Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud"

— Слушай, что за шляпа? Зачем ты называешь меня Том, сука-бля, Харди? — догнал ее сержант.

— Ну… — замялась Нина. — Тебя ведь так зовут, поэтому и называю.

— Ну это, сука-бля, довольно странно, нет? Покурим? — остановился Том, когда они оказались на улице, и достал пачку сигарет. Нина кивнула и остановилась. — Можешь называть меня просто по имени? А то хуйня какая-то, если честно.

— Хорошо, — ухмыльнулась Нина и, опустив взгляд, закурила.

— Здесь запрещено курить, — указал сержант на знак с перечеркнутой сигаретой за ее спиной. — Отойдем? — махнул он головой в сторону, как бы предлагая зайти за угол.

Нина обернулась на запрещающий знак и пошла к углу здания. Том за ней. Остановившись, она оперлась на кирпичную стену, а он встал напротив в шаге от нее. Харди курил и смотрел ей в глаза, думая лишь о том, как бы ему хотелось вернуться обратно на пару часов назад и оказаться с ней наедине в номере. За этими мыслями он не заметил, как докурил, отщелкнул окурок и потянул руку к ее щеке, а затем поцеловал. Нина обняла его рукой, в которой держала бутылку, и ответила на поцелуй. По спине у Тома пробежали мурашки, и он прижал ее к стене, проскользив ладонями по спине и остановившись на заднице. Не отрываясь от его губ, Нина подняла одну ногу и обхватила ею Харди. Дыхание у него участилось, и он инстинктивно подался вперед, сильнее прижимая ее к стене.

Том уже переключился на ее шею, втягивая носом приятный аромат ее духов, а одна рука поднялась выше и сжала грудь. Кажется, он уже не в силах был сдерживать себя, а вставший член так и кричал ему, что дрочка в раковину, это совсем не то, чего им обоим хочется. Харди готов был сделать уже все прямо здесь и сейчас, на улице, за углом убогого придорожного маркета. А как же твой романтичный настрой, Томас? Разве это романтично? А! Да в пизду эту романтику! Давай, завали уже ее!

— Томми… — простонала Нина.

«Послушай… Томми?» — мысленно охуел хлеще некоторых сержант и окончательно утратил контроль, дерзко положив ей ладонь между ног. Девушка шумно вдохнула, а затем выдохнула.

— Томми, постой… — тихо повторила она и убрала его руку. — Постой, пожалуйста.

— Мм? — потерянным взглядом посмотрел на нее сержант.

— Мне надо идти. Лизи ждет, — с разочарованием запрокинула она голову к стене и посмотрела в ночное небо.

— Сука-бля… — протянул Харди, также устремив взгляд ввысь, но продолжая прижимать Нину всем телом к стене. — Не похуй ли? Она же не маленькая? Почему ты должна делать, что она хочет?

— Черт! Все не так просто… — нежно погладила его по затылку Нина. — Понимаешь… Так вышло, что… Ведь они с Джейком поссорились, она и так себе места не находила… А тут… Блять! Я обещала не говорить!

Том подозрительно посмотрел, приподняв шрамированную бровь.

— Поклянись, что не расскажешь никому. А главное шаровому! — взяла его за щеки Нина и, наконец, соизволила опустить ногу.

— Ну? — согласно кивнул Том, тем самым как бы поклявшись.

— В общем, Лизи беременна. Она узнала сегодня. Именно это мы и отмечаем с ней. И именно поэтому мне нужно было шампанское, — продемонстрировала она бутылку.

— Бляяя… А пиздюк и не знает, и продолжает ебать ей мозги, — почесал лысину Том и отпустил Нину, ненароком пытаясь прикрыть стояк.

— Ты поклялся, что не скажешь! — выставила указательный палец Нина. — Я сама пообещала никому не говорить. Но вот пришлось сказать, ведь все это слишком неудобно перед тобой выходит. Я не хочу, чтобы ты думал, что я тебя отталкиваю. Просто причина и впрямь серьезная. Так ведь?

— Так, — поджал губы Харди. — Джейки — ублюдок. Давай я с ним как-то поговорю, чтобы он уже прекращал заниматься, сука-бля, этой ебалой.

— Я не знаю, — вздохнула Нина. — Главное, не говори про беременность. Лизи не хочет, чтобы они мирились на такой вот почве. Помирятся — тогда и скажет сама. Хорошо?

