Звезда морей - О’Коннор Джозеф

Еще я взял с собой эскизы и копии чертежей кое-каких других ирландских особняков: Пауэрскорта, Роксборо, Килраддери, [неразборчиво] и многих прочих: надеюсь, вскоре Кингскорты и Пауэрскорты украсят этот новый город и его окрестности. Я совершенно уверен в успехе.

Некоторые утверждают, будто бы в грядущие десятилетия в Нью-Йорке возникнет мода на здания, уходящие в облака, однако ж я досконально изучил вопрос и убежден, что это невообразимая чушь. Чего в Америке в избытке, так это земли. Вдобавок американцы не относятся к ней с такой сентиментальной привязанностью, как мы, жители Ирландии. А значит, строить они будут вширь, никак не ввысь. Да и может ли быть иначе, если вдуматься?

К тому же всякий, кто мало-мальски смыслит в соответствующей науке, понимает, что здание, высота которого превосходит ширину и глубину, долго не простоит. Тем более в таких городах, как Бостон и Нью-Йорк, расположенных на побережье Атлантики. Таковы законы физики. Мы с тобой по собственному опыту помним, как сильны бывают атлантические ветра. (Помнишь, как зимой всякий раз сдувало сланцевые плитки с крыши маслобойни? Не говоря уж о том, что вам с Эм приходилось пришпиливать шляпки массой булавок, ха-ха.) В Коннемаре способно выстоять лишь дерево с очень длинными корнями — как же уцелеет десятиэтажный дом на продуваемом всеми ветрами американском берегу? Но даже если уцелеет, кто, кроме обезьян, захочет селиться на этакой высоте? И ежели допустить, что подобная глупость возможна, логично предположить, что и англичане уже додумались бы до такого и в Лондоне вырос бы целый лес десятиэтажных чудовищ.

Нет, я твердо верю в успех моего замысла. Прежде мне не раз случалось ошибаться и слушаться не сердца своего, а чужих мнений. На этот раз я настроюсь поотважнее[34]. И проклят будь, кто первый крикнет: «Стой!»

Что же до денег, то я отложил немного, но самую малость: остается надеяться, что провидение благоволит смелым. Я продал кое-какие старые безделушки из Кингскорта: думаю, вы с Эмили не станете возражать. Картину-другую, ничего особенного. Рояль, о котором ты спрашивала, уже забрали посыльные аукциониста. Мамины украшения я отправил тебе.

Пожалуй, по прибытии в Нью-Йорк мы остановимся в гостинице, но поскольку я никогда там не был, то и не знаю, в какой. Мы наняли домик на Вашингтон-сквер под номером 22, но освободится он только в марте. Я говорю «домик», на деле же это новомодные «меблированные номера», так что мы впрямь будем жить современно. Дороговизна дьявольская, но я рассматриваю это как достойное вложение средств, фешенебельную квартиру, где можно принимать клиентов. (Клиентов — Боже мой, если бы папа это слышал!) Слуг Лора возьмет по приезде. Думаю, мы ограничимся дворецким, одной служанкой, камердинером и, разумеется, кухаркой. Безумствовать ни к чему.

Пока же случившийся на борту диковинный индийский принц поведал мне, что в Нью-Йорке все же есть один более или менее приличный ресторан — «Дельмонико» на Уильямс-стрит, так что голодать нам во всяком случае не придется. (Обстановка там, говорят, в стиле Луи XIV.)

Здесь, на борту, наши условия не столь элегантны, но мы не прочь немного потерпеть. У нас четыре недурственные каюты в отдельной части верхней палубы, чуть в стороне от прочих пассажиров. Наша с Лорой каюта тесновата, но обставлена со вкусом. У Джонатана и Роберта по маленькому дворцу, и они без конца препираются, чья уборная роскошнее. Мэри живет в конце коридора, вверх по лестнице, и еще в нашем распоряжении просторный салон: капитан любезно приказал поставить там замечательный раскладной стол, так что мы завтракаем и обедаем отдельно. Словом, устроились мы весьма удобно, хотя кровати и тесные. К нам то и дело, точно еху, забегают стюарды и слуги: Лору подчас раздражает, что невозможно уединиться, но я считаю, надобно потерпеть. (Гуигнгнмы наверняка забегали бы чаще, ты понимаешь, о чем я[35].)

