Кремль 2222. Восток - Дмитрий Манасыпов

Шайн стащил шлем, чуть наклонив голову. Будь Дунай не таким слабым, бросил бы нож. Вон он, кусок открытой шеи, такой манящий. И пусть кожа покрыта странными темными бляшками, он пробил бы ее. Только руки еще тряслись, не желая приходить в себя после ядовитого дыма, что наглотался пластун. Но тот момент, пока враг ничего не видел, Дунай потратил не зря.

Один из двух кругляшей зелья, утаенных им после возвращения из прошлых рейдов, перекочевал с воротника куртки в рот. Лишним не будет, ведь в схватке надо выжить. Раз воин, а, судя по доспеху, он у шайнов в почете, стоит здесь один… то мало ли. Но главное, на самом-то деле, именно пройти мимо странного шайна к люку. Вдруг за его спиной, в самом последнем вагоне, никого и нет. Воинская гордость страдать не должна, даже если заботливые подчиненные думают по-другому. Если Дунай все понимал правильно, то, появись сейчас за этим высоким кто из стрелков, не миновать тому наказания. В Кремле никто не рисковал соваться в дела поединщика, бросившего вызов врагу, кем бы тот ни был.

Под шлемом у шайна оказалось обычное лицо. То есть для шайна обычное, такое же смуглое, с легкой желтизной и раскосыми темными глазам. Вот только шрам, пересекающий его слева направо… странный он. Дунаю таких видеть не доводилось. Тоненькая белая ниточка, протянувшаяся от левого виска шайна, проходила под глазом, пересекала тонкий нос, пропадая только у правой скулы.

Шайн аккуратно положил свой красивый шлем на ящик. Постучал себя по груди кулаком, ткнул им в сторону Дуная.

– Чего? – Пластун опешил. Потом понял: – Да, есть.

И постучал по себе в ответ. Жилет глухо ответил, скрытый тканью куртки. Шайн довольно кивнул и поманил Дуная ладонью. Клинок в его руке дрогнул, начиная собственную жизнь. Хватило движения, чтобы понять: воин перед пластуном первоклассный. Захотелось сплюнуть от злости. Впустую атаковать шайнов, выжить в их ловушке и напороться на этого вот.

Проглоченное снадобье начало действовать. Закололо в руках и ногах, на миг снова накатила темнота, тут же отпуская. Голова прояснилась, стало куда как легче дышать.

– Попляшем? – Дунай ухмыльнулся, вытягивая свой меч. Пусть он и короче, но ничего. Жаль, не успел зарядить пистолет. Накласть ему, если честно, две кучи на гордость этого вот, в доспехах. Дунай знал цену доблести, знал цену победе. Необязательно, что одно всегда сопряжено с другим, и уж тем более не у разведчика. Но деваться некуда, остается драться.

Клинок шайна еще раз качнулся, на этот раз недвусмысленно указывая на что-то у пояса пластуна. Дунай посмотрел вниз, наткнулся взглядом на ручку большего ножа. Хех, каков у него противник оказался, прямо одни расшаркивания и благородства. Ну-ну, шайн, твое дело. Нож привычно лег своей тяжестью в левую ладонь Дуная, придав уверенности.

О-оп! В узком проходе не больно-то вышло развернуться, но Дунаю хватило и этого. Меч пошел сверху и чуть наискось, грозя зацепить шайну левую руку, ничем не прикрытую на сгибе. Тот мягко ушел в сторону, уверенно отбив настоящий и убийственный выпад ножа Дуная. Рывком отклонился, пропустив догоняющий удар мечом. Пластуну пришлось бить с разворота, опасно приоткрывая собственную спину. Спасла скорость, вернувшаяся после зелья из проглоченного шарика, а ее-то кешайн от измученного пластуна точно не ожидал. Темные глаза мелькнули напротив, воздух свистнул, разрезанный мечом врага. Дунай успел перехватить нож, прижимая к предплечью, принял его длинным телом удар. Звон показался оглушительным, рука как отсохла до самого плеча. А нож хрустнул, переламываясь у самой ручки, тут же отброшенной Дунаем в сторону. Вот тоже, не было печали.

Мешок, чьи ремни разболтались за время схватки в поезде, зацепился за край одного ящика. Треснула ткань, но выдержала, не разорвалась. Дунаю приходилось часто биться со всем своим барахлом за спиной, но сейчас все казалось лишним, ненужной помехой, ведущей к плохому исходу.

Мешал лук, замедляя скорость боя. Тул на бедре задевал за ящики, грозился в ненужный момент помешать повороту. Пучок запасных стрел, торчащих за поясом, Дунай уже выхватил, заменив прочными прутами сломавшийся нож. А еще и пистолет, подсумки и прочее, так мешающие в тесноте прохода. Шайн же, несмотря на все его железо, двигался как заведенный, ни разу не сбившись, не хватал воздух жадными глотками. А вот пластун уже начал приоткрывать рот, как рыба, чувствуя накатывающую усталость. Противник ему попался знатный. Такого на своей памяти не встречал ни разу. Человек, чей изогнутый меч сверкал молнией во время быстрых ударов, сделал бы честь дружине, окажись он в стенах Кремля. Но шайн сейчас был на своем месте, посреди странного состава, так и не прекратившего движения, грохочущего и лязгающего. Враг, которого Дунай не мог даже зацепить, не то что рубануть как следует. Умелый и уверенный в себе мастер меча, спокойный и расчетливый.

