Ключ к убийству - Дороти Сейерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ведь показания, которые даются в полиции, — возразил Паркер, — кажутся такими же невозможными. Свидетели же излагают события совсем не так, знаете ли. Я хочу сказать, что люди не говорят, например, что «в прошлую пятницу в десять часов я вышел из дому, чтобы купить бараньих отбивных. Когда я поворачивал на Мор-тимер-стрит, то заметил девушку приблизительно двадцати двух лет, брюнетку с карими глазами, одетую в зеленый джемпер, юбку в клетку, шляпку-панамку и черные туфли, которая ехала на велосипеде марки «Ройал Санбим» со скоростью около десяти миль в час и на углу около церкви Святого Симона и Святого Иуды выехала на запрещенную часть улицы, направляясь в сторону рынка»! Конечно, все к этому сводится, но в реальной жизни все это приходится выуживать из памяти свидетеля с помощью серии вопросов. И к тому же в романах все это приходится излагать кратко и последовательно, потому что реальный разговор был бы таким долгим, таким перегруженным пустословием и таким нудным, что ни у кого не хватило бы терпения дочитать его до конца. Писателям приходится, видите ли, считаться со своими читателями, сколько бы их ни было.
— Да, — согласился мистер Пиггот, — но все же я готов спорить, что для большинства людей было бы зверски трудно все припомнить, даже если вы будете задавать им наводящие вопросы. Я бы не смог — но ведь я знаю, я немного дурак, — но ведь большинство людей тоже не смогут. Вы понимаете, что я хочу сказать. Свидетели — это не детективы, они просто средние идиоты, вроде вас или меня.
— Именно так, — ответил лорд Питер и улыбнулся, увидев выражение лица несчастного студента, когда до того дошел смысл собственной последней фразы. — Вы хотите сказать, что, если бы я спросил вас в общей форме, что вы делали, скажем, в этот день неделю назад, вы не смогли бы мне ничего рассказать вот так, с ходу?
— Нет, уверен, что не смог бы. — Он подумал. — Нет. Думаю, что работал, как обычно, в госпитале, ну а поскольку это был вторник, то несколько часов отсидел на лекции — будь я проклят, если помню на какой, — а вечером я пошел погулять с Томми Принглом... нет, это было, вероятно, в понедельник... или в среду? Вот видите, я ни о чем не мог бы заявить под присягой.
— Вы несправедливы к себе, — серьезно сказал лорд Питер. — Я, например, уверен, вы можете вспомнить, что вы делали в тот день в анатомичке.
— Господи, нет же! Не точно. Я хочу сказать, что мог бы вспомнить, если бы долго поразмышлял над этим, но я не мог бы присягнуть в суде.
— Ставлю полкроны против шестипенсовика, — сказал лорд Питер, — что вы это вспомните за пять минут.
— Уверен, что не смогу.
— Посмотрим. Ведете ли вы какие-нибудь записи, когда делаете вскрытие? Рисунки или что-нибудь вроде этого?
— Да, конечно.
— Подумайте об этом. Что вы записали туда в последний раз?
— Это легко, поскольку я в то утро только это и сделал. Это была характеристика мышечной ткани ног.
— Понятно. А что за труп это был?
— Какая-то старуха. Умерла от воспаления легких.
— Так. А теперь мысленно переверните назад страничку вашего дневника Что там было до этого?
— О, какие-то животные — одни ноги. Сейчас я работаю с двигательными мускулами. Да. Это был демонстрационный урок старика Каннингема по сравнительной анатомии. Я сделал довольно хорошие зарисовки ног зайца, лягушки и рудиментарных ног змеи.
— Так. А в какой день недели была лекция мистера Каннингема?
— В пятницу.
— В пятницу, так. Переверните назад еще одну страницу. Что было до этого?
Мистер Пиггот покачал головой.
— Ваши рисунки ног находятся на левой странице или на правой? Можете вы вспомнить свой первый рисунок этой серии?
— Да. Да! Помню дату, надписанную сверху. Это часть задней ноги лягушки, на правой странице.
— Так. Мысленно представьте перед собой ваш дневник открытым. Что вы видите напротив этой ноги?
Этот вопрос потребовал некоторой умственной концентрации.
— Что-то круглое, окрашенное... ах да, это рука.
— Так. Вы, значит, перешли к ногам после того, как занимались мышцами руки и кисти?
— Да, правильно. Я сделал серию рисунков рук.
— Так. Вы делали ее во вторник?
— Нет. По вторникам я никогда не бываю в анатомичке.
— Может быть, в среду?
— Да, должно быть, я сделал их в среду. Да, так и было. Я пошел туда после того, как утром нам показали тех больных столбняком. Я сделал зарисовки в среду днем. Я знаю, что вернулся туда, потому что хотел закончить эти рисунки. Я работал довольно напряженно — для меня. Вот почему я помню.
