Скиф-Эллин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

— Любой, — ответил он. — Я добавляю его в коктейль «Веселый молочник».

— Что за коктейль? — поинтересовался я.

— Абсент, виски и молоко в равных долях, — ответил старший механик и добавил: — Пить медленно.

— Дашь попробовать? — напросился я.

— Почему нет?! — согласился он.

Вот это «медленно» у меня и не получилось. Может быть, сказалась моя нелюбовь к пастеризованному молоку. Или нужен богатый опыт, чтобы научиться пить «Веселого молочника» глотками. Судя по стармеху, если научишься, достигнешь вершин пофигизма. Нынешние греки не питают любви ни к молоку, ни к пофигизму, поэтому, а может, всего лишь из-за отсутствия виски, подсказанный мной рецепт не прижился.

Я толкаю в плечо стоявшего рядом бесса. Он раскручивает «кошку», закидывает на вершину крепостной стены. Я слышу, как железный якорек звякает о камень. Бесс дергает веревку, проверяет, крепко ли держит «кошка»? После чего без приказа начинает очень быстро, сноровисто подниматься наверх. Бессы — горцы, им не привыкать к таким упражнениям. Меня больше беспокоит, не ждут ли его наверху? Прислушиваюсь очень внимательно, стараясь не упустить ни один звук. Если не услышу, что его убили, поплачусь головой и сам. Вроде бы жив бесс. И веревка дергается, как условлено: два раза подряд и через паузу еще раз.

Я хватаюсь за веревку с мусингами и, переставляя ноги по крепостной стене, неровной, с многочисленными выступами и впадинами, медленно поднимаюсь наверх. Я далеко не горец и никогда не увлекался скалолазанием. Восемь метров — это примерно середина третьего этажа. Не так уж и много, когда смотришь, особенно сверху. Когда поднимаешься по веревке и предполагаешь, что случится, если с такой высоты шмякнешься спиной о землю, все становится намного интереснее.

Я таки добрался без происшествий, чему несказанно обрадовался. Бывает, какая-нибудь ерунда доставляет больше радости, чем действительно важное событие. Камни наверху показались мне холоднее. Протиснувшись между зубцами, спустился на сторожевой ход и трижды подергал веревку. Наверх должны подняться еще четыре человека. Одна пара останется у веревки, а две пойдут в противоположные стороны в поисках добычи. Я присаживаюсь у зубца, потираю горящие ладони о черные штаны. Доспехов на мне нет, только черные рубашка с длинными рукавами, штаны, заправленные в кожаные сапоги и шапка с прорезями для «маски-шоу». На ремне висят нож и кинжал, а сабля закреплена за спиной. Точно так же одеты пять бессов, которые будут орудовать здесь вместе со мной. Те, что остались внизу прикрывать наш отход, в доспехах и с щитами.

Я пошел с напарником на север, в сторону акрополя. Обычно возле акрополя живут самые богатые горожане, чтобы в случае опасности спрятаться в нем первыми. Только вот в Галикарнасе два таких объекта, и второй ближе к центру и берегу моря. Скорее всего, возле него и живут галикарнасские богачи, но соваться туда слишком стремно. На берегу моря слабое место обороны города, поэтому охраны много и служба несется исправнее, чем здесь, где нападения не ждут. К тому же, там есть собаки, а здесь их вроде бы нет, по крайней мере, лай доносится только из дворов.

Ближняя башня была с деревянной крышей, давно не ремонтированной, через щели между досками видны звезды. Возле внешней стены были сложены горками камни для метания, а возле внутренней стоял широкий деревянный топчан, застеленный старой соломой. Стражника, обязанного охранять этот топчан, на служебном месте не оказалось. Я подумал было, что он дрыхнет на нижних ярусах, когда услышал шаги по деревянной лестнице, гулкие и неспешные. Наверх поднялся человек среднего роста с масляным светильником в левой руке. Свет от маленького язычка пламени окрашивал в красноватый цвет пухлую руку с короткими пальцами и широкое лицо с окладистой темной бородой. В правой руке стражник держал, взявшись ниже короткого наконечника, дротик длиной метра полтора, который использовал, скорее, как трость. Дышал тяжело. Видимо, служит здесь недавно, не привык подниматься по крутой лестнице. Он поставил светильник на выступ на стене у топчана, рядом прислонил дротик и собрался было прилечь, но уловил мое приближение и начал оборачиваться, испуганно, быстро. Удар ножом сзади в место сочленения черепа с шеей убил стражника мгновенно. Я помог ослабевшему туловищу опуститься без шума на топчан, закинул туда и ноги. Ничего ценного у стражника не было, если не считать дротик и масляный светильник. Последний был особенно нужен, потому что на нижних ярусах башни темень непроглядная.

