И.О. Злой Королевы (СИ) - Циль Антонина

Мой артефакт подглядывал через имеющиеся в замке зеркала, в частности, через то, перед которым вертелась падчерица Моргаты. К концу примерки во мне проснулись определенные подозрения: уж больно пристально Белоснежка вглядывалась в свое отражение. Нехорошее монотонное, отдающее в мой мозг постукивание выдавала ее левая ножка, обутая в туфельку с высоким каблучком.

Постойте-ка, я слышала стук? Да, ошибки быть не могло. Только звук этот повторялся в моей голове, а не доносился из Зеркала.

— Отбой! — быстро отдала приказ я. — Да выключайся же ты!

Артефакт потух. Звук в голове тоже прекратился. Я невольно поежилась. Жутко-то как! Она что, поняла, что я за ней слежу и начала колдовать?

Из домашних в амбаре была только Клара. Тарун с Кайлом, несмотря на мороз, ушли проверить кроличьи силки. Аста и Трисс тепло оделись и отправились навестить Галату. Унцик, скорее всего, увязался за Трисс, чтобы снова усесться на теплые камни рядом с Яйцом и гипнотизировать его своими зелеными глазищами.

— Ох, — вздохнула Клара, выслушав мои предположения. — Помнишь, я говорила тебе про своих невесток, жен пасынков, сыновей второго мужа?

— Да, они обе якшались с черной магией, — кивнула я. — Стоп! Вот этот стук каблука…

— … один из способов раскрыть скрытое. Но это нехорошее колдовство. В нем призыв к темным силам. Его можно использовать, если в доме зарыто проклятое, обагренное кровью серебро или золото. У моих невесток имелось несколько проклятых койнов, и, подозреваю, с их помощью они сжили со свету не одну душу.

— Уверена, в королевском замке такого добра навалом, — протянула я, стараясь вспомнить все, что слышала о гномьем серебре от своих спутников.

Итак, оно привлекает нежить и заставляет ее подчиняться владельцу гномьего металла. Не пыталась ли Белоснежка вновь натравить на меня какую-нибудь опасную тварь?

— Запросто, — подтвердила Клара. — Королева вполне может ощущать твое присутствие. На твоем месте я бы не стала часто в него заглядывать, — матушка неодобрительно покосилась на видео-артефакт. — Мне вообще эта штука не нравится. Не удивлюсь, если в твоем Зеркале тоже имеется кусочек гномьего серебра. Иначе как бы оно магичило. Возможно, оно подчиняется только тебе и нам нечего бояться. Будем на это надеяться.

Тем не менее Зеркало тянуло меня, как магнит. Я больше не подглядывала за Камиллой-Белоснежкой – я изучала мир, в который попала. Получалась эдакая телепередача «Вокруг нового света» в бесшумном варианте.

Меня по-прежнему интересовала тема ухода за собой в средневековых условиях, и большинство запросов относились к местным технологиям изготовления средств для красоты.

Зеркало отзывчиво изображало лекарей и знахарок за работой. Те крошили корни и перетирали в порошок травы, взбивали очень ценимые здесь твердые масла с Востока в нежный мусс, дистиллировали пропущенный через пахучие листья и бутоны пар и топили воск.

Мне бы уже сейчас хватило опыта из прошлого мира и добытых через Зеркало знаний, чтобы изготовить минимальный набор нехитрых средств для лица и волос. Уверена, в Долине можно было бы купить и воск, и ланолин, и масла.

Мучил меня лишь один вопрос: как хранить взбитый крем на яйце и сливках или отвар трав? Консерванты здесь точно еще не изобрели, а каждые три дня готовить новую порцию… нет, нереально. Легкое заклятие Клары? Удержится ли оно на расстоянии?

Поэтому я отложила эту тему на «подумать» и занялась самообразованием.

— Покажи мне… этот мир. Понемногу из разных мест.

Вот отплывают из гавани величественные корабли. Гномы в шахтах рубят породу. Где-то далеко, в горячей пустыни, караванщик ведет верблюдов через барханы. Гибкие темные фигурки, окруженные дымом от тлеющих головешек, добывают мед диких пчел в сухой саванне.

Хотелось увидеть все это своими глазами. Если в этом мире есть магия, то, возможно, и ковры-самолеты имеются. Кстати, о воздушном транспорте.

— Куда улетели драконы из Северного Гнезда? — обратилась я к Зеркалу. — Покажи.

Артефакт изобразил затянутую туманом долину.

Гейзеры.

