Гаврюша и Красивые - Андрей Белянин

Он убрался на любимую кухню, но в душе поселилась тревога. Что, если вдруг и вправду не найдётся желающих? В его возрасте у многих домовых есть домовихи, а он один. И когда её искать, жену эту? Дел невпроворот, столько всего происходит, не до женитьбы, знаете ли. Ну, скажите, когда девицу искать? И главное, где?

Неожиданно в дверь позвонили.

– Кого я вижу! – обрадовался Вал Валыч, встречая гостя. – Иннокентий Иванович! Заходите, заходите! Поздравляю с окончанием ремонта и возвращением из командировки. Велосипед ваш в полной сохранности, я его на балкон унёс.

– Здравствуйте, дорогие мои! – ответил чуточку дрожащий, масленый голос Перепонкина. – Завтра, завтра заберу. Спасибо! Спасибо! Валентин, помогите, пожалуйста, машина стоит. Ящики поднять надо бы, с жабками, мёрзнут жабки мои, зима, холодно, помогите!

Его глазки-бусинки умоляли, готовые вот-вот расплакаться. Шарф крепко стягивал шею, а на лысой голове громоздилась тёплая волчья шапка, и в целом сосед был так похож на бывшего генсека Хрущёва, что отказать ему значило – плюнуть в светлое прошлое.

– Конечно! – Папа сразу засобирался, ища взглядом зимние ботинки. – Вот только куртку накину.

– Хорошо, хорошо, Валентин, спасибо, Валентин! Я лечу вниз, я внизу буду ждать, поскорее, пожалуйста, замёрзнут, декабрь, жабки… – Нервно сбегая по лестнице, сосед всё умолял, умолял, умолял…

Егор тоже поспешил одеться.

– Я с тобой, пап, – сказал он. – Помогать буду.

– И я с вами! – подхватил сострадательный Гаврюша. Он толком ничего не понял, но одна мысль о том, что в ящиках могут замёрзнуть настоящие живые жабы, была для него просто невыносимой.

У подъезда ждала белая «газель» с забрызганным номером какого-то маршрута. В свете фар кружились снежинки. Водитель распахнул задние двери и посветил фонариком в салон. Внутри томилось штук шесть ящиков, укутанных тёплыми шерстяными одеялами. Чтобы те, кто сидел внутри, могли дышать, сверху в ящики были воткнуты короткие обрезки белых водопроводных труб. Чуткое ухо домового уловило едва заметное урчание, доносящееся из жабьих домиков.

– Валентин, пожалуйста, берём, Валентин! Егор, постой, не крутись, давай, раз-два, вот так, пошли… – не умолкал чудной любитель рептилий, размахивая руками.

Водитель молча качал головой, подсвечивая фонариком.

Папа и Иннокентий Иванович ухватили крайний контейнер, поднимая его в четвёртую квартиру, ту самую, в которой Егор с Гаврюшей прятали от леших кота-баюна и в которой рабочие потом перекрашивали потолки.

– Кто там? – всякий раз спрашивал Егор, когда Гаврюша влезал в салон и прикладывал ухо к трубке.

– Жабки, – задумчиво отвечал Гаврюша. – Да не простые, волшебные…

– Вот чудаков развелось! – усмехнулся дяденька водитель. Теперь он сидел за рулём и грелся у печки. Светить ему надоело. В зеркале заднего вида отражался маленький мальчик, разговаривающий сам с собой. – Слышь, пацан, он чё, всех этих лягушек дома держит?

– Да, дяденька! – отозвался Егор, прикладываясь ухом к трубке. – Здорово, правда? А мне мама даже собаку не разрешила завести.

– Вот видишь, остались ещё в Москве нормальные люди. Ты, пацан, маму слушайся!

– Хорошо, дяденька водитель, а вы слушайтесь жену.

Водитель недобро улыбнулся и перевёл взгляд на значок, украшавший приборную доску: «НЕ ВЕРЬ ЖЕНЕ И ТОРМОЗАМ!»

– Валентин, спасибо, спасибо! – благодарил Перепонкин, когда носить уже было нечего и папа вернулся забрать Егора домой.

Водитель вышел запереть машину, покурил и вернулся за руль.

– Утром, Валентин, привезут, ещё привезут, я сам, я с дворником договорюсь, с дворником, Сахипом, ты знаешь…

– Ага, – устало кивнул папа. – Удачи вам, Иннокентий Иванович, и всего хорошего.

Егор и Гаврюша вернулись в тёплый дом. И домовой сразу ушёл куда-то к себе, ему требовалось время для размышления. Уж слишком подозрительным показался ему странный сосед Красивых. Хотя, с другой стороны, все учёные всегда чуточку странные…

На следующий день все взрослые, включая Глашу, разъехались. Осталась бабушка, но она полностью погрузилась в поиски ёлки – взяла телефон, обложилась газетами и принялась названивать по объявлениям о доставке хвойных деревьев на дом…

Никем не охраняемые, Егор с Гаврюшей взяли стулья и устроились у кухонного окна наблюдать утреннюю разгрузку жаб. Опять приехала «газель», а из подъезда на снег вновь выскочил Иннокентий Иванович, в тёплом пальто и той же волчьей шапке. Покружив по двору, как охотничий пёс, и оставив на снегу мелкие узоры следов, он привёл к машине местного дворника – узбека по имени Сахип.