Кормят скучновато, но мы не возмущаемся.

Тоска здесь смертельная, и это мягко говоря. Делать на этой посудине почти что нечего. Общество прескверное. Порой вечером иду в курительный салон, чтобы проиграть махарадже в карты несколько шиллингов. Но как ни ищу, пока что не отыскал на борту ни единой достойной книги. Нашел в салоне стопку старых «Таймс», пытаюсь дуллифицировать[36] передовицы в хронологическом порядке. Хоть какое-то развлечение, пусть и чертовски утомительное, в особенности теперь, когда я слепну, как трюмная крыса (ха-ха).

Мальчики чувствуют себя хорошо и шлют тебе привет. Им очень нравится, что они теперь маленькие моряки, но Джонатана никак не оставит его старая напасть. Я надеюсь, причиной тому лишь неустроенность и волнение, и, когда мы обоснуемся в Нью-Йорке, он будет спать как полагается. И нам перестанут приходить огромные счета из прачечной за стирку простыней! Бедняжка последнее время то их мочит. Но радуется, что проведет день рождения на корабле. Роберт молодчина, крепкий, как тяжежикхх, и ест с таким же аппетитом. (Всепоглощает, как сказал бы наш капитан.) Уж не знаю, как в него столько влезает. Как говаривал Джонннджо. «Мать честная, не иначе у его маленькой светлости три горла»

Мы с Лорой последнее время несколько опалились друг от друга, но я отношу это за счет того, что ей не хотелось уезжать из Лондона в Рождество, ты же знаешь, это ее любимое время года, приемы, балы и прочее. Впрочем, беспокоиться не о чем. Она, как всегда, в расцвете сил.

Погода последнее время крайне переменчива (сегодня утром сильно штормило), и твой глупый братец вспомнил свои героические дни в военном флоте, тот первый настоящий поход, когда его, к собственному изумлению и смущению, то и дело била морская болезнь — тот учебный поход на Канары и обратно на трехмачтовом клипере, который гонял по всему Средиземноморью еще некий Н. Бонапарт, эсквайр, отчего тот клипер стал таким же водостойким, как древняя губка. Помню, как старый комендор из Лонгфорда тайком посоветовал мне испытанное средство, id est: проглотить кусок свиного сала на бечевке, после чего быстро выдернуть бечевку из горла. ЕЙ-БОГУ! В процессе я подавился за малым не насмерть, пришлось одному испанцу делать мне искусственное дыхание рот в рот. Не хотелось бы повторять этот опыт.

Сослуживцы потом потешались надо мною: «Поцелуй меня, Харди»[37]. Едва ли они знали, что твой немощный братец — сын и наследник «боевого» лорда Мерридита, который вместе с Нельсоном дрался в Трафальгарской битве. Разумеется, я старался об этом не заикаться. Хотя, может, и следовало. Глядишь, я бы уже стал адмиралом!

Мне жаль, что вас донимают кредиторы. Удивительные зануды. Скажи им, твой старший брат велел передать, если они еще раз осмелятся вас побеспокоить, он явится и даст им по носу. А если серьезно, я постараюсь что-нибудь сделать, как только мы прибудем в Нью-Йорк. Кажется, там есть отделение «Куттса», но если нет, наверняка найдется другой банк, который сумеет помочь. Банки есть везде, куда ни приедешь.

Кстати о занудах: ты не представляешь, сколько их в первом классе: как антилоп гну в глухих переулках Тимбукту, только эти в два раза уродливее и в три раза несчастнее. Если бы тебе пришлось иметь с ними дело, ты умерла бы со смеху. Мы с Лорой каждый вечер потешаемся над ними. Должен признаться, без нее мне пришлось бы туго.

Этот идиот-американец Диксон, которого ты видела на одном из Лориных вечеров, на борту, и так же невыносим, как обычно. (Ты видела его в тот раз, когда у нас был Диккенс. Помнишь, он еще разглагольствовал о романе, над которым работает?) Кажется, тетя Эдди назвала его «обходительным» — Диксона, разумеется, не Диккенса, ну да на вкус и цвет образца нет.

Я бы с радостью написал больше, но уже штормит (эгегей, ветер и дождь), так что придется лечь и взять кусок свиного сала. Увы мне!