Шекспировские чтения, 1976 - Уильям Шекспир

Гермион, сын изгнанного по ложному навету вельможи Бомелио, любит Фиделию, дочь короля Пизантия. Гермион воспитан при дворе, его родство с Бомелио поначалу неизвестно. Брат Фиделии, принц Арменио, узнает о любви Гермиона и Фиделии и убеждает короля изгнать Гермиона. Фиделия хочет сопровождать Гермиона, но ее план выдан предателем. Гермион попадает между тем в пещеру, где отшельником живет его отец. Бомелио хочет помочь своему найденному сыну и, будучи волшебником, насылает болезнь на Арменио, а сам обманным путем проникает к Фиделии и помогает ей бежать. Впрочем, в дальнейшем сам Бомелио оказывается в плачевном положении: Гермион в пещере отца с ужасом обнаружил безбожные книги и сжег их; обнаружив пропажу, Бомелио сходит с ума. События так запутываются, что разрешить ситуацию без помощи богов невозможно. И вот спускаются сначала Меркурий, который музыкой усыпляет и излечивает Бомелио (заметим, что исцеляющая роль музыки также не является индивидуальной чертой шекспировских пьес), потом Венера и Фортуна, которые приводят все события к счастливой развязке.

Таким образом, и "Цимбелин", и "Необыкновенные триумфы Любви и Фортуны" выводят несправедливо изгнанного, оклеветанного вельможу, живущего в пещере (Белларий - Бомелио), обе пьесы рассказывают о любви королевской дочери к воспитанному при дворе, но незнатному юноше (Гермион и Постум, Фиделия и Имогена), который изгнан как нищий, в обеих действует злобный брат принцессы (Арменио и Клотен) и вводят "бога из машины".

История сюжета "Зимней сказки" намного проще: в этой пьесе Шекспир драматизировал роман Р. Грина "Пандосто" (впервые опубликован в 1588 г., издавался в 1592, 1595 и 1607 гг., потом - после появления "Зимней сказки" в 1614 г. и по крайней мере раз 13 на протяжении XVII в., в том числе в сокращенных, дешевых и балладных вариантах).

Самое значительное изменение, которое сделал Шекспир в сюжете, - это сохранение жизни старшему поколению: у Грина Беллария (шекспировская Гермиона) умирает, а Пандосто (Леонт), когда к его двору прибывает Дораст и Фавния (Флоризель и Утрата), влюбляется в собственную дочь (этот мотив кровосмесительной страсти Шекспир также отбросил) и, узнав правду, кончает с собой.

Поэтому единственным не зависимым от романа Грина сюжетным аналогом "Зимней сказке" являются параллели со сценой узнавания, где Гермиону принимают за статую, а потом она оказывается живой. (Статуя как бы оживает, поэтому здесь усматривают дальний отклик на миф о Пигмалионе.)

Имеются и более похожие варианты. Так, в анонимной пьесе 1605 г. "Испытания рыцарства" есть такая сцена. Героиня, Катарина Французская, падает на колени перед статуей ее умершего возлюбленного, Фердинанда Наваррского. Раньше она отвергала его любовь - теперь сама клянется в любви. Статуя склоняется обнять ее - возлюбленный оказывается жив.

Остальные сопоставления касаются романа Грина, и круг их достаточно широк.

Общая схема произведения близка сюжету пьесы XIV в. "Эсмерейт, сын короля Сицилии". В этой пьесе рассказывается о том, как король Сицилии подозревает свою жену в измене и выгоняет их единственного сына. Тот воспитывается в соседнем королевстве, влюбляется в дочь короля и любим ею.

Но самое большое число родственных произведений тянет за собой история Дораста и Фавнии. У Грина история молодых влюбленных занимает две трети всего романа (начиная с издания 1595 г. роман так и назывался - "Дораст и Фавния"). Поэтому параллели этой сюжетной линии фактически свидетельствуют о том, с какой литературной традицией связан роман (а стало быть, через него и пьеса Шекспира). Поскольку сам роман не является целью нашей работы, мы просто сошлемся на выводы ученых, которые считают, что во второй части "Пандосто" Грин усваивает многое от греческого романа Лонга "Дафнис и Хлоя" (первую часть произведения Грина тоже сравнивают с одним из греческих романов - "Феаген и Хариклия" Гелиодора), находят также сюжетные параллели с "Эфиопикой" Гелиодора (там герой не может жениться на героине из-за ее низкого происхождения, но под конец выясняется, что она дочь эфиопского царя), и в целом относят "Пандосто" к пасторальному жанру.

Хотя непосредственных источников для "Бури" не найдено, ее сюжетные ситуации также имеют богатую историю.