— Так, вы вернулись, чтобы закончить их. В таком случае когда вы их начали?
— Ну, значит, днем раньше.
— Днем раньше. Это был вторник, верно?
— Я уже потерял счет... Да, день перед средой... да, вторник.
— Так. Были это руки мужчины или женщины?
— О, руки мужчины.
— Так. Значит, в прошлый вторник неделю назад вы анатомировали руки какого-то мужчины в прозекторской. Шестипенсовик, прошу вас.
— Ну, знаете!
— Подождите-ка. Вы помните обо всем этом гораздо больше. Вы себе просто не представляете, как много вы помните. Вы знаете, что это был за человек?
— Ну, я ни разу не видел его целиком, если можно так выразиться. Помню, что в тот день я немного опоздал. Я специально попросил для работы руку, потому что в руках я разбираюсь неважно, и Уоттс — это служитель при анатомичке — обещал приберечь мне одну руку.
— Так. Значит, вы опоздали и обнаружили, что ваша рука ждет вас. Вы распиливаете ее на части — берете ножницы, разрезаете кожу и отгибаете ее. Была это молодая, гладкая кожа?
— О нет, нет. Обыкновенная кожа, как я думаю, покрытая темными волосами... Да, это было так.
— Хорошо. Длинная сухощавая рука без лишнего жира где-либо?
— Нет, нет, меня она немного раздражала. Мне нужна была хорошая мускулистая рука, но это была рука с довольно слабой мускулатурой, и жировые отложения на ней мешали мне.
— Так. Человек сидячего образа жизни, непривычный к ручной мускульной работе.
— Верно.
— Так. Допустим, вы вскрыли кисть и сделали ее рисунок. Вы бы, конечно, заметили любые жесткие мозоли.
— Ну, ничего подобного на ней не было.
— Не было, значит. Но могли бы вы сказать, что это была рука молодого мужчины? Крепкая молодая плоть, гибкие суставы?
— Нет, пожалуй, нет.
— Нет. Вероятно, старая и жилистая рука.
— Нет, скорее рука человека среднего возраста, пораженная ревматизмом. Я имею в виду, что в суставах были заметны похожие на мел отложения, а пальцы были немного распухшие.
— Так, человек в возрасте около пятидесяти лет.
— Около того.
— Так. А были там еще какие-нибудь студенты, которые работали над тем же телом?
— О, конечно.
— Так. И они отпускали, как это водится, всевозможные шутки насчет покойника?
— Я бы не удивился этому — да, да!
— Вы можете вспомнить какие-нибудь из них? Кто из студентов ваш, так сказать, главный остряк?
— Томми Прингл.
— А что делал там Томми Прингл?
— Что-то не припоминается.
— А в каком месте работал Томми Прингл?
— Немного поодаль, около шкафа с инструментами — около раковины С.
— Так. Мысленно представьте себе Томми в тот момент.
Пиггот рассмеялся:
— Теперь я вспомнил. Томми Прингл сказал, что старый Шайни...
— А почему он назвал его Шайни?
— Не знаю, но помню, что он так его обозвал. Может быть, у него был соответствующий вид. Ведь «шайни» значит «блестящий».
— Вы видели его голову?
— Нет.
— А у кого была голова?
— Не знаю... нет, впрочем, знаю. Старый Фрик присвоил ее себе, а малыш Биннз был этим очень недоволен, так как старый Скруджер обещал голову ему.
— Понимаю, а что делал с этой головой сэр Джулиан?
— Он позвал нас и стал что-то нудно рассказывать о кровоизлиянии в шейном отделе позвоночника и повреждениях нервов.
— Так, хорошо. Но вернемся к Томми Принглу.
Пиггот не без некоторого смущения повторил шутку Томми Прингла.
— Значит, так. И это все?
— Нет. Тот парень, что работал с Томми, сказал, что эта штука, то есть излишний жир, происходит от переедания.
— Отсюда я делаю вывод, что партнера Томми Прингла интересуют проблемы нормальной работы пищеварительного канала.
— Да, и Томми сказал, что если бы он знал, что его будут так кормить, то он бы сам пошел в работный дом.
— Значит, этот человек был бедняк из работного дома?
— Да, должно быть так, я полагаю.
— Разве среди бедняков из работного дома часто попадаются жирные или откормленные?
— Ну-у, нет, конечно, если подумать.
— Значит, Томми и его друга поразил тот факт, что это было необычно для покойника из работного дома?
— Да.
— И если состояние пищеварительного канала так развеселило этих джентльменов, то я полагаю, что этот субъект умер вскоре после обильной еды?