленного.

— Хорошо, — ответил я, — но прежде мне нужно кое-что проверить.

С этими словами я подошел к кубку. Он был высотою в два человеческих роста, но я не хотел обращаться к помощи Глюмдальклич, тем более в присутствии этого юнца Зитери. Воспользовавшись в качестве подставки табакеркой дригмига, я подтянулся на руках, оседлал край кубка и после этого осторожно посмотрел внутрь огромной серебряной чаши. На самом ее донышке я заметил маленькое темное озерцо — остаток вина, ранее наполнявшего кубок Бедари. Я наклонился, чтобы присмотреться к винному озерцу, и вдруг почувствовал сильное головокружение. Сначала я отнес его на счет высоты, на которой оказался. Хотя это было бы странно для моряка, привыкшего к виду бушующего моря с высоты реи. Я не успел удивиться этой странности, потому что головокружение усилилось настолько, что мне пришлось вцепиться в край кубка обеими руками, чтобы не упасть.

Но это не помогло. В какой-то момент комната завертелась вокруг меня настоящим вихрем, пальцы разжались, в глазах потемнело. Я почувствовал, что лечу вниз с огромной высоты, и лишился чувств.

Очнувшись, я обнаружил, что лежу в руке Глюмдальклич, а сама она испуганно всматривается в мое лицо. В первое мгновение гигантское лицо показалось мне отвратительным, так что я постарался спешно встать на ноги и отойти в сторону, хотя голова еще кружилась, а ноги слушались плохо. Тем не менее, я успокаивающе улыбнулся Глюмдальклич и даже помахал рукою, показывая, что все в порядке.

Прежде чем забраться в приготовленный нянюшкой кошелек, я еще раз посмотрел на кубок. Разумеется, головокружение мое имело причиной винные пары, исходившие от остатка напитка. Но мне показалось, что к запаху вина примешивался еще какой-то запах, менее заметный, но, тем не менее, вполне различимый.

По моей просьбе Глюмдальклич протерла дно кубка платком. Понюхав его, она неуверенно заметила:

— Если принюхаться, можно почувствовать запах этикортов.

По ее словам, сок этикортов — цветов, внешне похожих на гигантские лилии, обладает снотворными свойствами.

Зитери выглядел ошеломленным и растерянным. Он пробормотал, что, дескать, впервые слышит, чтобы Бедари пользовался снотворными или дурманящими средствами. У меня возникло чувство, что с запахом этикортов мне уже доводилось встречаться. Причем совсем недавно.

Глюмдальклич затянула кошелек и перекинула через плечо дорожную сумку с чистым платьем для арестованного.

— Лорич, — взволнованно произнес Зитери, когда она двинулась к выходу, — помните: что бы ни случилось с Бедари, у вас есть еще один преданный друг. Клянусь, вы можете положиться на меня во всем!

«Да, — подумал я, мерно покачиваясь в кошельке, — вот и повод для того, чтобы избавиться от соседа по комнате».

Действительно, почему бы не свалить на соперника убийство? Правда, сначала нужно было его совершить. Но, с другой стороны, неужели Зитери мог убить фрисканда Цисарта для того лишь, чтобы затем обвинить в преступлении Бедари? Нет, я подумал, что такое предположение чересчур фантастично, однако сбрасывать его со счетов не торопился.

Вскоре я задремал, так что время в пути пролетело незаметно. Проснулся, лишь когда покачивание кошелька прекратилось. Я понял, что мы уже добрались до места. Глюмдальклич расшнуровала горловину и извлекла меня из кошелька, в котором я, признаться, чувствовал себя неуютно.

Мы находились в уже знакомой мне подземной темнице. У двери стоял тюремщик — тот самый, башмаков которого я опасался, выбираясь наверх. Глюмдальклич стояла у стола, на который водрузила дорожную сумку, а Бедари — у деревянного топчана, все еще не оправившийся от неожиданного визита. Юноша представлял собою печальное зрелище. Прошедшая ночь не добавила ему оптимизма и надежды. И, похоже, наш визит усилил угнетенное его состояние. Во всяком случае, он явно терзался ужасными предчувствиями относительно своей судьбы (в Бробдингнеге, как и в Англии, убийцу приговаривают к смертной казни). Появление Глюмдальклич он истолковал как прощание. Бросившись перед девушкой на колени, он оросил слезами ее руки. С трудом нам (вернее, моей нянюшке) удалось успокоить его и втолковать, что еще ничего не потеряно и что именно Глюмдальклич назначена указом его величества выступить защитницей на суде. При этом девушка поставила меня на стол рядом с дорожной сумкой.

Я подтвердил сказанное и добавил, что надеюсь на успех в суде и скорейшее освобождение юноши.

Наш бравый дригмиг был совсем сбит с толку. Чтобы немного прийти в себя и собраться с мыслями, он занялся принесенными вещами. Вытаскивая какой-то предмет одежды из сумки, он внимательно осматривал его, затем откладывал в сторону и брался за следующий.

Тюремщик нетерпеливо напомнил нам, что время свидания заканчивается и что арестованному пора бы переодеться, а нам — оставить подземелье. Бедари отошел в дальний угол, Глюмдальклич скромно отвернулась. Дригмиг быстро сбросил с себя мятую, изодранную одежду и начал переодеваться.

Надев шелковые шаровары и мягкие сапоги на низких каблуках, он взялся за сорочку. Сорочка вызвала у него досадливое восклицание.

Глюмдальклич оглянулась.

— В чем дело? — спросила она.

— Лорич, ничего страшного, но вы по ошибке прихватили сорочку Зитери, — ответил арестованный с неловкой усмешкой. — Он не только уже меня в плечах, но и ниже на целую голову…

Действительно, сорочка не доходила Бедари до пояса.

— Каков же ваш рост? — полюбопытствовал я.

— Полтора люнга, — ответил Бедари. — А Зитери — на тридцать мирлюнгов ниже.

Полтора люнга — это семьдесят четыре фута. Действительно, Бедари был высок, один из самых высоких