У Лаки - Эндрю Пиппос

Полидевк с помощью Зевса расправляются с врагами, своими кузенами Идасом и Линкеем. На первой странице того же выпуска была статья о лучевой болезни в Хиросиме и Нагасаки; Асквит бегло ее просмотрел.

2002

1

Лаки ждал у входа в парк Виктории, рассеянно щурясь сквозь тонировку очков, которые, по мнению Эмили, делали его похожим на старомодного вымогателя. Они поздоровались легким рукопожатием и направились в сторону Глиб-Пойнт-роуд. Звуки уличного движения просачивались в парк, словно тяжелые краски: скрип тормозов, неровный рокот автобусов и грохот грузовиков. Высохшую траву, которую высадили слишком поздно в августе, сбило пучками к самому пруду. На холме мальчик и девочка запускали воздушных змеев. Издалека дети походили на статуи, и даже их змеи словно застыли в воздухе.

– Начнем с легкого выговора, – игриво предложила Эмили.

– Я готов, – усмехнулся Лаки. – Не щадите.

– Вы умолчали о природе денежных проблем после бойни. Вы сказали, что это последствия плохих деловых решений, но на самом деле у вас появились проблемы с азартными играми.

– Так и есть. Некоторое время у меня были серьезные проблемы. Как вы до этого докопались?

Если Лаки что-то утаивал, Эмили посчитала, что тоже имеет на это право, и отплатила ровно той же монетой:

– Я бы предпочла не рассказывать.

– Ой, да неважно. Игры в прошлом. Я завязал.

– Ложь повредит нам обоим. Я многое поставила на кон. Для такой, как я, заказ от «Нью-Йоркера» – серьезное дело. С точки зрения карьерного роста мне больше ничего не светит. А вы хотите поведать свою историю миру, правда? Если вы лжете, ее завернут еще на этапе проверки фактов.

– Нет, но мне хотелось бы выглядеть хорошо или хотя бы не ужасно. Люди считают игроков мудаками. Худшим видом наркоманов.

– Не приукрашивайте свою жизнь. Вам это не нужно. Вы многого добились, – сказала Эмили.

– Не уверен. Если уж писать об азартных играх, то упомяните, что я погряз в них только после бойни. Просадил, наверное, шестьсот тысяч. Тяжелый случай. Совсем умом тронулся.

– Как можно проиграть такую сумму?

– Сначала ставишь сбережения. Потом берешь кредиты. Занимаешь у людей, с которыми ведешь бизнес. Вот так и теряешь дом. Я знал других игроков, которые были полностью одержимы, как и я. Была одна парочка, мы познакомились на открытии временного казино, всегда здоровались. Она любила автоматы, он – карты. Когда у него случился сердечный приступ за покерным столом и сотрудники казино ей сообщили, она отказалась отходить от автомата. Сказала, что так и быть, поедет в больницу позже, когда закончит играть. Я слышал этот разговор, сидел через пару автоматов. Я знал другого парня, который носил подгузник, чтобы не отрываться от блэк-джека. В местный туалет он зашел всего один раз – чтобы перерезать себе вены. Не утверждаю, что я чем-то лучше. У нас была одна и та же зависимость. Некоторым она стоила жизни.

– На что вы ставили?

– Футбольные матчи. Бокс. Карты. Рулетка. Покерные автоматы.

– То есть всё подряд.

– Кроме лошадей и собак. Я не ставил на животных. Долгое время я играл по чуть-чуть, без перегибов. Двадцатка тут, двадцатка там. После девяносто четвертого года я влип уже серьезно. После бойни во мне что-то сломалось. Как будто жизнь кончилась.

Они шли по увядающему парку, Эмили держала диктофон между ними, словно маленький фонарик. Она никогда не играла, никогда не интересовалась азартными играми. Хотя нет: однажды, когда ей было пятнадцать, ее отчим, Рик, поставил на двух лошадей на скачках «Гранд Нэшенал», так он хотел, чтобы они с Эмили сблизились, как отец и дочь. В обед, дома, по телевизору. Каждый выбрал себе пони, имя которого понравилось. Рик не был настоящим игроком. Ни одна из лошадей не только не пришла к финишу, но и в целом не дожила до конца дня. Обеих застрелили прямо на ипподроме. Давай больше никогда не будем так делать, сказала Эмили отчиму.

– Что привлекательного в игре? – спросила Эмили. – Она же должна доставлять какое-то удовольствие.

– Разумеется. Она влияет на выработку дофамина. От выигрыша я ловил приход.

– Игры до сих пор вызывают трепет?

– Да. Нет. Не хочу проверять. Когда я ставил, то считал, что смогу исправить прошлое крупным выигрышем. Ошибки, все те ужасы, что произошли. Трудно объяснить. Мне стыдно, до сих пор не могу себе простить, что просадил столько денег.

– Меня интересует, как азартные игры связаны с Третьим апреля.

– С рассказом о зависимости я буду выглядеть в статье глупо. Я что же, недостоин сочувствия?

– Достойны. Многие сталкиваются с той же бедой.

Эмили позволила молчанию тянуться до тех пор, пока Лаки не оказался готов говорить дальше.

– После Третьего апреля меня как будто поглотила пучина. Ярость, тщетность, поражение. Все, кроме Софии, лежали мертвыми в моем ресторане в лужах крови, я дома смотрел «Колесо фортуны». Это меня уничтожило. Хаос в мире доконал меня, вывел из равновесия, а печаль и ненависть к себе вылились в азартные игры. Эдакая последняя инвестиция в жизнь, подготовка к смерти. Я думал, что деньги иссякнут, и тогда наступит конец моей истории, конец моим несчастьям. Понимаю, звучит безумно. На эти деньги я мог бы сделать что-то другое. Да хоть отдать нуждающимся.

– Кому бы вы их отдали сейчас?

– Могу назвать миллионы, миллиарды людей. А если из знакомых, то София. Она и ее сын важны для меня. Они – часть моей истории, но мы нечасто видимся. Софии не везло после Третьего апреля, а теперь она без работы. Они с сыном оставляют съемное жилье и переезжают к другу. Ждут ответа от государственного жилого фонда. Я ей звонил и дал ваш номер, как обещал. Так что она может выйти на связь.

– Спасибо.

– Или не выйти.

– Я не хочу никого вынуждать. Мне нужно полное согласие. Это она пережила ужас, а не я. Если ей некомфортно, то и мне тоже.

– Я сказал Софии, что полностью вам доверяю.

– Как долго вы страдали от азартных игр?

– Лет пять, пока мне не помогли. За это время я потратил все деньги от продажи ресторана. Потом заложил и дом. Были дни, когда я говорил себе правду: если продолжу в том же духе, останусь на мели. А когда это случится, пойду домой, наглотаюсь чего-нибудь и помру. Вполне себе решение проблемы с азартными играми. Но когда я действительно остался на мели, я понял, что не хочу себя убивать. Я хочу воскресить свой ресторан. Я все еще в игре. Мыслями я все еще в ресторанном мире. Но сумму еще не собрал.

– Хочу спросить о Генри. Вы виделись в тот день?

– Вы знаете, что да.

– Он приходил к вам домой.