Ноттингем - Лина Винчестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фелисити раскрывает рот от удивления, а я даже не думаю улыбнуться, потому что сказала чистую правду.
– Райли, – окликает она, и я замираю в дверях. – Помоги мне, пожалуйста.
Я развожу ладони в немом вопросе.
– Научи, как выглядеть не так, – улыбнувшись сквозь слезы, Фелис сжимает в пальцах подол своего платья и легонько дергает его. – Как краситься. Как сделать так, чтобы люди надо мной не смеялись.
– Все же дело в Каллуме.
– Нет-нет! – Она тут же вскидывает ладони. – Клянусь, дело вовсе не в нем. Я постоянно слышу, как ребята в школе смеются надо мной. Я устала и просто… просто хочу быть нормальной. Понимаю, что красавица из меня точно не получится, но хочу хотя бы выглядеть так, чтобы люди не издевались. Я больше не могу ненавидеть и стыдиться саму себя.
Я внимательно смотрю на Фелис, раздумывая, что делать. Попроси она о таком пару дней назад, я бы с радостью помогла с преображением. А сейчас… Осадок от истории с Каллумом никуда не делся, но и совсем не помочь Фелисити тоже не могу. Я все еще помню, каково это, когда над тобой издеваются мальчишки. Рыжий цвет волос, оттопыренные уши и кривоватые зубы, которые я совсем недавно исправила с помощью брекетов. Не люблю детские воспоминания, там я не нравилась сама себе и плакала, глядя в отражение в зеркале.
Наконец я решаю, что от меня не убудет, если я помогу Фелисити хотя бы вещами. Возвращаюсь в свою комнату и достаю с полок джинсы, несколько юбок, топы и пару пуловеров, которые надевала от силы два или три раза.
– Держи. – Я опускаю вещи на кровать, и Фелис смотрит на них с такой опаской, словно это холодное оружие. – Какой у тебя размер ноги?
– Седьмой.
– Отлично, носим один.
Кивнув, я снова ухожу к себе, чтобы взять кроссовки и туфли.
– Каблук невысокий и устойчивый, ходить удобно. В ванной лежит косметика, можешь посмотреть в интернете ролики о макияже и потренироваться. И об укладках тоже посмотри. – Я указываю на ее заплетенную косу, и Фелисити тут же перекидывает волосы с плеча за спину, словно боится, что я все отрежу. – У тебя красивые волосы, стоит их показывать хоть иногда.
– С-спасибо, Райли. – Взяв топ на тонких бретельках, она аккуратно проводит по нему кончиками пальцев. – Прости, что я так поступила и…
– Не будем больше об этом. Но надеюсь, ты понимаешь, что, если вдруг снова встанешь на сторону Каллума, мы с тобой автоматически превратимся во врагов.
Мне жаль, что между нами встал идиотский Каллум Брайт со своей местью. Я обожаю все, что связано с девичниками, кончики пальцев жжет от желания накрасить Фелис, сделать ей укладку и посплетничать о парнях, но гордость заставляет меня пойти в комнату, взять книгу и лечь в постель.
Перечитываю один и тот же абзац уже в третий раз, но так и не понимаю смысл написанного.
Откинувшись на подушку, прикрываю веки и вместо тишины слышу голос тренера Кинни, назначающий Ви капитаном. Как мазохист, я прокручиваю этот момент в голове снова и снова до тех пор, пока не слышу стук в окно.
Сойер поднимает раму и перелезает через подоконник. Из освещения в комнате лишь луч лампы для чтения, прикрепленной к спинке кровати, и от этого Сойер, одетый весь в темное, да еще и с накинутым на голову капюшоном, за которым почти не видно лица, выглядит немного жутко.
– Сними капюшон, а то я начну думать, что ко мне ворвался сексуальный маньяк.
– Главное, что сексуальный.
Скинув капюшон, он достает что-то из кармана толстовки и, подойдя ближе, протягивает мне.
– Шоколад на ночь? – спрашиваю я, взяв плитку.
Кивнув, Сойер ложится рядом.
– Без сахара. Посмотрел состав, отзывы в интернете и даже посоветовался с женщиной в «Севен Элевен». Она сказала, что в нем есть немного сахара, но его советуют даже диетологи.
Улыбнувшись, я снимаю упаковку и разворачиваю фольгу.
– Ты в курсе, что ты самый лучший друг в мире?
– Советую вспоминать об этом как можно чаще, особенно когда опять начнешь ворчать на меня из-за пустяков.
Отломив от плитки кусочек, протягиваю Сойеру.
– Руки грязные, толком не помыл. – Он вскидывает ладони, показывая темные следы на пальцах. – Наспех вытер тряпкой и закрыл мастерскую. Был уверен, что ты тут рыдаешь.
Лежа на спине, он поворачивает голову и приоткрывает рот. Я протягиваю кусочек шоколада, и Сойер забирает его зубами. Теплые губы касаются кончиков моих пальцев, и это мимолетное прикосновение посылает по моему телу волну жара.
О боже.
На секунду я забываю, почему у меня вообще было подавленное настроение.
Пальцы все еще горят в том месте, где Сойер коснулся их губами. Мне хочется почувствовать это прикосновение на своих губах. Я буквально одержима этим желанием и нахожусь в таком отчаянии, что готова молить его о поцелуе. Чтобы не ляпнуть лишнего, решаю заткнуть себе рот и кусаю плитку.
Горько-вязкий вкус расплывается во рту, и, с наслаждением прикрыв веки, я съезжаю вниз по подушке.
– Это отвратительно, – делает вывод Сойер, прожевав шоколад.
Я смеюсь, предлагая еще кусочек, на что он морщит нос.
Сегодня я нарушила диету в «Пинки-Милки», выпив коктейль и съев огромную порцию мороженого, и, как ни странно, это не подняло мне настроение, в отличие от крошечного кусочка горького шоколада. Но дело ведь совсем не в нем.
– Ты как, Гномик? – спрашивает Сойер, внезапно став слишком серьезным.
Рядом с ним мне, как обычно, хочется позволить себе быть слабой и просто поныть. Сойер не относится к чирлидингу серьезно, но знает, как это важно для меня, поэтому всегда готов поддержать. Это одна из миллиона причин, по которым я влюблена в него. Но у Сойера сейчас в жизни проблемы намного серьезнее, и мне совсем не хочется грузить его нытьем про повязку капитана болельщиц.
– Порядок, – отвечаю я и натыкаюсь на скептический взгляд. – Обидно, конечно, но в целом в порядке.
Вместо ответа Сойер смотрит на меня целую вечность. Настолько долго, что я вытираю губы тыльной стороной ладони, переживая, что рот перепачкан шоколадом.
– Когда ты так пристально смотришь, я начинаю думать, что со мной что-то не так.
– Тупица.
Сойер переворачивается на бок и притягивает меня к себе, чтобы обнять. Я со смехом отвожу в сторону руку с зажатой в ней плиткой, чтобы не испачкать нас.
От толстовки Сойера веет слабым запахом бензина и железа – так пахнет мое