Золотая орда (СИ) - Дрим Мила

– Так уж получилось, доченька.

– Я не останусь здесь, – выдохнула я.

Не успела я что-то толком сказать, а мама – расспросить меня, как мой телефон завибрировал в пальцах, которые все еще сжимали его после разговора с Тимуром.

– Да? – хрипло произнесла я, отчего-то сильно боясь, что Тимур скажет мне, что не сможет приехать.

– Дверь сама откроешь или выбивать надо? – раздался его решительный голос. И тут я поняла – если понадобится, он и дверь выбьет.

– Открываю, – отозвалась я и, подбежав к двери, спешно провернула замок, распахивая ее.

Я впилась взглядом в лицо Тимура – оно было сосредоточенно-хмурым, темные брови сошлись на переносицы, губы слегка поджаты, глаза полыхают стальным блеском. Он шагнул в квартиру, окидывая меня, а после – коридор, внимательным, острым взором.

– Что случилось? – голосом, полным холодной решимости, вопросил Тимур.

Я не успела ответить, как мама, услышав мужской голос, спешно вышла в коридор.

– Тимур? – ее тонкие брови поползли вверх, выказывая этим удивление. Глаза мамы неодобрительно блеснули. – Время – то полночь. Случилось чего?

Мой взгляд заметался – от мамы к Тимуру и обратно.

– Ваша дочь позвала меня, – ровным голосом ответил он.

– Да, мама, я позвонила ему, – быстро-быстро начала я, желая как можно скорее закончить этот разговор, и уйти отсюда.

– Теть Римм, кто там? – как в плохом кино, из кухни показался Славик. Весь такой домашний, вальяжный, в этом своем ужасном бордовом халате.

– Не понял, это кто? – сузив глаза, протянул Тимур.

Опасаясь, что сейчас может произойти конфликт, я повернулась к Тимуру, объясняя:

– Тимур, это Славик, сын маминой подруги. У них дома потоп – соседи затопили, вот они и приехали к нам, – я вымученно улыбнулась, – пожить.

Тимур перевел взгляд с меня на Славика – тот стоял на месте, не зная, что делать – бежать или попытаться выдержать молчаливое давление Тимура. Уголки губ Тимура дрогнули. Он посмотрел на мою маму и изрек:

– Так, апа, Камилу я забираю, чтобы всем нам было спокойно.

– Ну, как же так, – мама всплеснула руками, в замешательстве глядя то на меня, то на Тимура.

– Вот так – просто, – Тимур снял с крючка мою куртку и помог мне ее одеть.

– Мам, – я посмотрела ей прямо в глаза, вкладывая в свой взгляд уверенность, – так будет лучше, правда. Ты же знаешь, как мне трудно, когда дома чужие люди.

– А Тимур разве не чужой еще? – не сдавалась моя мама. Видимо, сегодня у нее было боевое настроение.

Я улыбнулась – мягко, по-доброму, и ответила, как чувствовала:

– Нет, мам. Тимур давно не чужой.

Мама вздохнула – шумно так, словно я только что призналась ей, что беременна от Тимура. Ситуация начала тяготить меня. Не теряя времени, я подошла к маме и, обняв ее, поцеловала в щеки. Я ласково произнесла:

– Спокойной ночи, мама. Я завтра позвоню.

Мама кивнула головой. Долю секунды она была растерянной, и мне даже на миг, захотелось остаться – из-за подкатившего чувства вины. Это разрушающее чувство все еще иногда просыпалось во мне. Но потом, быстро взяв себя в руки, мама понимающе улыбнулась. Она перевела на Тимура строгий взгляд, и тот лишь ответил ей вежливой улыбкой.

– Спасибо, Тимур, – третий раз за эти пару минут – что мы шли от квартиры до машины – произнесла я.

Он открыл для меня дверь и я, с волнением и радостью, нырнула в бмв. Издав облегченный вздох, я откинулась на такое уже, родное, сиденье. Тимур сел рядом, заводя машину. Я усталым взглядом прошлась по приборной панели – время было 00:10. Я зевнула – шумно так, рот, конечно, прикрыла, но звук все равно получился ну совсем не как у леди. Тимур покосился на меня.

– Надеюсь, ты сейчас не превратишься в тыкву, а то время уже за полночь.

Я не сразу поняла, что он имел в виду, а когда до меня, как до жирафа, дошло, я прыснула от смеха.

– Мы едем на ту квартиру? – вопросила я, осторожно так.

