Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта - Мишель Сапане

Я вижу, как у него во взгляде промелькнул отблеск испуга. Он отвечает мне неуверенным голосом:

– Моя помощь? Я в этом ничего не понимаю, доктор. Видите ли, я боюсь трупов. Я даже не охотник, так что вряд ли смогу быть вам полезен.

По лицу мужчины крупными каплями стекает пот, и очевидно, это не только из-за жары.

– Не волнуйтесь, нам бы хотелось попросить вас только расчистить участок от кустарников. И посмотреть, не будет ли костей в зарослях… Нам нужно найти все кости, это необходимо для расследования этого дела. Мы должны понять, как умер этот человек, идет ли речь о преступлении или нет.

– Правда? Это поможет вам?

– Конечно! Но ваш электрический кусторез не подойдет. Нужно действовать деликатно, ручным инструментом – например, секатором. И следовать инструкциям моих судмедэкспертов.

– Хорошо, доктор. Я сейчас схожу за инструментами.

Похоже, что идея Алексии была очень удачной. Через несколько минут наш садовник возвращается со всеми своими инструментами. Он сосредоточен на задании. Металлическое лязганье лезвий секатора свидетельствует о медленном и осторожном продвижении отряда. Его возглавляет человек в синей спецовке. За ним следуют судмедэксперты в белой униформе. Они потеют в герметичной спецодежде – температура приближается к 38 °C в тени.

Как только садовник встречает возможное вещественное доказательство, одна из девушек-судмедэкспертов спешит к нему. Вещдок фиксируется, фотографируется и складируется. Затем четверка продолжает свою работу.

Внезапно команду охватывает сильное волнение.

– Шеф, шеф, идите сюда! Здесь большая дыра.

Я вынужден прервать нашу работу с прокурором. Я вижу, что действительно в земле есть большая дыра, а у моих помощниц богатое воображение.

– Шеф, возможно, они попытались закопать его – после убийства и расчленения.

Присутствующий при этой сцене садовник хмурит брови и вмешивается в разговор.

– Нет, вы совершенно неправы. Никто из людей эту яму не копал. Это не рукотворная яма, а лисья нора. Это молодое животное – ему от полугода до года. Более того, это нора самки. А знаете, почему здесь эта нора? Потому что рядом была пища для лисят.

Я подтверждаю слова садовника.

– Лисица выкопала здесь себе временную нору, чтобы обглодать труп. Поэтому нужно быть готовыми к тому, что кости будут почти повсюду.

Продолжение операции по прочесыванию местности подтверждает предположения. Тут кости предплечья – там кости ноги. На всех костях есть явные следы обгладывания. Я снимаю поверхностный слой гумуса толщиной несколько сантиметров, затем перегружаю его в большие ведра и забираю в лабораторию для тщательного просеивания.

Мы с прокурором возвращаемся к нашим запланированным занятиям по теме «Юриспруденция и судебная медицина».

Время от времени, члены команды подходят к огромному дубу, чтобы попить воды или просто немного отдохнуть от дикой жары, раскрыть герметичные комбинезоны и проветрить мокрые от пота майки.

Через два часа работы мы подводим предварительные и довольно неплохие итоги совместных усилий: пять ведер с землей, многочисленные обрывки одежды и почти полный скелет. К сожалению, все еще не хватает очень важного элемента – головы.

– А где же голова? Я не могу обойтись без нее.

– Возможно, в норе, – неуверенно говорит Алексия.

– Это невозможно, – снова вступает в разговор садовник, который все больше входит в образ детектива, и ему это явно нравится. – Она не вошла бы в нору. Нет, она бы скатилась отсюда. Смотрите – нора располагается на склоне.

Он снова берет секатор и режет, режет, режет. Наконец раздается крик радости.

– Ура! Шеф, я нашел вашу голову! То есть я хочу сказать, конечно, не вашу, а… Ну вы меня поняли. Вас не смущает, что я зову вас шефом?

– Совершенно не смущает. И я очень признателен вам, без вас мы бы не справились.

На лице садовника сияет счастливая улыбка.

Операция закончена. Мои ассистентки могут наконец снять свои белые спецкостюмы и остаться в одних майках – на радость нашему садовнику. Он постепенно возвращается к жизни – во взгляде появляется здоровый блеск, особенно при виде девушек в мокрых майках.

Ну а мы с прокурором тоже закончили работу над нашей программой. Удачный день. Мы возвращаемся в Пуатье, куда также везут и тело в чехле, и ведра с землей.

На следующий день мы собираемся в зале для вскрытий, чтобы провести необычную аутопсию – с запахом земли и гумуса. Это единственное комфортное место в университетской больнице: на улице жара 38 °C, а в прозекторских царит прохлада 18 °C. Медицинская визуализация не дает никаких результатов, как и внимательное изучение костных останков.

Следователи поработали на славу: им удалось найти стоматолога умершего мужчины. Стоматологические данные подтвердили его личность.

С учетом того, что рядом с телом были найдены пустые упаковки от антидепрессантов, мы придерживаемся версии самоубийства. Токсикологическая экспертиза проводиться не будет (ее можно было бы провести на зубном камне, сохранившемся на зубах, но это слишком сложная и слишком дорогая процедура). Что касается гумуса, то никаких аномалий выявлено не было.

– Шеф, а что нам делать с землей? Вы видели ее количество?

– Не беспокойтесь, я найду куда ее пристроить. Да, я возьму ее в сад. Это полезно для овощей.

– Ну а скелет?

– Кости мне не нужны. Для соусов все необходимое у меня есть. А наваристого бульона из этих костей не сваришь. Так что скелет вернется к себе домой.

Я возвращаюсь в свой кабинет и звоню прокурору Ангулема.

– Добрый день, господин прокурор. Это доктор Сапане.

– А, Чарли! Как поживают ваши ангелы?

– Простите, вы о чем?

– Доктор, позвольте открыть вам тайну. У вашего садовника остались самые приятные воспоминания о том дне. Вчера он был в центре внимания журналистов. Послушайте, что пишут об этом в местной газете: «Для сбора вещественных доказательств приезжал судебно-медицинский эксперт из Пуатье вместе со студентами. Была проведена скрупулезная работа. Все, как показывают по телевизору», – сообщил муниципальный работник.

– ?!

– А сегодня утром он снова заговорил об этом деле со следователями и спросил у них: «А где Чарли и его ангелы?» Так что у вас теперь новое имя!

Мотор!

Крошечный электропоезд, точная копия высокоскоростного поезда TGV Национальной компании французских железных дорог SNCF, нарезает круги по замкнутой окружности. Через каждые две минуты он с включенными фарами въезжает в тоннель из папье-маше. Потом он выезжает и мчится по рельсам до тех пор, пока снова не въезжает все в тот же тоннель. В окнах вагонов можно различить миниатюрные силуэты пассажиров. Кажется, ничто не может остановить непрерывное мелькание состава. Даже женщина, лежащая в эпицентре этого движения.