Жестокие игры - Джоди Пиколт

— Если закусочная сгорит, Эдди по страховке немного заплатят.

— Она тут ни при чем. Говорят, что кто-то поджег дом. В знак предупреждения.

Она пристально посмотрела на отца.

— Джилли, — удивился он, — ты же не думаешь, что я способен на подобное?

У Джиллиан внутри что-то лопнуло.

— Нет. Я просто думала, что ты знаешь тех, кто мог бы это сделать.

— Думаю, любой из сотни жителей этого города.

— Но это же чудовищно! — выпалила Джилли. — Он мог пострадать!

— Лучше он, чем кто-нибудь из вас.

В дверь постучали. Заглянула секретарша.

— Мистер Дункан, сколько еще белладонны заказывать?

Джиллиан встрепенулась.

— Белладонны?

— Давайте начнем с семисот пятидесяти кустов, — ответил Амос. Когда секретарша ушла, он повернулся к дочери: — Почему ты спросила?

— Зачем она тебе?

— Из этого растения мы получаем атропин, — пояснил отец.

Джиллиан искренне верила в судьбу. Она привела ее на завод к отцу именно в тот день, когда он работал с белладонной — растением, которое упоминала Свет Звезды только вчера, когда они обсуждали мазь, позволяющую ведьмам летать. Гашиш и белладонна, насколько запомнила Джилли. Гашишем можно разжиться у готов в школе. Но даже если его достать не получится, возможно, будет достаточно одной белладонны, чтобы мазь сработала. Может быть, ей удастся сварить собственное зелье. А что может быть лучше, чем воспарить на Белтайн?

«Смелость…» — вспомнила Джиллиан.

— Ничего, — солгала она. — Так называется одна клёвая группа. — Она перегнулась через стол и поцеловала отца в щеку. — Еще увидимся.

— Иди домой, — велел он. — Не хочу, чтобы ты бродила одна по городу.

— Он же не Джек Потрошитель, папа.

— Джилли!

— Да ладно, — пробормотала она, переступая порог.

Но Джилли не повернула налево, к выходу. Вместо этого она вернулась в научно-исследовательскую лабораторию. Артур, лаборант, как раз давил эти опушенные растения — белладонну.

— Мисс Дункан, чем могу помочь? — спросил он, не поднимая головы.

— Папа просил принести ему в кабинет образец атропина.

— Зачем?

Джилли побледнела. Настолько ее фантазия не работала.

— Не знаю. Он просто попросил меня принести его.

— Сколько?

Она ткнула пальцем в пробирку.

— Он не сказал. Думаю, этого будет достаточно.

Лаборант заткнул пробирку и протянул ее девочке.

— Наденьте перчатки. Нельзя касаться этого вещества руками.

— Спасибо.

Она незаметно опустила пробирку в карман жакета и, сжимая свое сокровище в кулаке, направилась домой, как и велел отец.

— Это ванная комната, — сказала Эдди, немного смутившись.

Джек улыбнулся.

— Не нужно устраивать мне экскурсию по дому. Серьезно.

Эдди уже давно жила одна, а если учесть, что их отношения только-только начали развиваться, то Джек не переставал задаваться вопросом, не совершает ли он чудовищную ошибку.

— А это, — продолжала Эдди, положив руку на дверь, — комната Хло.

Это была единственная комната в доме, куда Джек еще не заглядывал. И когда Эдди медленно приоткрыла дверь, она оказалась единственной, где царил беспорядок. На полу были разбросаны игрушки, вещи свешивались со спинки стула. На стене висел отклеившийся с одного уголка плакат молодежной группы, которая вот уже лет десять не выпускала новый альбом. На полке сидели в ряд плюшевые медвежата, без глаз и с оторванными лапами. Кровать, засилье розовых оборок, была разобрана, как будто Эдди время от времени спала на ней. От этого предположения Джеку стало не по себе, однако альтернатива казалась еще более пугающей: что в течение одиннадцати лет Эдди просто хранила комнату в неприкосновенности, как святыню.

Но это была всего лишь кровать, а белье можно поменять. Игрушки убрать.

— Я могу лечь здесь, — предложил Джек. — И не стеснять тебя.

— Нет. Нельзя.

Она стояла у стула, поглаживая рукой ткань маленькой белой рубашки.

— Эдди…

— Нельзя, — повторила она. — Просто нельзя.

— Ладно, — смирился он, понимая, что сейчас не время переступить эту черту.

Он следом за Эдди покинул комнату и быстро закрыл за собой дверь. Из головы не выходил ящик Пандоры. Какие силы он выпустил, сломав печать на этой комнате? Неужели разрушил надежду, которая была заперта внутри?

