Гнилое яблоко - Ната Фокс

Аустер ненадолго остановился и опёрся спиной о стену дома, чтобы перевести дыхание и вытереть набежавшие слезинки. В голове бушевал ураган мыслей: в одно время он понимал, что зря вспылил и у Ярико точно были причины скрывать столь важную информацию. С другой, ему ужасно хотелось домой, в свою мастерскую, где было тихо и спокойно, где лишь он мог перебивать эту тишину грохотом металла или громкой сваркой. Где остались любящие мать и отец, которые наверняка уже извелись пропажей сына. Где его ждал пёс Франц, который так любит мешать и прятать инструменты по всему гаражу.

Леон не мечтал о приключениях и не хотел быть здесь. Он хотел покоя и тишины, такой, чтобы за его жизнь никто не хотел получить награду.

«Я простой человек и никому не причинил зла. Я просто хочу домой».

Леон настолько погрузился в мысли, что не заметил, как к нему подошли двое. Механический треск вывел его из раздумий.

Открыв глаза, Леон оглядел обоих снизу-вверх: один из полицейских был ниже, но шире в плечах, имел большой окуляр вместо левого глаза и механизм на груди, провода которого уходили под форменную рубашку. Второй был выше, но не менее физически развит, с железной челюстью и большой механической рукой. Их взгляды не выражали сочувствие или желание помочь испуганному человеку.

– Вы что-то хотели? – первый спросил Леон.

Один из киборгов схватил его за руку, потянул на себя, заставляя встать, а второй небрежно толкнул в спину по направлению за угол, глубже в переулок. Все те, кто там находился, быстро убежали в разные стороны. Леон попытался вырваться, начал кричать и звать на помощь, но киборг держал очень крепко, он мог сломать ему кость, если бы захотел. Леон вырывался до тех пор, пока его взгляд не упал на свою свободную руку.

Браслет-амулет. Его не было на руке.

«…безопаснее будет скрыть твою ауру и не говорить, что ты человек» – вмиг пронеслись слова Ярико. Чтобы он не имел в виду, с амулетом точно было безопаснее.

Внутри тут же вспыхнула паника, которая растормошила раскисший мозг. Лео быстро развернулся в попытке сбежать, но лишь уткнулся носом в большую грудь низкого киборга, тот мгновенно толкнул его на землю.

– Я… Я ничего не сделал! Что вам от меня нужно?! – Аустер встал и попытался проскользнуть между ними, но его снова толкнули на землю. В этот момент он почувствовал себя загнанной в угол дичью, пойманным оленем, которого волки вот-вот собирались загрызть.

– Прости, парень, мы выполняем свою работу, ничего личного. Людей в Межмирье не должно быть – такой закон, – прохрипел низким, механическим голосом высокий киборг, наставляя свою железную руку, в которой была спрятана огнестрельная инопланетная пушка, на Леона.

Всё тело от страха пробивала крупная дрожь, настолько сильная, что задрожал даже голос в надрывных вздохах. Леон попытался выкрикнуть хоть что-нибудь, но крик застрял у него в горле, как крупная рыбная кость.

Дуло оружия перед глазами вдруг поплыло, взгляд затемнился, и от страха Леон вырубился.

4

Будучи без сознания, он видел лишь темноту, но при этом мог слышать голоса. Шёпоты, зовущие в неизвестность, в эту тёмную пропасть, от которой так и веяло опасностью и тревогой. Голоса звали, но идти на их зов совсем не хотелось. Хотелось покоя. Приятной и соблазнительной тишины, в которой никто не захочет забрать тебя или твою жизнь.

Мрак был намного предпочтительнее, чем голоса. Которые, к слову, становились всё громче и отчётливее.

– …Леон!

Громкий крик и удар лбом обо что-то твёрдое вывели его из тьмы. Вместе с ней отступили и шёпоты. Они превратились в оглушающие крики и свистящий в ушах ветер.

Леон ехал на спине Николаса, который быстро бежал, а рядом с ним изо всех сил неслась Крей. На ней, задом наперёд, сидел Ярико с оружием, похожим на сильно модифицированный автомат, и отстреливался от погони.

– Что происходит? – слегка охрипшим голосом попытался спросить человек.

– Нечего ночью убегать! По ночам маленькие детки должны спать! – ворчливо крикнул Николас, свернул в переулок и едва не столкнулся с мусорным баком, обогнув его в самый последний момент. – Хвост за нами, вот, что случилось! Теперь эти блюстители порядка охотятся за твоей шкурой, малыш. Держись крепче.

Едва он успел ухватиться за вампира покрепче, как он обернулся и толкнул ногой ворота арки – те с грохотом захлопнулись, а Ярико опустил гигантский засов. Они оба сделали несколько шагов назад, в надежде, что это остановит преследовавших их киборгов-полицейских.

Какой там. Деревянная дверь не стала для них помехой – они лишь пробили мощным энергетическим зарядом громадную дыру в воротах. Но пробить мощный ледяной щит, что Ярико успел наколдовать за несколько секунд до залпа, не смогли. Этот щит спас беглецов от осколков.

– Мы их уведëм. Отнеси Леона в безопасное место, – сказал Ярико то ли Николасу, то ли своей подруге Крей, не опуская щита.

Леон едва мог соображать после кратковременного обморока и только поэтому дал себя унести. Николас петлял через переулки, проносился по тайным тропам, словно всю жизнь жил в этих закоулках и знал абсолютно все пути обхода. Прямо за нами, пыхтя и издавая жалобный клёкот, неслась Крей, изредка останавливаясь и оборачиваясь, чтобы посмотреть, не нагоняет ли их Ярико.

Но его всё не было, а беглецы бежали всё дальше, пока не вышли на крышу дома магического переулка, откуда грифону будет легче всего взлететь, без риска запутаться крыльями в проводах. Вампир опустил парня на землю, на ватные ноги, – Лео пошатнулся, схватившись за Крей, и попытался встать ровно.

– Не тошнит? – Ник протянул ему браслет, который остался в его руке после того, как вампир попытался остановить побег. Леон вернул его на запястье. Теперь он не сомневался в его необходимости.

– Н-нет, всё нормально.

– Отлично, – добродушно улыбнулся мужчина. – Теперь можешь улетать. Ночью вас никто не заметит, Крей знает, куда тебя везти. Возвращайся домой и забудь весь этот кошмар.

– Надо помочь Ярико! – Леон совсем забыл о своей обиде, обо всём, что произошло совсем недавно. Его волновал Ярико, который остался прикрывать тылы. И которого вполне могли убить. – Ты должен вернуться и помочь ему. Он же спас нас!

Улыбка вампира вдруг перестала быть доброй и заботливой