Самогонщик против армии США - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

— Нет у меня возможности, мать вашу, отправить кого-то на Землю. Пропала она! — он сам приложил ладонь на Камень Правды и повторил: — Нет у меня пути на Землю!

— Жаль, — согласился Пит. — Ко мне больше нет вопросов?

Джен повторила, что не убивала бедолагу, и осталась жива.

— Верю, что вы не участвовали в убийстве. Но доверия к вам больше нет. Да и раньше особо не было. Убирайтесь! Оружие, снаряжение и кхаров вам вернут. Въезд в Номинорр запрещается.

Гош повелительно махнул рукой. Фаи почувствовала: наступил момент её выхода. Очень опасный.

— Архиглей! Мой договор с ними заканчивается сегодня. Позволь остаться в Сорбонне. Чтению, письму и счёту обучена. Занималась с детьми брентов на востоке Мульда. Буду признательна, если возьмёшь меня учителем.

— Хорошо. Но пока не до тебя. Нираг! Давай, кто там следующий.

Выйдя из зала, троица понеслась к комнатам, где коротали ночи.

— Facking sheet! — проскрипела Джен, едва они остались одни. Магический переводчик не понял, как можно совокупляться с дерьмом, и ни разу не пытался перекладывать выражение на язык Мульда. — Я уже рада унести ноги.

— Почему? Всё складывается самым лучшим образом, — возразила наёмница. — Гош, чувствуя ответственность за смерть принца, обязан отвезти его тело отцу. Выйдет за пределы своей крепости. Коль верьи с ним нет, он не обнаружит засаду. Пусть Маерр получит сразу два тела — и сына, и соперника.

— Да, смысл в этом есть, — согласился лейтенант, запихивая пожитки в рюкзак. — Кто, интересно, пришил Фируха?

— Я! — без затей призналась Фаи.

Американцы от неожиданности остановили сборы и повернулись к ней.

— Зачем? — спросила Джен.

— По ошибке. Узнав от вас, что Гош больше не под защитой верьи, решила прирезать. Подслушала у болтливых дворцовых слуг, где они убирают спальни хозяев. Привязала верёвку с узлами к крюку на крыше и спустилась. Но в темноте и на ветру ошиблась на одно окно. А все бородатые мужики ночью, лежащие на спине и храпящие, одинаковые. Я накрыла ему морду подушкой, чтоб не шумел, ударила и вылезла обратно. Радуясь, что выполнила контракт за всю команду.

Она развела руками, показывая, мол: и на старуху бывает проруха. Даже если старухе всего восемнадцать.

— Какого дьявола не согласовала с нами? — разозлился Питер.

— Потому в вас бурлило дурацкое желание заставить Гоша открыть переход в ваш мир. Одно дело — внезапно грохнуть его. И другое дело — взять в плен, чтобы выпытать необходимое. Может, он и не столь искусен в бою как мы. Но обвешан оружием и всегда с охраной.

— Девчонка! Мы на боевой операции. Её успех зависит от слаженности команды. Ты обязана слушать мои приказы и приказы сержанта!

— Почему не едешь с нами? — уточнила Джен более спокойным чем у командира тоном.

— Потому что мне грозили те же вопросы на Камне Правды. Надо было срочно соскочить с темы, не подвергаясь допросу. Когда ликвидируете Гоша, Номинорр сразу не падёт. Здесь останется его вдова и охрана. Чтобы преподнести архиглейство Аюрру, Номинорр должен быть зачищен. Я подготовлю удар изнутри.

— У неё правильные мысли, Пит. Но её недисциплинированность могла стоить нам головы. Пусть орудует одна.

— Интересно, как бы вы выкручивались у Камня Правды, зная, кто прирезал принца?

Фаи гордо вскинула голову, не желая считаться с требованиями уставов армии США о дисциплине и субординации.

х х х

Убийство не только отвратительно само по себе. Оно поломало планы.

После сейма я намеревался неделю посвятить путешествию в Мармеррих. Наладить связи. Запустить судостроительную аферу.

Хрен мне, а не судостроение. Ехать придётся в противоположную сторону — в столицу. Как-то объясняться с королём.

Что скверно, обычный скоростной путь через рощи Веруна не пойдёт. Со мной похоронный кортеж, в нём десяток воинов из сопровождения принца и трое слуг. Чисто по положению мне тоже надо взять десяток. Без лакея обойдусь.

А ещё — кхары. В том числе тягловые, впряжённые в телегу с гробом покойного.

Выехал я на следующий день после дознания. Не только торопился отдать неприятный долг. Наверняка король потребует вскрыть ящик, убедиться — единственный сын и наследник скончался. А конец августа и начало сентября тёплые. Запах и опарыши… Пардон за натурализм. Поэтому — чем скорее, тем лучше.

Клай выехал одновременно со мной. Какое-то время держался стремя в стремя. У Бурёнки что-то воспались около копыта, и мне пришлось воспользоваться пегой кобылкой Хмуррой. Она вызывала интерес у хрымов, работавших вдоль дороги. Не меньше, чем ящик с высокородным покойником.

— Гош! Проводить тебя до столицы? — неохотно предложил тесть.

— Хорошо бы. Но — нет, Клай. Король и так подпрыгивает. Если я явлюсь со свитой приближённых и более чем десятком воинов, заподозрит заговор.

— И так все его подозревают… Зять! Ты уверен, что убить хотели именно Фируха, а не тебя?

— Больше ни в чём не уверен. Да, ты сто раз прав: у меня больше врагов, чем у того бедолаги. Плохо, что не нашли убийцу. Но не пропустишь же через Камень Правды весь Номинорр!

В Гузарре мы расстались.

Приятно, что стада чёрных кошек, пробегавших между мной и тестем с обвинениями меня в колдовстве, а также в связи с его более чем сомнительной женитьбой, остались позади. На развилке дорог Клай махнул мне рукой, а Настя не поленилась подъехать ближе, чтобы попрощаться.

— Будь осторожен. Если король затеет какую-то подлость, муж поднимет весь Юг и Запад.

— Сама по себе эта поездка — неосторожность. Но со мной Бобик. Возьму его даже в королевский дворец.

Оценив шутку, она шлёпнула своего кхара по крупу и ускакала.

За последний год моя бывшая возлюбленная стала истинно местной дамой. Скакала верхом, будто в седле родилась. Освоилась в роли жены и матери. Больше не ныла: хочу на Землю, хочу на Землю. Даже когда была возможность. Дом теперь — это их замок, словно там прожило десяток поколений предков.

Без них я почувствовал себя одиноким, несмотря на двадцать три человека собственной и фируховой свиты. Они — обслуга, а не единомышленники. Из моей команды остался лишь Бобик. Единственный, не требовавший внимания и пропитания. Порой он исчезал на полчаса, когда проезжали очередной лес, и возвращался. Довольный, облизывающий кровь с