В яркой спецовке и вязаной шапке Сахип был похож на оранжевый поплавок, особенно если смотреть сверху. Минут за пятнадцать батрахолог с дворником, как трудолюбивые муравьи, перетаскали на второй этаж очередную партию контейнеров.

Закончив работу, мужчины пожали друг другу руки. Дворник получил от дяди Кеши денежку и, радостный, вернулся к своей лопате убирать снег, а сосед расплатился с водителем «газели» и вприпрыжку бросился к себе.

Гаврюша спрыгнул со стула. Что-то его беспокоило со вчерашнего дня, и сегодня он был намерен раскрыть все тайны, сорвать все покровы и расставить все точки над «и».

– Эх, Егорка! – заговорщицки произнёс домовой. – Ничегошеньки ты не знаешь про Иннокентия Ивановича… А ведь он есть сущая жаба в человеческом обличье!

– Какая жаба?

– Вот чего ты к словам цепляешься?! Натуральная жаба, и заслан сюды злодеями сказочными, Змеем Горынычем и Кощеем Бессмертным, чтобы сделать тут для них одно тёмное дело.

– Очень тёмное? – спросил Егор, слезая со стула. Такие предисловия он обожал, это вам не «садитесь, дети, откройте тетради»!

– Ясно какое! Змей с Кощеем в сказочных землях воруют царевен, превращают в жаб, а прячут у соседа нашего, до поры до времени. Хитро придумано, скажу я тебе! – воодушевлённо затараторил домовой. – Во-первых, в сказке ентих девиц ни один Иван-царевич не сыщет. Во-вторых, пока красавица в жабьей личине, она не стареет, вроде как законсервированная. Время-то в сказке идёт, о похищенных красавицах потихоньку забывают, жёны у злодеев день за днём старятся, а Кощей с Горынычем вот из этих самых перепонкинских запасов себе супружниц и обновляют!

– Ух ты, это даже круче пиратства! Значит, мы пойдём их спасать?!

Прежде чем ответить, вдруг вспомнил Гаврюша эту телепередачу про женатиков. И несчастного дядю в клетчатой рубашке, и привередливую Валентину, и последующий спор с Марксом. На секунду представил себе домовой, что это он стоит посреди зала в пиджаке в клеточку и никто за него замуж не идёт! То есть ну вообще никому он, получается, не нужен. И стало Гаврюше страшно…

А вдруг прямо сейчас, вот тут, за стенкой, ждёт его последний шанс? Вдруг повезёт ему не с кем-нибудь, а с красавицей сказочной семью создать, и без хлопот и без лишних усилий. Ведь, как известно, кто первым Царевну-лягушку поцелует, за того она и пойдёт! Чисто из благодарности, по старой сказочной традиции, и зря кобениться не станет…

– Я пойду спасать, – решившись, поправил домовой. – А ты – помогать будешь.

– Хорошо!

– И кота тоже возьмём, – по зрелом размышлении добавил Гаврюша, распахивая дверцу под мойкой. Маркс резко выдернул морду из мусорного ведра и застыл с блёстками селёдочной чешуи в уголке рта. Домовой закрыл дверцу и снисходительно добавил: – Ладно, ладно, подождём, пока кое-кто доест свой завтрак.

Мелкий таракашка вынырнул из-под плинтуса, бросился к домовому, забрался на лапоть, проскакал по льняным штанишкам и влез на плечо. Нашептав рыжему на ухо какую-то тайную информацию, усатый разведчик спрыгнул и был таков. И видимо, такие хорошие были новости, что Гаврюша мигом почувствовал себя без пяти минут женихом!

– Пора! – уверенно объявил он, хлопнув себя по коленям. – Ушёл Перепонкин! За кормом для земноводных в магазин побежал, а посему самое время сва… – Хотел сказать «свататься», но постеснялся.

– Сваливать? – предположил Егор.

– Свойачиваться? – уточнил из-под раковины Маркс.

– Не важно, на месте разберёмся! – Гаврила затянул поясок. – Слушай да на ус мотай, Егорка. Меня крепко за рубаху держи, Маркса – за хвост, мы через стену пойдём!

Так они и вошли в четвёртую квартиру: один как на праздник бракосочетания, второй в ожидании приключений, а третий – недозавтракав и возмущённо царапая пол когтями.

А бабушка, разумеется, ничего не слышала, потому что в это самое время звонила по третьему объявлению о доставке ёлок на дом. И не просто звонила, а учиняла допрос с пристрастием. Скромно узнавать цены на услуги было не в её правилах. Бывшие работники Министерства финансов никогда так не поступают. Они не ищут лёгких путей.