На первом сверху ярусе караула не оказалось. Здесь почти все пространство от пола и почти до потолка занимали стрелы для лука, связанные в пучки по шесть дюжин в каждом. Свободным оставался только проход к лестнице на следующий ярус. Такого запаса хватило бы двум десяткам лучников на отражение нескольких штурмов. Наконечники почти у всех стрел были костяные, древки кривоватые, а оперение погрызено мышами. Видимо, перенесли стрелы сюда из арсенала, где они пролежали несколько лет. В ближнем бою такие недостатки были бы несущественны. С дистанции метров пять-десять любой стрелой не промахнешься по человеку.

На следующем ярусе, где было не так душно, как на предыдущем, спали на двух широких топчанах пять человек. Жиденький свет масляного светильника не разбудил их. Я поместил светильник на подставку на деревянной опоре в центре помещения, чтобы помогал работать мне и напарнику, имя которого я никак не мог вспомнить, потому что было похоже на Спартак, на которое я постоянно и сбивался. Я жестом показал ему, чтобы работал двух, а себе взял трех. С ближним разделался быстро и легко. Со вторым тоже не было особых проблем, если не считать непродолжительное, тихое, булькающее хрипение. С третьим пришлось повозиться, потому что не дотягивался до него, пришлось встать коленями на тело его соседа. Когда надавил на грудь трупа, он опять забулькал и разбудил третьего до того, как я попытался это сделать. В полутьме вдруг заметил, что открылись сперва глаза, а потом и рот.

— Ты кто?! — сдавленным голосом, будто его душили, прошептал стражник и схватился двумя руками за мою левую, которой я попытался закрыть ему рот.

Убил его ударом ножа в печень, потому что была ближе. К счастью, мой напарник уже управился, так что проснувшийся стражник не сорвал операцию.

Впрочем, за него это сделали другие. Едва мы успели обыскать трупы и убедились, что ничего ценного на них нет, как где-то вдали послушались громкие крики, которые почти сразу слились в рёв. Так орут только в бою. Сражались где-то у Миласских ворот, но ночью звуки слышатся громче, поэтому казалось, что бой проходит внутри города. Теперь разбудят всех жителей. Так что нашу операцию, а я собирался почистить ближние дома, можно считать законченной.

— Захвати оружие стражников и направляйся ко второй паре, скажи, чтобы возвращались к месту спуска, — приказал я своему напарнику.

Сам спустился на нижний ярус. Был уверен, что там нет ничего ценного, но обнаружил стоявшие в деревянных клетках одиннадцать амфор с оливковым маслом. То ли галикарнасцы собирались разогревать масло в котле на костре и выливать на осаждавших во время штурма, что маловероятно, потому что нападения с этой стороны не ждали, то ли здесь был склад торговца маслом и по совместительству старшего стражника башни, что сейчас встречается сплошь и рядом. В любом случае хоть какая-то добыча. С провиантом в македонском лагере проблемы: местных крестьян грабить запрещено, морские пути перекрыты, а по сухопутным не успевают подвозить. Амфоры были дешевые, без орнамента, остродонные, с двумя ручками у горла, объемом двадцать шесть литров или один талант. Это греческий стандарт веса и объема, который в будущем станет мерой интеллекта. Такая родословная будет виновата в том, что в большинстве случаев признаками таланта будут именно вес в обществе и/или объем произведенного продукта.

Носили мы амфоры двумя парами, поскольку во второй башне ничего ценного не нашлось. Третья пара обвязывала их и спускала вниз, а там переправляли через ров, чтобы потом отвезти в наш лагерь. Бессы по пути через башню прихватывали и по пучку стрел. Сейчас на любой товар, даже плохого качества, обязательно найдется желающий. Пока что покупателей больше, чем продавцов и товаров, как будет в двадцать первом веке. Никто нам не мешал, потому что внимание горожан было сосредоточено на бое у восточных ворот. Там в двух местах что-то горело. Судя по высоте пламени, осадные башни. Перетаскав амфоры с маслом, сделали по ходке за стрелами. Неся целую охапку их, подумал, что из главы государства и известного полководца превратился в мелкого воришку. Новая роль показалась мне душевнее.