Убийство в Верховном суде - Маргарет Трумен

— Займусь-ка я ужином.

— Вам помочь?

— А вы сумеете разбить яйца? Знаете, у меня всегда скорлупа попадает в яичницу, так что, может быть, этим заняться вам?

Они перешли в маленькую кухню, где Лори вручила Сюзанне фартук.

— Я все собираюсь заняться серьезно хозяйством, стать заправской домохозяйкой, — сказала она. — Мне всегда хотелось научиться готовить, но мне говорили, что это немодно и что путь к сердцу мужчины сегодня лежит уже не через желудок. — Лори произнесла эту фразу легко и непринужденно, но все же в ней чувствовался легкий оттенок горечи.

— Неужели мир так изменился? — спросила Сюзанна, накрывая на стол. — Я старше вас и жизненный опыт у меня иной. — Она повернулась к девушке, спрятала руки в большом кармане фартука: — Мне все же кажется естественным, если женщина хочет стряпать, печь и тем самым угождать мужчине. Наверное, я совсем не феминистка. По крайней мере, в этом вопросе.

— Но ведь ваша жизнь сейчас построена по-другому…

— Так уж случилось, таковы были обстоятельства. И в то же время я считаю, Лори, что женщина, которая решает жить иначе, достойна уважения, а не осуждения.

— А что вы думаете об абортах? Это злободневная тема, вы ведь знаете, даже в таком городе, как наш. Я имею в виду дело, которое сейчас рассматривается в суде…

— Я не понимаю, как можно выступать за аборты, в то же время я считаю, что у женщины должно быть право выбора.

— Мне кажется, что по делу «Найдел против штата Иллинойс» суд вынесет решение в пользу сторонников более либерального подхода.

— Почему вы так думаете?

Лори взбила венчиком яйца в алюминиевой миске.

— В моей работе приходится сталкиваться с такими вещами, о которых в обычной жизни не имеешь представления… Иногда, Сюзанна, я чувствую, что многого предпочла бы не знать…

— Бремя не из легких, должно быть?

— Пожалуй, да… На днях вот провели предварительное голосование по делу «Найдел против штата Иллинойс». — Сюзанна промолчала, и тогда Лори добавила: — Пять голосов против четырех в пользу Найдел.

— Насколько мне известно, об этом не принято говорить. Почему вы пошли на это, Лори?

Лори бросила венчик в миску, повернулась и вытерла руки о фартук.

— Да, не принято, но здесь все взаимосвязано, Сюзанна. Очень многое из того, что происходит сейчас в суде, имеет отношение к Кларенсу.

— Хотите рассказать об этом подробнее?

— И да, и нет.

Во время ужина Сюзанна не затрагивала эту тему. Временами ей хотелось пойти навстречу девушке, сказать, что та ей очень нравится и может считать ее своим другом, но Сюзанна понимала, что этого делать не следовало. Она приехала к Лори потому, что та позвонила ей и пригласила к себе, пригласила, пообещав рассказать кое-какие подробности, касающиеся Кларенса Сазерленда. Играть, так по правилам, сказала она себе.

— Хотите еще вина? — спросила Лори, когда они покончили с яичницей.

— Я бы выпила кофе.

Лори подала кофе в гостиную. Подойдя к проигрывателю, она достала пластинку, поставила ее. Это была «Волшебная флейта» Моцарта.

— Он написал эту оперу по заказу, — сказала она. — Заказчиком был владелец театра в Вене, которому нужна была опера-сказка. Сначала Моцарт воспринял поручение несерьезно, как возможность повалять дурака, но чем дольше работал над оперой, тем ярче и серьезнее звучала музыка, превратившаяся в гимн человеку.

Сюзанна рассмеялась, не сумев сдержаться: «Если что-то положительное и есть в деле Сазерленда, так это ликвидация пробелов в моем музыкальном образовании. — Сначала Теллер, теперь вот Лори».

Обе молча слушали, пока звучала одна сторона записи. Перевернув диск, Лори вернулась на кушетку и взглянула на Сюзанну, которая сидела, откинувшись на спинку и прикрыв глаза.

— Что вы хотели сказать мне, Лори? — спросила она, не меняя позы. «Вы можете доверять мне», — чуть не вырвалось у нее, но она сдержалась, понимая, что такие порывы при ее профессии непозволительны.

— Этот пистолет…

— Вы что-то о нем знаете?

— Судья Коновер угрожал им своей жене.

— Я слышала об этом раньше.

— От кого?

— Это неважно. В этом городе подобная информация не долго остается в секрете.

— Так вот, судья Коновер однажды пригрозил им своей жене, поскольку у нее был роман с Сазерлендом. Это вам тоже известно?