— Хорошо, — задумчиво протянул сержант, обдумывая как бы ему вразумить брата. Не успел он ничего даже и начать придумывать, как Нина обвила его шею руками и вновь поцеловала. Харди крепко сжал ее в объятиях, утратив все мысли.

— Бля… Томми, идем, — через пару минут оторвалась от него Нина и умоляюще посмотрела в глаза, как бы говоря, что и сама нет-нет да готова отдаться ему в этой подворотне.

— Идем, — прошептал сержант и еще раз сладко, но коротко засосал.

Он протянул ей руку, и они неспеша пошли к мотелю.

— Так значит Томми? — спросил он на полпути.

Нина усмехнулась, закусила губу и отвела взгляд.

— Мне, сука-бля, нравится, — крепче сжал ее ладонь Харди.

— Я пойду сразу в номер, а то, если зайду к вам, шаровой не отвяжется, — остановилась Нина на втором этаже. — Да и Лизи уже наверняка меня потеряла. Ей нельзя сейчас нервничать.

— Ну, сука-бля, тогда до завтра? — забился в агонии прощания Том.

— Ну… Ей же и пить много нельзя. Так что возможно это последняя бутылка шампанского, а потом, может, она ляжет спать, — крутила в руках бутылку Нина, отковыривая этикетку. — Так что, если не собираешься пока спать, то я могла бы зайти, когда Лизи заснет… М? Не против?

Харди не посчитал нужным отвечать на такой бестолковый вопрос, ведь ответ был очевиден. Вместо этого резко притянул Нину и в очередной раз поцеловал. Это было так странно для него. Еще совсем недавно он вообще не готов был к таким вещам. Потом стал задумываться, что, в принципе, поцелуй с ней мог бы быть вполне приемлемым и уже совсем не казался чем-то из ряда вон выходящим. Затем он уже мечтал о возможности сделать это и даже предпринимал попытки. Теперь, он может просто вот так взять и поцеловать ее. Ему не надо спрашивать разрешения, она позволяет себя целовать и даже целует сама. А ведь с их первого поцелуя прошло всего-ничего, а это уже казалось таким естественным. Но от этого не менее желанным. Тому хотелось целовать ее не переставая, трогать везде, обнимать и крепко прижимать к себе. Так и делал. Так и целовал, трогал и обнимал, чувствуя себя от этого невероятно счастливым. Пожалуй, таким счастливым, как никогда раньше. Сержанту даже не верилось, что все это может происходить и происходит именно с ним: с никчемным британским ублюдком! И оттого счастье, так внезапно упавшее на голову, казалось таким хрупким, зыбким: одна малейшая ошибка — и все рухнет, одно неверное действие — и все рассыплется! Но Тому так хотелось это сохранить и сберечь, что до невозможности было страшно сделать что-то не так, как-то обидеть, сказать лишнее или недосказать нужное и важное. И потому каждый раз все эти ее спонтанные уходы, недосказанности и прочья бабья чепуха выбивали почву из-под ног, заставляя нехило нервничать и накручивать себе в голове всякое. Зато слова о том, что она хочет вернуться к нему под покровом ночи, напротив — придали уверенности. Уверенности в том, что не одному ему это надо, но и ей тоже. Что ей хорошо и приятно находится с ним рядом, и что хочется быть еще ближе. От подобных рассуждений у сержанта моментально закружило голову, а сердце в груди подскочило.

— Я не буду спать, — тихо сказал Том и отпустил Нину.

Ее губы дрогнули в полуулыбке, и она попятилась назад, не выпуская руку сержанта. Расстояние между ними стало уже слишком большим, чтобы продолжать держаться за руки, и теперь они касались друг друга только кончиками пальцев. Через мгновение ее ладонь соскользнула, и Нина, нащупав ручку двери позади себя, скрылась в номере.

Том со стоном выдохнул и схватился за щеки, забившись в целом каскаде агоний: тоски от очередного вынужденного расставания; повышенной концентрации поцелуев в его жизни за последние два часа; возможной скорой встречи со всеми вытекающими; а также боязни краха всех надежд. Так и поплелся в свой номер.

Там, несмотря на столь поздний час и отсутствие именинника, празднование тридцатилетия Харди продолжалось. Сержант прошел внутрь и с блаженно-встревоженным лицом уселся на диван.

— Ну, Томми! Как сходили? — мигом подскочил к нему Джейк и безумно затряс за рукав тенниски, желая знать все подробности. — Вас долго не было! Ты ей вдул? Ну же? Чего молчишь? Эй, Томми! Говори немедленно! Я больше не могу ждать! Говори!