Тайные близнецы Братвы - Мари Фокс

Я ловлю себя на том, что улыбаюсь, несмотря ни на что. Пока что они счастливы. Пока что это кажется нормальным.

Но тяжесть участия Сержа все еще остается. Как бы мне ни было неприятно это признавать, он все продумал. Эта комната, это пространство — это не то, что он мог бы придумать в последнюю минуту. Это слишком подробно, слишком идеально для них.

Я ненавижу его за это. Я также не могу игнорировать то, что это говорит о нем.

Он заботится о них.

Эта мысль неприятно скручивает мне грудь. Я не хочу видеть в нем никого, кроме человека, который оторвал нас от нашей жизни. И вот он здесь, показывает больше усилий за день, чем их отец за годы.

— Мамочка, мы останемся здесь навсегда? — внезапно спрашивает Алиса, прерывая мои мысли.

Я замолкаю, не зная, как ответить. — Посмотрим, — говорю я наконец, убирая волосы с ее лица.

Она хмурит брови. — А как же наш старый дом? И школа, и мои друзья?

Лео смотрит на меня, крепче прижимая к себе своего мишку. — Мои старые игрушки?

Я опускаюсь на колени между ними, кладу руки им на маленькие плечи. — Я знаю, что ко многому нужно привыкнуть, но пока это наш дом. Со всем остальным разберемся позже, ладно?

Алиса не выглядит убежденной, но кивает, наклоняясь к моему прикосновению. Лео следует ее примеру, прижимаясь щекой к моей руке.

Их доверие непоколебимо, и это что-то ломает во мне. Как мне защитить их от этого, когда я едва знаю, как защитить себя?

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть, я поднимаю взгляд и вижу силуэт Романа через матовое стекло.

— У вас там все в порядке? — кричит он приглушенным голосом.

Я проглатываю раздражение, поднимающееся в горле, и выдавливаю из себя ответ. — У нас все хорошо.

Тень задерживается еще на мгновение, прежде чем исчезнуть, и я выдыхаю, хотя даже не осознавал, что затаила дыхание.

— Ты в порядке, мамочка? — голос Алисы тихий, ее маленькая ручка лежит на моей.

Я киваю, выдавливая из себя еще одну улыбку. — Конечно, милая. Давай продолжим играть.

Когда они снова ныряют в свои игрушки, я откидываюсь назад и наблюдаю за ними. Несмотря ни на что, они все еще мои яркие, прекрасные дети. Они не утратили свой свет. Пока нет.

Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.

Смех детей заполняет комнату, их радость заразительна, даже когда я сижу в стороне, безвольно положив руки на колени. Алиса и Лео поглощены башней из кубиков, которую они строят на игровом столе. Каждые несколько минут Алиса останавливается, чтобы объяснить Лео правила, ее тон серьезен так, как может сказать только почти четырехлетний ребенок.

Я смотрю на них, и мое сердце сжимается. Часть меня хотела бы, чтобы Серж никогда не нашел нас. Мы были в безопасности раньше. Простые. Непримечательные. Я могла бы управлять нашими жизнями, оградить их от его мира, держать тени, которые следуют за ним, в страхе.

И вот мы здесь, в этой позолоченной клетке, созданной им, и, несмотря на весь мой страх и гнев, есть другая часть меня — более тихая, коварная часть — которая чувствует… облегчение.

Смех Алисы раздается, когда Лео опрокидывает башню, и она хлопает в ладоши, подбадривая его попробовать еще раз. Я смотрю на дверь, наполовину ожидая, что Серж ворвется и нарушит этот хрупкий мир. Вместо этого я слышу слабые шаги, удаляющиеся по коридору. Роман, без сомнения, следит за тем, чтобы мы даже не вздохнули не в унисон.

Мой взгляд снова переключается на детей, и мой живот сжимается, когда я вспоминаю, как легко они приняли своего отца. То, как Алиса хихикает, когда Серж развлекает ее ответами на ее бесконечные вопросы. То, как Лео смотрит на него, неуверенно, но любопытно, словно пытаясь понять, кем на самом деле является эта невероятная фигура.

Он их отец, и я не могу отрицать важность этого, даже если мне больно это признавать. Отцовская любовь имеет значение. Я знаю это. Я видела, как это выглядит, когда ее нет.

Серж… это реально для него? Или все дело в контроле?

Меня вырывает из раздумий тихий стук в дверь. Я встаю, инстинктивно напрягаясь всем телом, и когда дверь скрипит, внутрь входит женщина в накрахмаленной черно-белой униформе горничной. Она несет сумку для одежды, аккуратно перекинутую через руку.

— Мэм, — говорит она вежливым, но твердым голосом, — Господин Шаров попросил меня принести это вам. Он просит вас проверить, подходит ли.

У меня перехватывает горло, когда я замечаю белый отблеск сквозь прозрачный пластик.

— Что это? — голос Алисы полон любопытства, когда она бросает кубики и бросается вперед. Ее глаза расширяются, когда она видит нежное кружево, выглядывающее из сумки для одежды. — Мамочка, это платье!

— Это свадебное платье, — объясняет служанка, улыбаясь и держа его в руках. — Вы должны убедиться, что оно сидит идеально.

Алиса ахнула, развернулась ко мне лицом и захлопала в ладоши от волнения. — Мама станет невестой!

Я выдавливаю улыбку, приседая, чтобы соответствовать ее росту, пока она подпрыгивает на цыпочках. — Милая, это всего лишь платье. Оно ничего не значит.

— Это значит, что ты выйдешь замуж за папу! — говорит она, широко улыбаясь.

Слова ударили меня, как удар в грудь. Я смотрю на Лео, который подошел ближе, его маленькие руки сжимали плюшевого медведя, предоставленного Сержем. Его широко раскрытые глаза перемещаются между мной и платьем, и я вижу, как вопрос формируется на его губах, прежде чем он заговорит.

— Мы останемся здесь навсегда, мамочка?

Мое сердце сжимается от невинности в его голосе. Я заправляю прядь его светлых волос за ухо и нежно провожу рукой по его щеке. — Мы просто выясняем отношения, милый. Не волнуйся.

Горничная вежливо прочищает горло. — Помочь вам примерить, мэм?

Я медленно встаю, заставляя свое лицо принять что-то нейтральное, когда я смотрю на платье. — Ты можешь оставить его на кровати, — говорю я, стараясь, чтобы мой тон был ровным.

— Мне было поручено помочь с примеркой, — отвечает она, ее улыбка остается непоколебимой, но твердой.

Я хочу сказать ей нет, но какой в этом смысл? Отказ от приказов Сержа — это битва, в которой я не готова участвовать — пока нет.

— Хорошо, — говорю я наконец. — Дай мне минутку.

Горничная кивает, аккуратно кладет платье на меньшую кровать, прежде чем отступить в угол комнаты. Алиса забирается на кровать с балдахином и обнимает подушку, глядя на