Заклинатель - Фиона Хиггинс

— Вы не обращали внимания, — просто ответил Алуф.

— А что это значит? — вопрос раздался в толпе гостей: одна из дам не в силах была больше справляться со своим любопытством.

— Да-да, что это значит? — дружно подхватили остальные.

В этот момент Алуф позволил себе едва заметную улыбку: ему нравилось держать зрителей в напряжении.

— Область, обозначенная буквой Д, отвечает за остроумие. Синтия, можете не сомневаться, что вы — дама необычайно остроумная, с прекрасным чувством юмора, находчивая, у вас, можно даже сказать, есть комический дар.

Синтия рот разинула от изумления.

— Это именно так — все как вы говорите! — воскликнула она. — Видите ли, мой супруг, дорогой мой Артур, любит повторять, что я очень часто его веселю. А как насчет областей В и 3?

— Ага, — продолжал Алуф: он уже вошел в раж, — Д свидетельствует о том, что вы честная женщина, никогда не кривите душой, действуете исключительно напрямую и обладаете безукоризненным чувством справедливости. Вероятно, вы очень расстраиваетесь, когда видите, что кого-нибудь ущемляют в правах.

Синтия покачала головой, не веря своим ушам:

— Мистер Заболткинс, это прямо невероятно. Ведь не далее как вчера я велела тому попрошайке убраться вон с нашей улицы. Соседи были мне очень благодарны.

— Ну а 3 отвечает за щедрость — и финансовую, и душевную. Не может быть никаких сомнений, что вы чрезвычайно великодушная особа, я бы даже сказал, едва ли не слишком великодушная. Ведь долг всякой хозяйки — соблюдать бережливость. Зато область В у вас имеет очень специфическую форму, которая свидетельствует о том, что вы умудряетесь быть осмотрительной и бережливой — и в то же время очень решительной, когда на кону стоят деньги.

Зрители внимательно слушали, но реагировали очень по-разному. Большинство дам, разумеется, придерживались о подруге того же мнения, что и Алуф, однако время от времени то одна, то другая, то несколько дам одновременно удивленно приподнимали бровь, а порою у некоторых даже прорывалось отчетливое хихиканье.

— А еще меня очень порадовала та область вашего черепа, которая помечена как Р, — сказал Алуф, и Синтия с интересом склонилась поближе к диаграмме. — Она отвечает за то, чего всем нам так сильно недостает в этом городе, и особенно в эти черные для нас всех дни, когда на каждом углу, каждой ночью мы сталкиваемся с отчаянием, не говоря уже об ужасном убийце, который до сих пор еще разгуливает на свободе. Я говорю о надежде. Должен сказать, Синтия, — здесь Алуф почтительно понизил голос, — что перед лицом страшных бедствий вы демонстрируете невероятное мужество и неистощимую способность надеяться, что рано или поздно все будет хорошо и жизнь наладится. Оптимизм — это величайший из талантов. Уж поверьте, мне неоднократно случалось ощупывать головы, до того склонные к меланхолии, что о них даже и думать не хотелось. Не могу выразить словами, как мне повезло повстречать такого человека, как вы. Прямо чувствую, как моя душа наполняется надеждой, даже уверенностью в лучшем будущем.

Синтия приняла эти слова как комплимент и, как положено в таких случаях, покраснела. Подруги с умным видом закивали, некоторые из них даже с завистью; у всех было такое чувство, будто они и раньше подозревали, что голова у миссис Экклстоп очень необычная, только стеснялись сказать это вслух.

— Что ж, в заключение, Синтия, позвольте пожелать вам всяческих успехов, и оставайтесь такой, какая вы есть, ибо вы редкая драгоценность средь жителей Урбс-Умиды.

Когда Алуф закончил, щеки у бедной хозяйки пылали, у нее даже дух захватило.

— О, мистер Заболткинс! — воскликнула она. — Вы подняли мне настроение на весь день. Подождите еще, я все Артуру расскажу: он так обрадуется, когда узнает, до чего умная у него жена. А то мне порой кажется, у него возникают сомнения.

— Убежден, для него это будет превосходная новость, — произнес Алуф, затем отвесил изящный поклон и поспешил прочь из комнаты.

Дворецкий, который все это время подсматривал в дверную щель, вручил ему кожаный кошель, полный монет.

— Полагаю, миссис Экклстоп осталась довольна, — сказал он с такой интонацией, будто задал вопрос.

— Думаю, да, — отвечал Алуф. — Я предложил ей устроить еще один сеанс — для супруга.

— Разумеется, сэр, — сказал дворецкий с невозмутимым видом. — Лично я полагаю, это великолепная мысль. Подумать только: бывают же люди, которые считают, что все это В-З-Д-О-Р.

— Да уж, подумать только! — улыбнулся Алуф. — Бывают же люди!

ГЛАВА 23

Ужасная находка

— Смотрите, всплыл! — послышался крик мальчика от реки. — Смотрите, всплыл!

Всплывшие в реке трупы вызывали у урбсумидцев неизменный интерес. Чаще всего жертвами крепких объятий Фодуса становились моряки, приплывшие из далеких земель: их корабли шли вверх по реке, груженные экзотическими товарами, источающими сладкие ароматы. Многие из этих кораблей проводили в морских просторах не один месяц; неудивительно, что моряки, едва бросив якорь, тут же бежали в портовые кабаки. Там они пили всю ночь напролет, а вернувшись на борт, спать укладывались на скользкие доски, откуда скатывались прямиком в реку. Этим дело и кончалось. В зимние морозы, когда от жестокого холода вода становилась плотной, как густая подливка, если какой-либо тяжелый предмет, будь то человек или что-то другое, падал в реку, плеска почти не было слышно. Но даже если кто-то что-то и слышал, в таком месте, как Урбс-Умида, на доброту и отзывчивость случайных прохожих рассчитывать не приходилось.

И конечно, рано или поздно все эти трупы всплывали на поверхность. Иноземцев, которых легко было отличить по цвету кожи и по лицу, обычно внимательно обшаривали в поисках золота (серег, например, или зубов), а потом швыряли обратно в реку, ведь любой уважающий себя моряк мечтает, чтобы его похоронили в воде. Кроме того, человек, которому посчастливилось обнаружить в реке утопленника, получал вознаграждение. Поэтому-то в голосе мальчика и звучала такая радость. Однако на сей раз парнишке не повезло, ибо Фодус выплюнул труп Гарри Этчама.

При жизни Гарри был человеком вполне упитанным, после смерти же его тело раздулось еще сильнее. После того как его сбросили с набережной, он много дней провел под водой, в цепких объятиях водорослей; они держали его в плену под Мостом, под его третьей аркой. Он лежал вверх лицом, так близко от поверхности, что если бы кто-нибудь смог подобраться поближе, то увидел бы кончик его носа, лишь немного прикрытый водой.

Бедолага Гарри так и не узнал, кто перебросил его через парапет. Он был не первым, кто оказался в таком положении, и далеко не последним. Но так получилось, что с ним Фодус не хотел расставаться особенно долго и вот наконец, устав от этого сморщенного, напитанного ядовитой влагой тела, швырнул его в липкую грязь, в двух шагах от ступеней, ведущих на набережную. Труп не лег на берег, а буквально врезался в его толщу: он был тяжел, словно какое-то вымершее доисторическое морское чудовище. Как только народ заслышал крики мальчика, все тут же бегом кинулись к реке, чтобы поглазеть на покойника. Бедняга Гарри: при жизни ему никогда не оказывали столько внимания.