– Нет, та блат хата уже занята, – отозвался Тимур. – Поедем в другое место.

Я промолчала, лишь улыбнулась – сонно, устало, прикрывая глаза.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Я уснула. Сколько я так проспала – я не сразу поняла. Распахнув глаза, я уперлась сонным, ничего не понимающим взглядом в лобовое стекло бмв. Мы все еще были в пути: вдали мигали огни проезжающих мимо машин, отблески фонарей и скромное сияние одинокого месяца. Мой взгляд метнулся на Тимура – тот с сосредоточенным выражением на лице, смотрел вперед. Суровый, уверенный, внушающий почтение и трепет. И он приехал за мной. Я улыбнулась, переводя взор на приборную панель: 00:50. Надо же, меня просто вырубило на эти полчаса.

– Скоро будем на месте, – произнес Тимур, и воздух в машине наполнился особым обещанием и теплом.

– Хорошо, – отозвалась я, расслабленно улыбаясь. Я все еще пребывала в сонной неге и ни о чем не беспокоилась.

Вскоре, машина, задержавшись на полминуты у какого-то блокпоста, вновь двинулась вперед, по бетонированной дороге. Я припала лицом к прохладному боковому окну, пытаясь разглядеть в ночной тьме примерное место, куда мы приехали, но все что я смогла – увидеть очертания коттеджей.

– Куда мы едем? – не выдержав, вопросила я.

– Не поздно ли переживать? – усмехнулся Тимур. – Мы едем на дачу.

Дачу? В марте? Я промолчала, ведь Тимур был абсолютно прав – с переживаниями я запоздала. Мы ехали еще около 5 минут, и, наконец, машина, свернув налево, проехав еще пару метров, остановилась возле высоких ворот. Тимур, нажав на кнопку дистанционного управления, открыл их, и автомобиль заехал внутрь. Ворота позади нас, почти бесшумно, закрылись. И тут я поняла, что мое волнение начало возвращаться ко мне. Так не вовремя, потому что я почти поверила, что смогу сохранять спокойствие в компании Тимура. Ну не глупая ли? Сама себя обманула.

Тимур распахнул дверь машины, и я вложила в его широкую, шершавую ладонь, свои, подрагивающие от волнения, пальчики. Он, конечно, уловил мое волнение – подтянув меня к себе, Тимур многозначительно произнес:

– Идем, я покажу тебе мой дом.

Его дом. Я затрепетала, и послушно пошла вместе с Тимуром. Он поддержал меня за талию, чтобы я не упала – было слишком темно, чтобы я могла идти безопасно. Наконец, минуя все преграды, мы оказались внутри дома. Тимур щелкнул выключателем – и моим глазам предстал просторный коридор, выполненный в бежево-шоколадных оттенках. Пуф из матовой кожи, металлические, блестящие крючки для верхней одежды, прямоугольное зеркало в золотистой оправе, рядом – шкаф с множеством выдвижных полок.

Я медленно разулась, с замирающим сердцем ожидая, что сейчас вот-вот кто-нибудь выбежит к нам из комнат. Тимур уловил мое замешательство и, забирая у меня куртку, произнес:

– Я живу один, так что – расслабься.

Что-то вроде облегчения посетило мою душу, но, вскоре, взамен этому чувству, пришла нервозность. Я и Тимур. За десятки километров от моего дома, возможно даже, и от города. Одни.

– Я здесь редко бываю, так что в доме достаточно прохладно, имей в виду, – Тимур шел дальше, включая по пути свет, а я – следовала за ним. Летела на свет. Как мотылек.

Тимур зашел в комнату, которая оказалась просторной кухней – он открыл-закрыл большой холодильник, вынося вердикт:

– Да и еды готовой нет. Ты голодная?

Я, нерешительно застыв на пороге, отрицательно помотала головой.

– Тимур, не надо еды, и вообще, мне очень неудобно, что из-за меня тебя пришлось напрячься, изменить свои планы, – искренне призналась я, не пуская до конца в голову, какие у него могли быть «планы».

Он вскинул голову, оглядывая меня таким пронзительным, оценивающим взглядом, от которого тут же мое сердце сладко замерло.

– Мужчина не может и не должен находиться в расслабленном состоянии, и твоя просьба, если и немного напрягла меня, но это приятное напряжение. Идем.

Я снова поплелась за ним, попутно с любопытством разглядывая темные стены, высокий потолок и теплый, покрытый коврами, пол. Я поежилась – дом, действительно, был прохладным. Тимур полуобернулся: