Принцесса с планеты Сприс (СИ) - Моури Эрли

Глядя на разноцветные пунктиры, замысловатые кривые, высветившиеся на тактической карте, Леглус подумал: «Конечно, „Тезей“ сейчас превратиться в сгусток плазмы, но за гибелью разведчика останется очень острый вопрос: была ли на его борту наследница. Если да, то возложенную миссию можно считать выполненной, и послать Флаосару сообщение по туннельной связи. За этим можно начать план ослабления Ольгера. А если нет? Если „Тезей“ заходил сюда вовсе не за наследницей?… Тогда очень важная ниточка, ведущая к тайне Фаолоры будет потеряна, и пройдет много дней, прежде чем удастся нащупать новую».

Быстров сверился с радаром и нажал сенсор управления тягой. Чуть раньше, чем курс корабля пересек росчерк гиперионной пушки, Глеб перевел двигатели на форсаж. Неприятно заскрипели инерционные компенсаторы. Гигантское ускорение жестокой рукой вдавило экипаж в кресла. «Тезей» уходил из-под обстрела весирианских кораблей, но теперь мизерные остатки цинтрида сгорали с утроенной скоростью.

— Уже ни на таран ли ты собрался, Глебушка? — опасливо поинтересовался Арканов: иначе действия командира он никак не мог объяснить.

Хищное тело корвета приближалось с угрожающей быстротой.

— Я жить хочу, — отозвался капитан. — А ты как, госпожа Ваала?

— Я? — галиянка хлопнула ресницами и призналась: — И я хочу жить. С тобой.

— Как я понимаю, вы затеяли что-то безрассудное, — высказался Орэлин, его нервные пальцы не удержали амулет, и тот упал, закатился за титановую решетку. — В один миг сжечь все топливо и пройти перед носом враждебного корвета!

— В настоящем режиме на сколько минут цинтрида? — спросил Быстров Арканова. — Прикинь хотя бы приблизительно.

— Пятнадцать минут, — Агафон поскреб могучий лоб. — Двадцать — максимум, если полностью отключить защиту. На гипербросок можешь не рассчитывать.

В этот момент передняя часть «Хорф-6» оделась в мутный кокон.

— Испугались, сволочи, — констатировал А-А. — Защитное поле аж в три слоя напялили. Думают, что ты их в лоб будешь таранить. Но ты же не будешь?

Быстров молчал, напряженно вглядываясь в показания приборов и варьируя вектор тяги. По его расчетам, корвет находился в глубокой пространственной ряби — за ним еще не захлопнулся пробой гиперслоев — и поэтому его системы наведения не были точны. А трехслойная защита, которую поспешно выставил Роэйрин, опасаясь лобовой атаки или того, что обломки разведчика угодят в имперский звездолет, тоже оказалась на руку Глебу: из-за щита «Хорф-6» мог вести огонь только ультрафауззерами или с небольшим успехом фотонным оружием. Чтобы избежать их удара, требовалось пройти как можно ближе к корвету между колпаками дальних радаров.

Точным движением пальцев Глеб подкорректировал курс. До пристианского звездолета оставалось чуть-чуть, когда из-под его днища серебряными мухами вынырнули истребители. Быстров среагировал мгновенно, уводя корабль вправо и ловя в треугольник прицела ближайшую из машин. Импульс фотонной пушки превратил истребитель в ослепительную вспышку. Одновременно корпус разведчика содрогнулся от гиперионного удара.

Ариетта слабо шевельнулась. Кроме сумасшедшей головной боли она испытывала странное чувство: тело пронизывали крошечные иголочки, они сновали от ног к груди и будто съедали ее существо, превращая в дым. Потом почудилось, что она летит над какой-то знакомой долиной, стиснутой черными скалами, и навстречу ей плывут золотистые облачка. Ариетта увидела себя со стороны и с удивлением узнала, что она тоже золотистое облачко. Вдруг она услышала голоса. Голоса людей. От этого сознание раскололось на части, и одна часть требовала скорее очнуться, и наказать людей, вторгнувшихся в ее покой, другие крошечные части уговаривали ее не двигаться и снова вернуться в долину, провалившуюся неизвестно куда. Вздохнув, она осторожно приоткрыла глаза. Долго не могла привыкнуть к электрическим отсверкам приборов и, посмотрев на человека слева, вспомнила все, все, все.

— Васильевич, одеваю энергощит! — крикнул Арканов. — Уйдет двадцать процентов мощности.

— Нет! — решительно отверг Быстров, пуская ракету в неприкрытый хвост корвета. — Наша жизнь в цинтриде. И один хрен не успеешь.

Второе гиперионное попадание нанесло разведчику больший ущерб — пробило прочный корпус, разгерметизировался третий кормовой отсек. Глеб хотел отомстить обидчику и почти вывел его на целеуказатель кормовой пушки, но в последний момент передумал: сужающаяся воронка гиперпробоя, оставшаяся после «Хорф-6», могла затянуться, и тогда бы планы Быстрова полностью расстроились.

Не теряя время на маленькую месть, Глеб повел корабль с предельным ускорением к точке гиперпробоя. С кормы донесся тихий свист девз-генераторов.

— Васильевич, ты — гений! — воскликнул А-А, разгадав замысел капитана. — Топлива на полноценный переход все равно не хватит, но из системы Алтеры нас вышвырнет к чертовой матери! Синхронизируюсь девз-потоками!

— Господин Быстров, я восхищен!.. — пробормотал Орэлин. — Так хитро использовать врага не каждому придет в голову!

— Три минуты до гиперброска! — сверкая глазами, отрапортовала Ваала. — Еще не введены координаты точки выхода. Решай скорее!

— Давай ближайшую нейтральную базу, — Глеб мельком глянул на отставшие истребители и угасавшую вспышку в корме «Хорф-6».

Галиянка быстро нашла в навигаторе нужные координаты и запустила программу коррекции.

— Сорок секунд до гиперброска! — взволнованно сообщила Ивала и почувствовала неожиданное движение слева.

Повернув голову, Ваала увидела Ариетту, поднявшуюся с кресла.

— Матерь божья! — воскликнул Арканов. — Сядь немедленно! Позвоночник сейчас как тростинку!

Дочь Фаолоры сердито глянула на него и бросилась на человека, сидевшего перед центральной консолью. Ивала Ваала метнулась ей навстречу.

— Вырвало люки трех ангаров, девз-проводники и резервный компенсатор выведены из строя! — доложил по внутренней связи дежурный по сектору.

Роэйрин выбрался из командного ложемента и подошел к огромному монитору, на котором красным высвечивались поврежденные узлы корабля.

— Добавьте сюда два сгоревших истребителя, — сердито процедил Леглус. — Уму непостижимо, как вы могли так подставиться! Я слышал, вас, Роэйрин, считают одним из самых опытных капитанов флота? И как же Быстров — этот полудикий отпрыск Исифиоды, — сдерживая ярость, маркиз сжал кулаки, — облапошил вас, как мальчишку⁈ Ведь он мог уничтожить нас! На своем тщедушном разведчике старой галиянской конструкции землянин мог разнести новейший корвет! Мог, если бы захотел! Стоило ему ударить ни одной мьюронной ракетой, а тремя-четырьмя в ваш неприкрытый хвост!

— Не говорите, чего не знаете, маркиз, — мрачно отозвался Роэйрин. — Быстров — капитан с редкими талантами. После стычки при Полисае эскадра рейдеров славила его как бога. И если вы еще не поняли, его «Тезей» не обычный разведчик. В старой галиянской конструкции скрыто нечто нам неизвестное. К тому же у Быстрова имелось огромное преимущество: он засек нас раньше, чем мы его, и успел составить план. План в нашем понимании безрассудный, но он сработал.

Роэйрин понимал, что все это отговорки. Теперь ничто не может оправдать его просчеты: «Тезей» нельзя было подпускать так близко, следовало хотя бы пытаться поразить его на дальней дистанции: не надевая защитный кокон, стрелять и стрелять, пусть даже при нестабильной системе наведения. А теперь он ушел, отвесив корвету крепкую мьюронную оплеуху и будто в насмешку воспользовавшись пространственной воронкой самого «Хорф-6». Еще Роэйэрин подумал, что теперь его уважение к землянину возросло в несколько раз, одновременно Быстров стал его личным врагом, с которым он обязан поквитаться, чтобы сохранить свою репутацию.

— Господин Леглус, господин Роэйэрин, — на простенке снова возникло встревоженное лицо командир орбитального поста Сприса. — Верлонские эсминцы потеряли цель. Как я понимаю, космолет преступников уничтожен, и я могу дать нашим отбой?