Дорога в лето - Эмери Лорд

— Точно, — соглашается Мэт, делая большой глоток лимонада. — Тот, кто их устанавливал, был пьян.

Мы оба смотрим вниз на оператора аттракциона. Он курит сигару и чешет живот.

— Сексуальненько, — замечаю я, и Мэт смеётся.

Внутри меня поднимается голод, и я накрываю живот рукой.

— Ты в порядке? — спрашивает Мэт. — Тебя укачало?

— Нет. Просто после лимонада очень проголодалась.

— Что ж ты раньше не сказала?

Мэт развлекает меня разговорами о надоедливых фанатках, пока мы стоим в очереди за блинчиками.

— Она приходила на все выступления, даже в тех городах, которые в десяти часах езды от моего дома, — рассказывает Мэт. — Я был вежлив и всё такое, сфотографировался раз или два, как и с любым другим поклонником, который меня дожидался. А потом она появилась на концерте с моим именем, вытатуированным на её ноге.

— Не может быть, — выдыхаю я.

Продавец протягивает мне жирную бумажную тарелку, на которой лежит блинчик с сахарной пудрой. Я сопротивляюсь желанию сразу поднять его ко рту и съесть, как сэндвич.

— Может, — подтверждает Мэт. — Мне было всего четырнадцать. И видеть своё имя, вытатуированное на чьём-то теле — это больше, чем просто пугающе.

Он передаёт продавцу деньги, и я не возражаю. Не знаю почему. Первый кусочек горячий, но не чересчур, он сладкий и тает во рту.

— Что ж, — говорю я, следуя за Мэтом к ближайшей лавочке. Дерево мягкое, почти восковое, на нём сидели столько раз, что края стерлись. — Может быть, она встретит парня по имени Мэт. Может быть, так они разговорятся и начнут встречаться. Из-за тебя.

Подняв глаза от еды, он смотрит на меня.

— Ты веришь в подобное?

— Ха. Нет, — отвечаю я.

Он пристально смотрит на мою щеку.

— У тебя… — произносит Мэт и тянется ко мне. Я хочу его оттолкнуть, но мои руки остаются неподвижными. — Сахарная пудра. Вот здесь.

Говоря это, он большим пальцем проводит по моей щеке. Это застаёт меня врасплох, и мгновение я не могу прийти в себя. Не очень изящная реакция.

— Эм. Спасибо.

— Без проблем. Не хочу, чтобы кто-то думал, что ты милая, — говорит он, а затем подмигивает.

Я прищуриваюсь.

— Как мило, что ты думаешь, будто знаешь меня.

Он смеётся и кладёт руку на спинку скамейки. Где-то вдали звучит знакомая мелодия, и я застываю, забыв о том, насколько надоедливым может быть Мэт.

— Эй, — произношу я. — Ты слышишь?

Мэт замирает, поворачивая голову.

— Давай запишем это для неё.

Выкинув пустые тарелки в урну, мы бежим к белой палатке, где группа играет кавер на песню «В Теннеси посреди глуши». Танцпол заполнен — тут и пары среднего возраста, вспоминающие те времена, когда они познакомились, и группа очень загорелых девушек моего возраста, и мужчина с белыми усами в широкой ковбойской шляпе, танцующий со своей внучкой. Я подпеваю, полностью поглощённая плотным летним воздухом и басами кантри на гитарах. Мэт направляет телефон на меня, и я улыбаюсь и машу рукой. Отправив видео, Мэт показывает ответ Ди: «Боже мой! Мне так нравится!»

Группа начинает играть кавер на «Американскую девочку» Тома Петти. Адреналин бежит по моим венам, и я не могу остаться в стороне.

— Боже мой, я люблю эту песню!

Мэт поворачивается ко мне и протягивает руку. Я принимаю её, и мы танцуем под южный фолк. Я поднимаю руки вверх, закрывая глаза и ощущая себя полностью свободной. Мэт подпевает и танцует в своём уверенном стиле, с воображаемой гитарой.

Группа заканчивает петь, и какая-то девушка смотрит на нас, а точнее на Мэта. Она маленькая и с формами. На голове у неё кудряшки, которые можно сделать только с помощью бигуди. Наверное, цвет её волос называется «золото» или «мёд», но на самом деле это цвет жжёного масла или сухого кукурузного хлеба.

— Божечки! — выдыхает она, осматривая Мэта с ног до головы. — Ты Мэт Финч?

— Не-а! — говорит Мэт быстро, хватая меня за руку.

Смеясь, мы убегаем с танцпола. Я чувствую себя немного пьяной, хотя не пила ничего, кроме лимонада. Когда мы приближаемся к вагончикам с едой, Мэт говорит:

— Наверное, нам лучше уйти, пока нас не заметили.

Я киваю, покусывая губу. Нам следовало быть более осторожными. Одна лишь фотография Мэта со мной, и его «отношения» с Ди разрушатся. Она пройдёт через этот ад снова. Мы весь вечер вели себя бездумно, но я хочу остаться с ним здесь.

— Я не хочу возвращаться в отель, — решает Мэт. — Идём прогуляемся где-нибудь.

Я чувствую, как по моему лицу расползается улыбка.

— Хорошо.

Мы следуем за толпой, пока не доходим до доков. Лодки стоят по обеим сторонам от пирса. Все они заполнены, люди в них смеются, пьют и ждут начала фейерверка. Что-то в этой сцене заставляет меня скучать по дому, по знакомой грязной дороге нашего города. Это был бы идеальный вечер — запах свежескошенной травы, покачивающиеся лодки и парень рядом.

— Ладно, — говорит Мэт, осматривая озеро. — Давай просто обойдём озеро по периметру, поищем место, где нас никто не сможет увидеть.

Я иду рядом с Мэтом и ощущаю трепет в груди, который не чувствовала уже много месяцев. Я нервничаю. Хуже того, ловлю себя на мысли о том, что задаюсь вопросом, возьмёт ли он меня за руку. Такой простой жест, о котором обычно даже и не думаю. До этого момента я и не волновалась о таких простых вещах.

Где-то вдали по радио играет песня Брюса Спрингстина. Мы возле второго пирса, и тут достаточно темно, чтобы нас никто не увидел с другого берега озера. Я слышу смех с лодок и шум аттракционов.

Когда перевожу взгляд на Мэта, на его лице появляется глупая усмешка.

— Ты когда-нибудь купалась голышом?

— Конечно, я же из Теннеси.

— Давай искупаемся.

— Нет.

— Почему?

Я качаю головой. Нет, нет, нет. Предупреждение об опасности мигает в моей голове красным цветом, как лампочка.

— Ой, прекрати.

— Ты лже-парень моей лучшей подруги.

— Ключевое слово «лже».

Ему тяжело противостоять, и я быстро теряю уверенность. Это лучший день с конца апреля.

— Хорошо, — торгуясь, произносит он. — Тогда плавай в платье.

Говоря это, Мэт снимает кепку. Сначала я думаю, что парень блефует, но он снимает и футболку. Должна признать, это убедительно.

— Ты серьёзно?

— Ага, — говорит он, расстёгивая ремень. — Закрой глаза, если хочешь. У меня нет желания задеть твои нежные чувства.

У меня нет нежных чувств, но по какой-то причине я прикрываю глаза рукой, когда слышу, как ремень ударяется о землю. Я чувствую вину, как будто делаю это за спиной у Ди. Но всё равно подглядываю через пальцы и вижу, как он бежит к воде в одних боксёрах.

— Вода такая потрясная, — зовёт он меня. — Ты многое упускаешь.

Отнимаю руки от лица и вижу, как Мэт улыбается в лунном свете. Он машет мне, но я стою в замешательстве. Все плюсы и минусы мелькают у меня в голове, и моя осторожная сторона проигрывает. Пока не передумала, я снимаю туфли, бегу к воде и с писком запрыгиваю в неё. Это то же самое чувство, дикое и бунтарское — прям как я и помню. Моё платье тяжелеет, намокая.

Я иду к Мэту, заходя в воду по плечи, и улыбаюсь как идиотка. Подтягиваю повыше своё платье без лямок, чтобы оно не сползло.

Улыбка Мэта сходит на нет, и он выглядит задумчивым.

— Что? — спрашиваю я, опуская руки в воду.

— Кажется, я впервые вижу у тебя такую улыбку.

— Какую?

— Счастливую.

Я пожимаю плечами.

— Меня тяжело развеселить.

— Я знаю. Такую улыбку нужно заслужить.

— Типа того.

Мы оба медленно движемся в воде, кружась, но при этом держимся на расстоянии. Где-то вдали взрываются в небе первые фейерверки. Красные точки с треском спускаются вниз. Я с трудом различаю Мэта, он замер с серьёзным выражением на лице.

— Что? — спрашиваю я.

Он выглядит так, будто его оторвали от размышлений.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имела в виду твоё выражение лица. О чём ты думал?

— Я думал… о том, что, если бы я собирался тебя поцеловать, то сейчас идеальный момент. Фейерверки и всё такое. Типичный композитор, всегда ищу поэтические параллели.

Мне требуется секунда, чтобы отреагировать на его бесстыдную честность. Всё в его предыдущих словах имело подтекст, флирт, который я могу развить в нечто большее. Но я пытаюсь контролировать ситуацию. Поэтому закатываю глаза, хотя моё сердце бьётся так сильно, что способно пустить рябь по воде.

— Найди себе поклонницу, Финч.

Всё ещё улыбаясь, он качает головой.

— Не-а.

Меня тянет подойти ближе, но я не двигаюсь с места. Я не разрешаю себе подходить к нему и таю от чувства, когда хочешь кое-кого поцеловать, но нельзя. Самоубеждение одерживает победу: я знаю, что сегодня будет весело, но что будет завтра, Рейган? Неловкость, когда мы наткнёмся друг на друга возле автобуса. Неудобная тишина, которую Ди начнёт замечать. Разочарование в себе за то, что снова бросаюсь в омут с головой.