Дорога в лето - Эмери Лорд

— Мне не нравится этот напыщенный рок-герой, который подмигивает мне и пишет эти милые песенки как фальшивый способ приударить за мной. А знаешь, кто мне нравится? Мой друг Мэт, который очень хорошо относится к Ди и у которого под этой оболочкой находится живая душа. Мне не нужен Мэт-звезда. Мне это не нужно. Моя жизнь уже испорчена, и мне нужна... реальность.

Я не знала, насколько это правда, пока сама не произнесла вслух. Я сама склеила себя по кусочкам. И не могу притворяться, будто не обожглась. Ди никогда не прячет боль от меня, и это нормально — чувствовать то, что я чувствую рядом с ней, без цензуры или стыда. Не хочу окружать себя людьми, которые прячут свою боль за ухмылкой и хвастовством.

— Ладно, — произносит Мэт тихо. Он смотрит прямо мне в лицо. — Я не знаю, что сказать.

Тяжело дыша, я отвечаю:

— Скажи мне правду. Или не говори ничего. И перестань писать обо мне песни.

Он глубоко вдыхает, готовясь ответить на мой выпад.

— Да. Хорошо. Тебе нужна честность? Мне девятнадцать, и моя успешная карьера уже успела закончиться. У меня абсолютно нет представления о том, чем я хочу заниматься в жизни. Моя группа распалась, и я написал пару песен, которых едва хватило на сольный альбом. А окончив школу, узнал, что у моей мамы рак. Теперь что?

Наступает тишина. Я молчу, и это его только поддевает. Он вскидывает руки, заводясь ещё больше.

— Она умерла через восемь месяцев после того, как ей поставили диагноз, и я посвятил каждую секунду этого времени ей, чтобы она чувствовала радость, а не страх или грусть. Возил её на химиотерапию, заставлял смеяться, пел для неё. Я отдавал ей всё, что у меня было, и когда её не стало, я стал пустым. Все эти месяцы я просто жил с папой, играл с маленьким племянником и смотрел кучу дерьмовых программ по телику. Мои братья и сестра живут своей жизнью, а у меня нет ни малейшего понятия о том, что я делаю. Так что прости меня за то, что я надеваю маску вместо того, чтобы всем рассказывать свою сопливую историю.

Я открываю рот, но он прерывает меня, делая шаг вперёд:

— И ещё одно. Если ты называешь мои песни милыми песенками, то это не значит, что в них нет честности. Эти миленькие песенки — мой способ борьбы со всем, о чём ты не даёшь мне сказать. Я вынужден быть с тобой каждый день, но вынужден молчать. Если бы я не выпускал свои эмоции хоть куда-нибудь, то сошёл бы с ума в одиночестве в своём тур-автобусе, думая о тебе. И ещё...

До того, как Мэт успевает закончить фразу, я закидываю руки ему на шею и касаюсь его губ своими губами. Он отзывается моментально, будто знал, что я так поступлю. Меня побеждает моя же наивность, но меня это только подстрекает. Мне не следовало этого делать, не следовало, но я в этом нуждаюсь. Мэт подхватывает меня на руки и движется вперёд, пока я не упираюсь спиной в кирпичную стену. Опускаю свои руки за его воротник, только чтобы прижать его ближе. Чувствую каждый мускул на его спине, и Мэт обнимает меня ещё сильнее. Мои мысли сейчас — это искры, и поцелуй, подобный этому, может заставить поверить, что это мы изобрели поцелуй. Здесь и сейчас. Что мы первые люди на земле, которые узнали, каково это — чувствовать губы другого человека на своих губах.

Когда Мэт отстраняется, мы оба тяжело дышим. Он так близко ко мне, и я знаю, что не должна, но разрешаю ему поцеловать меня ещё раз. В этот раз мы целуемся медленней, он проводит рукой по моей шее. Я использую свой последний защитный механизм, пытаюсь себя отговорить: «Рейган, это в самом деле хорошая идея?» Но когда чувствую его губы на своих, я не могу отвечать или даже думать. У меня крутится лишь одна мысль: «Рейган, у тебя проблемы».

В моей голове раздаётся вой сирены, и я кладу руки ему на грудь — отчасти, чтобы быть ближе, и отчасти, чтобы оттолкнуть его. Не уверена, что это сработает.

Он, должно быть, ощущает мою борьбу, потому что задаёт вопрос:

— Что случилось?

Я качаю головой, его губы почти касаются моих.

— Это ужасная идея.

Мэт улыбается, в полной уверенности поднимая брови. Его тёплые руки гладят моё лицо, и он заставляет меня посмотреть в его глаза цвета грозовых облаков.

— Тебе понравится. Вот увидишь.

Он говорит медленно и уверенно, и я хочу ему верить. Хочу спрятаться в его руках до тех пор, пока моя жизнь не придёт в норму. Мэт заправляет мои волосы за ухо, снова наклоняясь ко мне. Меня опять наполняет предчувствие, которое я обычно отрицаю. Однако сейчас я ставлю на кон всё, что имею, надеясь только на то, что Мэт окажется прав.