— Отдельные слухи доходили…

— Да, слухов хватало. Когда же об этом узнал и судья, он впал в неистовство, просто рвал и метал, а потом…

— А потом?

— Он сказал… сказал, что убьет их обоих.

— Откуда вы это знаете? Вы при этом присутствовали?

— Я была достаточно близко, чтобы все слышать. Эта была ужасная сцена, судья достал пистолет… Боже… был момент, когда я думала, что он действительно убьет ее.

— Но ведь не убил же.

— Нет.

— Ну а при чем здесь Кларенс? Или с ним у судьи тоже была стычка по этому поводу?

— Да, была.

— Вы что же, и этот разговор тоже слышали, Лори?

Она покачала головой:

— Кларенс мне рассказал.

Сюзанна медленно выпрямилась.

— Кларенс? Но зачем, какой ему смысл было об этом рассказывать?

— Не знаю. Разве что это был еще один способ сделать мне больно…

Сюзанна протянула руку и коснулась плеча Лори. Черт побери, может она, наконец, побыть просто человеком, женщиной, да или нет?

— Простите меня, Лори. Вам, должно быть, очень тяжело вспоминать это.

— Ничего, со мной все в порядке, — суховато выговорила Лори, хотя было видно, что это не так. Она с трудом сдерживала слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз. — Кларенс не упускал возможности рассказать мне о своих женщинах, ему это нравилось. Я думаю, я бы справилась с собой, влюбись он в кого-нибудь из них по-настоящему… Но ведь этого никогда не было! Он болтал лишь о своих сексуальных успехах: с той он познакомился в баре, с этой — на вечеринке, а эта…

— Вроде Сесили Коновер?

Лори не ответила, но ее молчание было куда красноречивее слов.

— Как долго продолжались их отношения?

— Не думаю, чтобы они прекращались. Он рассказывал мне, как… ну, они встречались у него дома, в отеле, даже в суде…

— В зале суда?

— Нет… в кабинете Кларенса. Единственный раз, когда он устроил что-то в этом роде в зале суда… как ни постыдно в этом признаваться… это было у него со мной. Ужасно. Вы только подумайте: ради чего мои родители обучали свою ненаглядную доченьку в юридическом колледже?.. Ради того лишь…

Первой и естественной реакцией Сюзанны было сочувствие, но она в который уж раз сдержала себя, не желая прерывать девушку. Однако опасения были напрасны, Лори продолжала говорить.

— Это случилось лишь однажды, — повторила она. — На самом деле все было не так ужасно, как могло показаться. Ничего не произошло, хотя, признаться, мы были на грани. У Кларенса были свои причуды — многие называли это странностями, — он нередко засиживался на работе допоздна и вечером любил зайти в зал суда и изобразить из себя верховного судью. Он садился в кресло посредине и произносил речь, обращаясь к залу; зал, разумеется, был темный и пустой, из публики была разве что я.

— И часто он так лицедействовал?

— Да нет, всего раз-другой…

— А в тот вечер, когда вы занимались там любовью?

— Тогда он вдруг стал нежным и ласковым, мы, говоря по-старомодному, обнимались и целовались. Я ужасно боялась, что кто-нибудь из охраны войдет и застанет нас, но Кларенса, похоже, это совершенно не волновало. Если бы это зависело только от него, то мы бы, возможно…

Сюзанна улыбнулась:

— Еще один старомодный термин: дошли бы до самого конца?

— Да, именно так.

В этот момент кончилась запись и на другой стороне пластинки. Лори встала.

— Поставить еще раз то же самое или что-нибудь более легкое? — спросила она.

— Давайте легкое.

Она поставила на проигрыватель пластинку с записью Джорджа Ширинга в сопровождении струнного оркестра, подошла к цветам, прикоснулась к ним с преувеличенной нежностью, затем обернулась и сказала:

— Я ужасно боюсь, Сюзанна.

— Боитесь? Чего?

— Боюсь находиться там.

— В здании суда?

— Да. Боже, я меньше всего хочу показаться странной или не в своем уме, знаете, с манией преследования, но, в конце концов, где-то в Верховном суде Соединенных Штатов скрывается убийца…

Сюзанна подошла к ней.

— Лори, вы все сказали мне? Может быть, вы чего-то недоговариваете? Возможно, Кларенс сказал вам что-то по секрету.

Первым побуждением Лори было ответить отрицательно, но, подумав, она кивнула:

— И что же дальше?

— А дальше его убили, скорее всего кто-то из судей.

Сюзанна кивком указала на кушетку.

— Давайте присядем. Так что же дальше?

— Кларенс частенько утверждал, что у него есть отмычка к каждому человеку в Верховном суде. Он знал о каждом судье что-то компрометирующее.