В первую очередь следует назвать пьесу немецкого автора Я. Айрера "Прекрасная Сидея". Содержание ее следующее. Князь Людольф побежден в битве и изгнан из своих владений князем Лейдегастом. Вместе со своей дочерью Сидеей он живет в лесу, в хижине. Людольф - волшебник, и с помощью магии он заставляет служить себе существо, подобное Ариэлю, - духа Рупцифаля, а также дикого человека Мосирота (шекспировский Калибан). Когда Сидея вырастает, Людольф захватывает в плен Энгельбрехта, сына его врага. Энгельбрехт не мог сопротивляться, так как его меч, подобно мечу Фердинанда в "Буре", заколдован, и он не может вытащить его из ножен. Людольф заставляет Энгельбрехта рубить для него дрова (как Просперо - Фердинанда). Сидея должна следить за Энгельбрехтом; сначала она довольно сурова с ним, но потом молодые люди влюбляются друг в друга, обмениваются клятвами, бегут, с ними происходят разные приключения, но под конец их отцы примиряются, дети вступают в брак, Людольфу возвращены его владения.

Никаких следов знакомства с пьесой Айрера (написана в конце XVI-самом начале XVII в., автор умер в 1605 г.) в Англии нет. Поэтому ученые делают вывод о существовании какого-то общего источника, до нас не дошедшего.

Другой аналог "Бури" содержится в собрании испанских романов Антонио де Эслава "Noches de Inferno" (опубликованы в 1609-1610 гг.).

Это тоже история свергнутого правителя, некоего Дардано, короля Болгарии. Император Византии, Никифор, требует королевство Дардано для своих сыновей, так как Дардано имеет только дочь Серафину, которая как женщина не может наследовать отцу. Дардано хочет выдать Серафину замуж за одного из сыновей императора, но тот отказывается и изгоняет Дардано вместе с дочерью из их земель. Как и Просперо, Дардано знает магию, но не хочет пользоваться своим искусством; он только обеспечивает себя жилищем - они с дочерью поселяются в подводном замке у берега моря. Тем временем Никифор завещает государство своему плохому сыну Юлиану, лишая наследства сына хорошего, Валентина. Дардано, переодевшись старым моряком, заманивает Валентина к себе во дворец и женит его на Серафине. В дальнейшем развитии действия некоторую роль играет и буря. Юлиан, возвращаясь из Рима, где он женился на дочери римского императора, проплывает над дворцом Дардано. Тот вызывает бурю, которая сокрушает флот Юлиана, а сам Юлиан и его жена гибнут как раз тогда, когда достигают берега. Жители страны так поражены тем, что они считают актом божественной мести, что торопятся избрать Валентина королем. Дардано восстановлен на троне, однако он отрекается в пользу зятя.

Итальянский ученый Нери отметил сходство "Бури" с четырьмя сценариями комедии dell' arte. Везде есть кораблекрушение, в результате которого спасшиеся попадают на остров, там завязывается любовная интрига между местными девушками и знатными путешественниками, с другой стороны, с голодными и страдающими от жажды моряками случаются разные комические происшествия. На острове есть волшебник. В одном сценарии иностранцы приняты за богов (как Калибан принимает Тринкуло). В другом волшебник в конце пьесы отрекается от своего искусства.

Нери также указывает на пасторальную комедию Бартоломео Росси "Фьямелла" (1584), интрига которой тоже связана с кораблекрушением и волшебником.

Итак, что же представляют собой те литературные произведения, с которыми, как показал наш обзор, прямо или косвенно связаны многие существенные художественные особенности последних пьес?

Произведения эти, при всей их многочисленности, можно объединить во вполне определенные группы, которые принадлежат к некоему общему литературному массиву.

Это, во-первых, поздний греческий роман и его последующие стихотворные и прозаические версии.

Это, во-вторых, позднесредневековая и ренессансная авантюрная новелла.

Это, далее, так называемый "искусственный" эпос (Т. Тассо).

Это, наконец, ряд драматических произведений - главным образом старая дошекспировская пьеса конца XVI в.

Названные группы образуют некую литературную традицию, которую мы будем называть традицией романтических жанров в литературе, или, для краткости, романтической традицией.

Определение "романтическая" в данном контексте требует разъяснений. В нашем литературоведении это определение в применении к названному комплексу литературных явлений обобщающего смысла и широкого хождения не имеет, употребляется обычно как сопутствующее и всегда с оговорками, ибо ассоциируется с эпохой романтизма. Мы пользуемся этим термином в том смысле, в каком его применяют М. М. Морозов {М. М. Морозов. Шекспир. М., 1956, с. 159.} и А. А. Аникст {А. А. Аникст. Творчество Шекспира. М., 1963, с. 548-549.}. Такое применение термина, конечно, является условным. Оно восходит к немецким романтикам, в частности к Л. Тику, который видел в последних драмах Шекспира идеальные образцы именно романтической драмы. Условность термина в данном случае вызвана применением его к разновременным явлениям. Тем не менее проблема традиции, которую я буду называть романтической, чрезвычайно существенна для понимания последних пьес Шекспира. Поэтому, не претендуя на полноту и окончательность решения этого вопроса, я считаю нужным остановиться на тех аспектах проблемы, которые имеют самое непосредственное отношение к нашей теме.