Непобежденные - Илья Азаров

К сожалению, не обо всех участниках спасения полотна панорамы удалось мне узнать. Но всегда, когда я бываю в Севастополе и прихожу в панораму, я вспоминаю зашитые в матросские одеяла куски полотна, доставленные лидером „Ташкент“, вспоминаю тех, кто, не щадя своей жизни, спас основную часть полотна. Бережно сохраненные куски панорамы помогли возродить замечательное произведение искусства — памятник доблести и мужества русских моряков.

Истекло 26 июня. Наступило 27-е. Стоянка лидера продолжалась 2 часа 15 минут. Поднялся ветер. Отдали швартовы. „Ташкент“ стал отходить.

Штурман Еремеев доложил командиру:

— Сносит влево!

„Ташкент“ был перегружен и мог идти только задним ходом. Маневрировать в бухте нельзя. И все же Василий Николаевич сумел выровнять лидер и выйти на чистую воду.

Обратный путь в Новороссийск был еще труднее.

На рассвете появился самолет-разведчик. Вслед за ним, как всегда, показались бомбардировщики.

Вестовой принес Василию Николаевичу новый китель с орденом Красного Знамени — им наградили Ерошенко за участие в боях под Одессой. Комиссар молча спустился к себе в каюту и через несколько минут поднялся на мостик тоже в новом кителе. Сигнальщики поочередно, подменивали друг друга, спускались вниз и возвращались на мостик в обмундировании „первого срока“. На наружных боевых постах многие тоже были в „первом сроке“. На „Ташкенте“ знали, что русские моряки всегда, идя в решительный бой, одевались как на парад и чтили эту традицию…

Самолеты противника шли на корабль парами с небольшим интервалом. Ерошенко подметил, что это был новый тактический прием врага. На подходе к лидеру „юнкерсы“ разделялись, один атаковал справа, другой — слева. И так в течение долгих часов.

Командир БЧ-2 старший лейтенант Н. С. Новик, экономя боеприпасы, не раз повторил отданное ранее приказание: стрелять только по самолетам, непосредственно атакующим корабль.

Ерошенко не спускал глаз с летящих и пикирующих самолетов. Маневрируя, он отводил корабль от ударов „юнкерсов“. Прямого попадания не было, но осколки и взрывные волны нанесли повреждения лидеру. На верхней палубе появились убитые и раненые. Корабельный врач Алексей Петрович Куликов и военфельдшер Спивак с санитарами тут же на палубе оказывали раненым первую помощь.

Во время стрельбы командир автомата старшина 2-й статьи Григорий Гутник, следя за трассами из автомата, установил, что они не достигают самолета. Он понял: от большого количества выстрелов стерлась нарезка ствола. Командир батареи Гиммельман разрешил сменить ствол на запасной. Расчет произвел замену с такой быстротой, что командир батареи чрезвычайно удивился, когда Гутник доложил, что ствол заменен.

Осколком разорвавшейся бомбы были ранены из расчета автомата Гутника Дмитрий Рудаков и Сергей Самсонов. Но неполный расчет продолжал вести огонь и, по утверждению командира БЧ-2, сумел сбить пикировавший на „Ташкент“ бомбардировщик. Весь расчет во главе с командиром автомата был награжден орденами Красного Знамени.

…И еще одно отступление в рассказе о событиях июня 1942 года. На этот раз хочу подробнее рассказать о судьбе командира автомата старшины 2-й статьи Г. Ф. Гутника.

На флот он пришел по комсомольскому набору из Донецкого индустриального института в 1939 году. После учебного отряда командира зенитного орудия избрали комсоргом батареи на лидере „Ташкент“.

В июле 1942 года Гутник в числе тех, кто пошел в морскую пехоту. Воевал под Новороссийском, был командиром минометного расчета, командиром взвода в 16-м батальоне морской пехоты.

В те дни листовка, изданная Политическим управлением Черноморского флота, рассказывала о подвиге старшины 2-й статьи Григория Гутника и комендора с лидера „Парижская коммуна“ Кобзаря. Они гранатами подорвали танк, прорвавшийся на позицию миномета, а когда танкисты выпрыгнули из танка, уничтожили их.

При формировании 83-й бригады морской пехоты 16-й батальон вошел в ее состав. В батальоне Гутника избрали комсоргом. В составе бригады принимал Григорий участие в боях у Геленджика, северо-восточнее Туапсе, в высадке на Мысхако, где была захвачена батарея противника. Гитлеровцы так поспешно удирали, что не успели подорвать боеприпасы и орудия, но стреляющее приспособление успели захватить.

Вместе с Гутником были комендоры Атласов с эсминца „Бдительный“ и Смирнов с лидера „Ташкент“. Все трое пришли к выводу, что батарею врага с боеприпасами можно использовать. Доложили командованию свое предложение: вместо стреляющего приспособления решили поджигать фитиль. В отверстие для ударника вставляли пластиночку артиллерийского пороха и поджигали его. Стреляли прямой наводкой. Весь боеприпас был использован при попытках противника атаковать высадившийся десант, чтобы сбросить его в море…

При высадке десанта на Керченский полуостров в район Эльтигена Григория Гутника ранило. К тому времени он стал уже лейтенантом, парторгом батальона.

Спустя тридцать лет бывший комиссар 83-й бригады капитан 1 ранга в отставке Ф. В. Монастырский с любовью рассказывал о Григории Гутнике, вспоминал его личную храбрость, общительный и веселый характер.

Г. Ф. Гутник был награжден медалью „За отвагу“, орденами Красной Звезды, Отечественной войны и Красного Знамени.

Поправившись после ранения, Гутник получил назначение помощником начальника политического отдела ОВРа.

После войны Григорий Федорович окончил Высший военно-педагогический институт имени М. И. Калинина. Ныне Г. Ф. Гутник — капитан 1 ранга. Он продолжает служить в ВМФ старшим преподавателем в Высшем военно-морском училище имени М. В. Фрунзе.

В письме ко мне Григорий Федорович пишет, что он и сейчас хорошо помнит своих товарищей с лидера „Ташкент“, с кем вместе воевал в морской пехоте. Старшина 1-й статьи Воронин из боцманской команды, старшина 2-й статьи Медведков, старшие краснофлотцы С. Шишков, кок Д. Глухов были смелыми, надежными товарищами. Никто не посрамил на суше доброе имя „ташкентца“. Все они награждены орденами и медалями, почти все имели по нескольку ранений. Многие из них служили на командных должностях.

Гутник пишет также, что Сергей Самсонов работает заместителем директора Дворца культуры связи в Ленинграде, а Леонид Бородкин — мастером на одном из ленинградских заводов.

Но вернемся к переходу „Ташкента“.

Авиация противника продолжала наносить удары по лидеру, который шел полным ходом. Разорвалась бомба недалеко от левого борта. Заклинился руль. Потеряна скорость. Затоплено румпельное отделение. Кормовая аварийная партия во главе с Иваном Колягиным работает в румпельном отделении. Но руль продолжал оставаться заклиненным в положении „право на борт“,