Дунай отступал, сдвигаясь спиной к двери в последний вагон, стараясь не пропустить ни одного удара. А те сыпались на него градом, как будто шайн решил изобразить из себя сошедший с ума пресс. Удар! Дунай еле успел отбить его, шандарахнувшего сверху. Удар! Теперь спас ящик, который шайн зацепил плечом, снизил силу блестящей молнии. Удар! Пучок стрел жалобно зазвенел, ударяясь об пол, удержать их пластуну не хватило сил. Но Дунай, пусть и медленно, шаг за шагом, отступал. Скоро за спиной окажется дверь, а там он обязан оказаться за ней, захлопнув и отгородившись от мерно работающего мечом воина в пластинчатом странноватом доспехе.

Мечником пластун всегда был неплохим, на равных сражаясь со многими дружинными людьми. Но тут его могла выручить лишь выносливость, сила и скорость. В мастерстве Дунай уж точно уступал шайну. Да и, если уж честно, скоростью с мощью того тоже не обделили. Садит и садит по пластуну, как хороший молотобоец своей кувалдой. Даром что кувалда у него острая, вон, только щепки в сторону, как ящик зацепит. И кровь, вот как сейчас, когда бритва с овальной пластинкой гарды походя вспорола рукав пластунской куртки.

– Да чтоб ты сдох, пес незнаемый! – Дунай ответил резким ударом, все ж таки отшвырнув шайна чуть назад.– Понаехали тут, понимаешь! Не резиновая Москва, вас еще терпеть!

Шайн в ответ только оскалился, блеснув чуть кривыми, но очень белыми зубами. За весь бой он не издал ни звука, лишь сопеть начал недавно, видно тоже подустав. Ничего-ничего, знай наших! Дунай оскалился в ответной ухмылке, сделав шаг назад. В спину уткнулось что-то твердое и жесткое. Пластун замер, ожидая выстрела. Шайн оскалился еще больше, не нападая и беззвучно смеясь губами и блестевшими черными точками глаз. Кивнул головой, мол, посмотри. Дунай и посмотрел, отступив в сторону и стараясь не упускать шайна из виду. Да… не было печали, так черти накачали.

Шайн, входя в вагон, сделал то же, что и пластун. Дверь оказалась надежно закрытой, а как еще-то? Если в ручке, вбитая и чуть не завязанная узлом, торчит сабля одного из погибших ранее часовых.

– Думаешь, обхитрил? – Дунай кивнул на нее шайну.

Тот не ответил, пожав плечами. И ударил, практически не таясь, сверху. Дунай парировал удар, едва не упав. Но пропустил момент, когда сапог шайна пнул его по ляжке, заставив охнуть и чуть не подпрыгнуть на месте. Следующий удар вражина нанес, завернув меч хитрым финтом, с оттяжкой на себя. Пластун побелел от боли в отбитой и потерявшей подвижность руке. Клинок звякнул, упав на пол. Шайн оказался рядом, ударил ногой от груди, выбивая из пластуна воздух. А потом на затылок Дуная, взявшись не иначе как из воздуха, обрушился удар молота. Он грохнулся на пол, неожиданно ставший черным, ударился, не чувствуя, скулой. Последнее, что мелькнуло в голове пластуна, оказался сапог с хитрым узором, вытравленным по носку. И голос, тихий и шипящий, произносящий слова медленно, с натугой. Как будто шайн язык знал, но пользоваться им не умел:

– Зря ты полез к нам, воин из крепости. Ты бы никого здесь не нашел.

Глава седьмая

Фенакодуса только нео и переупрямит, потому как зело тупее.

Голова гудела, отдавая болью куда-то в шею. А-а-а… Дунай сел. И чего это она в шею ударяет так?.. Ну да, прям-таки странно, куда там. Такой удар пропустить, не иначе как кулаком шандарахнул, вражина. И кулачище вроде бы не особо и знатный, с олеговским, к примеру, не сравнишь. А бьет, как сваи забивает – раз, и все. Лежишь в отключке и ничего не можешь сделать, валяешься только, как кутенок беспомощный. Хотя у крысособак и щенки сильнее и злее, чем он тогда. К слову, а когда тогда-то? Помнилось пластуну, что когда с шайном мечами махали, так в бойницы света почти не проходило. Точно, смеркаться начало, как раз как Дунай на крышу вагона заскочил. Сейчас же светло, даже глаза напрягать не нужно лишний раз. Все как на ладони перед ними, все видно. Откуда свет-то?