От бурлящей воды поднимался пар, он мешал увидеть полную картину. Только спустя несколько минут я заметила шевеление на горных склонах, амфитеатром спускающихся в долину.

Драконы. Они нежились в тепле. И… я услышала чей-то протяжный рев. Услышала! Какая-то магия? На сей раз спокойная, ровная и радостная.

К сожалению, сразу после этого картинка потухла. Зеркало выключилось и не реагировало ни на задания, ни на заунывное «я ль на свете…».

— Разрядилось? — с недоумением пробормотала я, тряся артефакт.

Тот достоверно притворялся обычной дамской вещицей.

— Если внутри Зеркала частичка проклятого серебра, ему нужна подпитка, — с укоризной напомнила Клара, мол, нечего было трогать каку – патологические зависимости так и развиваются.

— Я должна поделиться с ним жизненной силой?

— Будь так, ты бы почувствовала слабость и сонливость. Ты провела за Зеркалом несколько дней.

Я прислушалась к себе: вполне бодра и весела.

— Тогда, — предположила Клара, — оно нуждается в эмоциях. А ты просто наблюдаешь и не реагируешь.

— Я реагирую. Только что испытала несказанный прилив радости, узнав, что здесь у вас добывают овечий воск(*) – самое то для уходовой косметики. Мало? Значит, муж был прав – я бесчувственная, как кофеварка.

— Дурак твой муж, — пробормотала Клара.

(*) – ланолин, косметическое средство, защитное, ранозаживляющее.

Я пыталась транслировать Зеркалу свои эмоции. Но все они были какими-то… мирными. А как иначе? Потеплело. Снежок блестит, похрустывает. У Асты и Трисс, вернувшихся с прогулки, горят глаза и румянятся щечки. Тарун и Кайл пополнили кладовую, на ужин у нас перепелки. Все сыты и в тепле.

Я вспомнила, как мое сознание (на грани вхождения в этот мир) на несколько минут захватила Моргата. Она тогда разозлилась на охранника Карона, пусть будут к нему милостивы Вечные боги, и что-то яростно прошипела.

— Никогда! — попробовала повторить я тем же выразительным злобным тоном. — Никогда не смирюсь!

Что-то в этом роде. Слова вспомнились, но ту ярость воспроизвести не удалось. Карон-то погиб, вполне себе наказан, чего тут злиться?

Трисс оживленно предложила:

— Давай я тебя как следует взбешу. Я умею. Гномье серебро напьется злости, и Зеркало проснется.

— В твоих способностях я ничуть не сомневаюсь. Может, ты меня лучше обрадуешь? Выученной таблицей умножения на шесть, например. Радость – тоже эмоция.

— Злость всегда сильнее, — резонно заметил ребенок.

— Я уверена, что у тебя прекрасно получится довести меня до бешенства, — заверила я мелкую, — но давай попробуем что-нибудь другое.

— Не знаю, как насчет злости, — мрачно проговорил Кайл, спустившись с чердака, — но в ближайшее время скучно нам точно не будет. Я кое-кого видел из окна. У нас гости.

Глава 16

Слово «гости» в данном контексте означало именно гостей. К нам пожаловали постояльцы. Целая процессия.

Их мы сначала услышали и только потом увидели. Впереди шел худощавый бритый наголо мужчина, одетый в нечто, что можно было с большой натяжкой назвать мантией или… монашеской рясой. Шагая впереди роскошных саней, монах громко распевал песнопения, в которых упоминался Драконий бог. От звуков его голоса Унцик заворчал и спрятался у моих ног.

Вытье монаха услышала даже Галата. Со стороны замка ко мне донеслись отголоски ее недовольства. Я же залюбовалась на типа, который с воодушевлением исполнял свой молитвенный речитатив. Вот бы нам такого аниматора – рассказывать о постоянном дворе!

Казалось невероятным, как человек в столь жалком тонком одеянии и обуви, похожей на плетеные лапти с голенищами, мог выдерживать мороз и ветер. Однако таинственный незнакомец умертвием не выглядел. Он бодро дошлепал до полянки перед амбаром и поклонился нам с весьма благодушным видом.

Сани тоже остановились. В них сидели две дамы: совсем молоденькая, и, судя по внешнему сходству, ее мать. Девица поправила меховой капюшон, легко выпорхнула из саней и пересела в милом книксене, не забыв при этом стрельнуть глазками в сторону Кайла. Бедный парень даже попятился. Мадам же продолжалась сидеть, требовательно глядя на Таруна.