В закусочной нестерпимо воняло дымом, но Селену это не заботило.

— Представим, что мы на шашлыках, — сказала она, видя, как Джордан поморщился, усаживаясь за столик.

— Ну да. Только жарят почему-то само здание.

К их столику подошла Эдди с двумя чашками и полным кофейником.

— Со сливками и сахаром, верно?

Селена улыбнулась официантке.

— Можно мне чашку горячей воды с лимоном?

Эдди кивнула и направилась к стойке.

— Как ты это пьешь? — удивился Джордан. — Фу! В горячей воде с лимоном люди моют посуду.

— В таком случае представь, какая я чистая внутри.

Она взяла у Эдди дымящуюся чашку.

— У меня была посетительница, которая постоянно пила горячую воду, — задумчиво сказала Эдди. — Она дожила до ста шести лет.

— Да ладно! — не поверил Джордан.

— Честно.

— И от чего она умерла? — спросила Селена.

— Другая официантка подала ей однажды вместо воды кофе, — подмигнула Эдди. — Через минуту принесу ваш заказ.

Селена посмотрела ей вслед.

— Похоже, она очень милая.

— Она из хорошей семьи, как тут говорят. — Джордан развернул газету. — И уж точно не заслужила страстей, которые бушуют вокруг нее.

— Ты о чем?

— Например, пожар. И травля этого парня, который работает у нее.

Джордан укрылся за газетой, но Селена вилкой приподняла ее край.

— Эй! — позвала она. — Ты обо мне забыл? У нас свидание за завтраком.

— Дай мне отдохнуть.

— Не мучай меня. Что это за история с парнем, который здесь работает?

Джордан швырнул газету на стол. Она была раскрыта на страничке редактора, где огромным шрифтом было напечатано обращение к «нежелательному элементу», который недавно переехал в город. Селена пробежала глазами короткое послание, суть которого заключалась в том, чтобы вывалять Джека Сент-Брайда в дегте и перьях и вывезти из города.

— А что он сделал? Ограбил банк?

— Изнасиловал несовершеннолетнюю.

Селена взглянула на Джордана и присвистнула.

— Что ж, нельзя винить общество в том, что оно хочет себя защитить. Если хочешь знать мое мнение, в этом суть закона Меган.[iv]

— В то же время складывается предубежденное отношение к человеку, который вынужден становиться на учет. Если общество будет судить о человеке по его прошлым деяниям, как же оно сможет смириться с его присутствием?

Селена заглянула под стол.

— Что, черт возьми, ты вытворяешь? — удивился Джордан.

— Просто удостоверилась, что ты не оседлал своего любимого конька. Тебе прекрасно известно, что люди, совершившие преступления на сексуальной почве, совершают их повторно. Как бы ты запел, если бы он, скажем, охотился за пятнадцатилетними мальчиками?

— Рецидивисты, — сказал Джордан, снова разворачивая газету, — дают нам работу.

Селена опешила.

— Это, наверное, самые жестокие слова, которые когда-либо слетали с твоих уст, Макфи. Хотя я от тебя всякого понаслушалась.

— Да? Адвокаты защиты и должны быть жесткими. Так легче оправдывать самые худшие ожидания.

Но Селена не попалась на эту удочку. Она считала, что Джордан мягкий и ранимый, слишком ранимый. Еще бы ей не знать, если именно она разбила его сердце!

— Брось! — убеждала Джилли. — Что он нам сделает? Нападет прямо у стойки?

Стоявшая рядом с ней Мэг украдкой поглядывала на неоновую вывеску над головой. «Р» всегда горела не так ярко, как остальные буквы. Она вспомнила, как несколько лет назад смеялась над этой вывеской, потому что ей казалось необыкновенно смешным назвать закусочную «Пиятного аппетита!».

— Отец меня убьет, — сказала Мэг.

— Он ничего не узнает. Брось, Мэгги! Ты будешь прятаться за спинами, когда все сражаются с драконом, или предпочтешь сама держать меч?

— Это с какой стороны посмотреть. Каковы у меня шансы сгореть заживо?

— Если он начнет приставать, я самоотверженно закрою тебя грудью.

Мэг покачала головой.

— Я не хочу, чтобы он даже знал, как я выгляжу.

— Ради бога, Мэг, при чем здесь он? Я просто хочу пить. Может быть, он даже не выйдет из кухни. Повидаем эту сумасшедшую Эдди, выпьем молочный коктейль и уйдем.

Мэг медленно отступала.

— Прости, Джилли. Папа мне запретил.

Джиллиан сжала кулаки.

— Мой тоже! — И крикнула Мэг в спину: — Отлично! Как хочешь!