Мир империй. Территория государства и мировой порядок - Сергей Бабурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отсюда и рождение понятия федеральной безопасности, которую И. П. Рыбкин характеризует как опирающуюся на строгое разграничение функций и собственности между федеральными и региональными властями, ответственность регионов за реализацию переданных им из Центра функций и использование средств[312].
Кроме того, правовая и политическая безопасность территории может быть в опасности при проведении непродуманных реформ и даже принятии отдельных неудачных законопроектов. Роль законов в обеспечении безопасности вообще огромна. Не случайно И. Бентам писал: «Труд производит, закон сохраняет: производством мы исключительно обязаны труду, но сохранением и всеми благами производства мы исключительно обязаны закону»[313].
6.4. Социально-экономическая безопасность территории
Социально-экономическая безопасность территории современного государства предполагает сохранение на этой территории гражданского общества и экономическое развитие территории при сохранении или укреплении социального благополучия. «Безопасность есть высшее социальное понятие гражданского общества…», – отмечал К. Маркс[314].
Понятие социально-экономической безопасности территории государства следует различать от понятия экономической безопасности государства, под которой следует понимать безопасность экономического потенциала государства. Именно в этом смысле О. В. Дмитриев пишет об ущербе, который понесла экономическая безопасность от приватизации государственной собственности в 90-е гг. XX в.[315]
Различные результаты социально-экономического развития той или иной части государственной территории делают необходимым выделение специальных депрессивных территорий.
15 апреля 1997 г. в Государственной Думе России прошли парламентские слушания, посвященные проблемам депрессивных территорий. Выступая на них с основным докладом, Председатель Комитета Государственной Думы по делам федерации и региональной политике Л. А. Иванченко среди важнейших целей государственной стратегии регионального развития назвал: сохранение целостности государства; единство его конституционно-правового, экономического и социального пространства; ликвидацию правового и социально-экономического неравенства субъектов Российской Федерации; обеспечение геостратегических и геополитических интересов России в сфере регионального развития; реализацию мер политического, экономического, правового характера, обеспечивающих конституционно провозглашенную самостоятельность регионов и их эффективное развитие.
При этом понятие депрессивной территории Л. А. Иванченко распространил только на районы, которые некогда процветали и укрепляли территорию страны, а потом стали кризисными.
Такой подход излишне сужен. Депрессивные территории характеризуются не просто отставанием от остальных частей государственной территории в социально-экономическом развитии, но формированием на них ситуации, несущей в себе опасность для социальных отношений и экономической системы государства. Иными словами, депрессивные территории – это территории, утратившие внутреннюю социально-экономическую безопасность.
По мнению Л. В. Смирнягина, имеется три главных критерия депрессивности территории: спад производства, низкий доход на душу населения и высокая безработица. Численность только официально зарегистрированных безработных в России за период 1992–1994 гг. увеличилась в 6 раз, составив на 1 июня 1994 г. свыше 1,2 млн человек[316]. Эта «видимая часть айсберга» стала впоследствии расти, хотя и она как не отражала, так и не отражает истинного положения дел.
В России по суммарным среднеарифметическим показателям этих трех позиций пять субъектов Федерации отстают от остальных регионов настолько сильно, что их правильнее было бы назвать территориями социально-экономического бедствия. Это Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Калмыкия, Адыгея и Дагестан. Еще 11 регионов можно с 1993 г. считать собственно депрессивными территориями. В порядке убывания «депрессивное™» это Алтайский край, Псковская и Читинская область, Чувашия, Ивановская, Новосибирская и Костромская области, Мордовия, Республика Алтай и Тува. На их совокупной депрессивной территории проживает 18 млн человек[317].
Официальная Программа помощи этим территориям включает инвестиции в инфраструктуру, налоговые льготы, создание на территории специального режима деятельности федеральных ведомств.
6.5. Экологическая и культурная безопасность территории
Экологическая безопасность территории прежде всего предполагает комплексное для всей территории предотвращение загрязнения окружающей среды. Потенциальную опасность для территории представляют загрязнение воды и воздуха, непереработанные отходы, особенно радиационные отходы, нарушения природоохранного режима. Примером последних может служить Аральская экологическая катастрофа, возникшая в результате интенсивного развития поливного земледелия в странах Центральной Азии и Казахстане[318].
Даже на закрытых административных территориях органам местного самоуправления вверен контроль за санитарно-эпидемиологическим, радиационным и экологическим состоянием территории.
Стремление обеспечить экологическую безопасность территории привело к формированию правового режима особо охраняемых природных территорий. Создание заповедных территорий относится в России к XIV–XV вв. Ныне особо охраняемые природные территории – это объекты общенационального достояния, на которых располагаются природные комплексы и объекты, имеющие особое природоохранное, научное, культурное, эстетическое, рекреационное и оздоровительное значение[319].
В России действует Федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях» от 14 марта 1995 г. Основными видами таких территорий являются:
– государственные природные заповедники;
– национальные и природные парки;
– государственные природные заказники;
– памятники природы.
Особое внимание экологической безопасности территории придается на международном уровне, о чем специально отмечено в Стокгольмской декларации от 16 июня 1972 г., Декларации Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию от 14 июня 1992 г. и других международно-правовых документах[320]. «От чего зависит наша безопасность, – писал Сенека, – как не от взаимных услуг»[321]. И многие вопросы, в том числе сбережение природы, могут быть решены государствами только сообща. Стремление гарантировать экологическую безопасность территории во многом было главной целью при создании зон, свободных от ядерного оружия. Так, в договоре о безъядерной зоне южной части Тихого океана (Договоре Раротонга) от 8 июля 1985 г. среди целей создания такой зоны, помимо обеспечения мира и стремления ликвидировать ядерное оружие, прямо указана решимость обеспечить, чтобы природа и красота Земли и моря в регионе остались наследием проживающих там народов и их потомков[322].
Обеспечение экологической безопасности территории все больше приобретает глобальные масштабы. «Российские территории с ненарушенными экосистемами, – говорил в 2000 г. председатель Госкомэкологии В. И. Данилов-Данильян, – занимают почти 65 % площади страны (11 млн кв. км) и играют ключевую роль в процессах глобальной экодинамики. Значение этого крупнейшего в мире Северного Евразийского центра стабилизации окружающей среды для восстановления биосферы Земли будет все больше возрастать»[323]. Приводя все новые и новые данные о растущей экоугрозе, специалисты всех стран мира давно пришли к выводу о необходимости организованного государственного вмешательства в защиту природы. И «такое вмешательство не может быть ограничено эпизодическими мерами, а должно носить постоянный и планомерный характер»[324].
Особую глобальную проблему в XXI в. человечество получит в лице нехватки пресной воды. Сосредоточение на российской территории 46 % мировых запасов пресной воды уже сегодня становится значимым фактором геополитики, предметом не только гордости, но и беспокойства России.
Стремление обеспечить специальную культурную или культурно-историческую безопасность территории привело к созданию во многих странах резерваций и культурно-исторических мемориалов.
Раздел II
Правовой режим территории в конституционном праве
Глава 7
Принципы и механизмы регулирования конституционно-правового режима территории
Регулирование территориальных вопросов было и остается основой внутренней и внешней политики государства. Соглашаясь с Н. И. Матузовым и А. В. Малько в разграничении понятий правового режима и механизма правового регулирования[325], следует рассматривать правовой режим территории, прежде всего как процесс реализации ее политико-юридического состояния.