Глава 14. Из Ноксвилла в Нью-Йорк

— Так-так. — Я держу журнал так, будто читаю детям сказку. И хотя моя аудитория состоит только из Мэта и Ди, я всё равно разыгрываю спектакль, пока мы едем в Нью-Йорк. — Посмотрите на эту прекрасную пару.

На глянцевой странице журнала напечатаны фотографии звёзд с премии «Дикси мьюзик эвордс», которая была две недели назад. Такое ощущение, что прошло уже очень много лет с тех пор — странная прежняя жизнь, в которой я никогда не целовалась с Мэтом. На всю левую страницу разворота поместили фотографию Мэта и Ди. Мэт легко обнимает мою подругу за талию, и они позируют на камеру, такие сияющие и шикарные. Так странно видеть их так же, как их видит весь мир — парой. Кажется, я должна чувствовать ревность, но ничего такого со мной не происходит. Для меня это два разных парня — Мэт-звезда и Мэт, которого я целовала три дня назад. И каждый день после этого.

— Уф, — произносит Ди, кривляясь мне с дивана напротив. Мы едем в Нью-Йорк на ток-шоу, а потом на концерты по Восточному побережью. — Так странно видеть эти фото сейчас, когда вы, ребята… ну пофиг.

Мэт смеётся, очевидно, довольный тем, что мы с ним «ну пофиг». Он сидит на полу возле меня, прислонившись ко мне и настраивая гитару.

— Давайте посмотрим, что у нас здесь, — продолжаю я, бросая взгляд на текст. — Они говорят, что ты «очаровательная» и «талантливая от природы» исполнительница.

— Что ж, — отвечает Ди, — это мило.

— А ты, — продолжаю я, взглянув на Мэта, — «очаровательное дополнение к сцене кантри-музыки в комплекте с мальчишеской серьёзностью, которая осталась со времён „Финч Фор“».

— Чёрт, — склоняет голову Мэт. — Уже второй журналист называет меня мальчишкой.

— А что в этом такого? — спрашивает Ди.

Он поворачивается к ней.

— Мне девятнадцать. Я не мальчишка.

— Всё дело в твоих волосах, — говорю я, даже не поднимая взгляда от журнала.

— Что не так с моими волосами? — спрашивает Мэт.

— Всё в порядке. Но ты не менял причёску со времён «Финч Фор».

Он морщится.

— Наверное, да. Я не знаю.

— Да, — продолжает Ди. — У тебя та же причёска. Почти что неаккуратная.

— Неаккуратная?

— Да. — Я показываю на его виски. — Тут волосы уже начали завиваться. Выглядишь…

Мы с Ди изучаем его лицо.

— …мальчишкой, — решает Ди.

Мы обе хихикаем, а Мэт таращит глаза, будто мы его предали.

— Ну вы и злые! Я выйду из автобуса на следующей остановке.

— Вряд ли, — замечаю я.

Он улыбается и обнимает мою ногу. Как только мы поцеловались, барьер между нами был разрушен. С тех пор Мэт без проблем находится возле меня. В любой момент, когда мы не на публике, его рука обнимает мою талию, руку, ногу, плечо, что угодно. И хотя я не хочу это признавать, у меня такое ощущение, будто мы знаем друг друга уже очень долго.

Наши глаза встречаются, и я улыбаюсь ему. Я не привыкла улыбаться, так что мне кажется это странным.

Внимание Ди возвращается к ноутбуку, она печатает ответы для интервью.

— Эмм, ох...

— Что? — спрашиваем мы с Мэтом одновременно.

— Только что написала Лисса. Она хочет поговорить по скайпу через пять минут… об этой фотографии.

Ди поворачивает компьютер к нам. На фотографии две улыбающиеся девушки, очевидно, студентки, их лица блестят от вспышки фотокамеры. Они милые, одеты повседневно, сидят в каком-то баре. И потом я замечаю. Позади них, слева, Мэт Финч разговаривает с брюнеткой, которая держит его за руку. Эта девушка — Ди в парике, в тот вечер, когда она случайно напилась.

— Это не к добру, — замечает Мэт.

— Лисса говорит, что это не так уж и плохо. Таблоиду понадобилось подтверждение, что это я. Они считают милым, что я настолько хотела посмотреть твоё выступление, что даже изменила имидж.

— Но... там ведь есть другие фото? — спрашиваю я. Ди кивает. — Ты не переживаешь об этом?

Она пожимает плечами.

— Я надеюсь, что фотографии не настолько плохи. Но тот вечер в прошлом. И я не могу его изменить.

Я не поверила её спокойствию. Мы подъезжаем к остановке, и, хотя я планировала ехать с Мэтом всю оставшуюся дорогу, решительно обращаюсь к нему:

— Дашь нам минутку?

— Конечно, — отвечает он и выходит из автобуса.

— Я поеду с тобой, — тут же сообщаю я Ди.