Голый на маскараде - Александр Горохов

Милиционеры продолжали курить и никаких действий не предпринимали, хотя Леня предполагал, что Прыщ уже навел их на него и сейчас будет хотя бы проверка документов.

Нет – к моменту, когда подошла очередь Прыща, он заправил бак, сел к рулю, что-то весело прокричал милиционерам, неправильно развернулся и оказался возле Лени, резко притормозив. Несколько секунд он смотрел в лицо Лени расширенными глазами, потом судорожно сглотнул и произнес срывающимся голосом.

– Киллер, да? Сколько тебе за меня заплатили? За мое убийство?

Ничего подобного Леня не ожидал и непроизвольно ответил.

– Достаточно.

Беда в том, что ироничной интонации у Лени не получилось, ответ прозвучал хрипло и серьезно настолько, что глаза у Прыща побелели и он еле выговорил, срываясь на свистящий шепот.

– Я тебе больше заплачу? Хочешь?

Леня подбирал ответ, а Прыщ посчитал его молчание за отказ. Он метнул взгляд на милицию, а потом сорвался с места на предельно возможной скорости.

Леня хорошо знал Волоколамку, поскольку часто вместе с Васькой Блиновым ездил на дачу к его родителям. Трасса, минуя городки в достаточной степени незначительные, дотягивалась до таможенного пункта на пересечении с границей Латвии, а в конечном счете упиралась в Рижский залив, в столицу ныне самостоятельного госудраства – Ригу. Если учитывать багаж Прыща и его паническую торопливость, то можно было предположить, что он стремился удрать за рубеж. Леня решил, что продержится за «опелем» сколько сможет, а как окончательно потеряет его из виду – вернется в Москву.

Прыщ все так же изо всех сил давил на акселяратор, делал на дороге все те же ошибки, но все же мало помалу уходил от Лени все дальше. Преследование теряло смысл – если этот смысл и вообще был когда-либо.

Трасса нырнула в перелесок, Леня окончательно потерял из виду «опель», прокатился мимо Т-образного перекрестка – в сторону, в рощу, уходила грунтовая дорога. Машины Прыща нигде не было видно.

Гонка преследования кончилась. Леня сошел с полосы движения и загнал машину в тень придорожных деревьев. Как с ним часто случалось, от нервного напряжения проявил активность мочевой пузырь и Леня забрался в придорожные кусты, чтобы облегчиться.

После чего, как говориться: «на душе легче стало».

Прыщ сбежал, решил Леня, в Латвию или ещё куда, значения теперь это уже не имело, ясно, что он упрячется и упрячется надолго.

Леня уже садился в свою машину и рассеяно глянул на трассу, чтобы прикнуть свой маневр разворота – и в этот момент из под деревьев, метрах в ста от него выкатился серебряный «опель», перевалился через неглубокий кювет, но вырулил не на магистраль М-11, на Ригу, а покатился на грунтовую дорогу, направления которой Леня припомнить не мог. Но было очевидным, что Прыщ заметал следы, упрятался от Лени в перелеске, выждал пока тот прокатит мимо, да не заметил, что и преследователь остановился.

Леня докатился до перекрестка задним ходом, а затем вывернулся на грунтовку. Облако рыжей пыли, вздыбленной колесами «опеля», оседало медленно, так что ориентируясь на него, Леня набрал скорость. С каждым километром дорога становилась все хуже. В низинах появлялись даже глубокие, непросохшие на двухнедельной жаре лужи. Но на этот раз отечественное бездорожье Леню только порадовало – лишь сумасшедший будет разбивать скоростью свою машину на таких колдобинах.

Прыщ – таковым сумасшедшим и оказался. Когда перелесок кончился и Леня высокочил на просторный, просматриваемый километра на три-четыре луг облако от идущего впереди «опеля» было уже у горизонта. Но это же облако, как понял Леня, мешало Прыщу контролировать обстановку позади себя, преследователя за густым занавесом пыли он разглядеть не мог.

Леня вошел в азарт погони, но все же служебную машину было жалко и он старался обьезжать ямы, не влетать в глубокую, разьезженную колею – дорога была пуста и, как полагал Леня, чрезмерно далеко оторваться от него «опель» все одно не мог.

Через несколько минут по правому борту, метрах в ста – промелькнула какая-то деревня в десяток домов, «опеля» там видно не было и Леня проехал мимо, не снижая скорости.

Еще через пяток километров он оказался в таком сыром и густом еловом лесу, что и не удивился, когда обнаружил, что в салон влетела туча комаров. Но на мокрой колее был виден четкий след только что проехавшей машины.

Неожиданно резко посветлело, слева по ходу движения мелькнула излучина узкой речки с крутыми берегами, а впреди показался мост через эту речку – мост, метров пятнадцать в длинну. И уже издали Леня увидел, что на мосту этом – что-то не так.

Леня сбросил скорость и остановился, не вьезжая на деревянный настил моста. Дорожный знак давал предупреждение, что переправляться на другую сторону можно было имея вес автотраспорта не более четырех тонн.

В «опель-кадете» было, насколько знал Леня, никак не более тонны, но даже если бы он весил и все десять, все равно непонятно, почему машина сломала перила и соскочила с моста. Во всяком случае именно так читалась открывшаяся перед Леней картина – облака пыли на сухой дороге за мостом уже не было, в деревянных перилах ограждения моста зиял пролом. Можно считать, что в машине выбило рулевое управление и она кувыркнулась в реку. Или водитель был вдребезги пьян и не соразмерил ширину моста для своего маневра – на дороге все бывает.

Леня вышел из автомобиля и неторопливо добрался до сломанных перил.

Речка под мостом оказалась неглубокой. Серебряный корпус «опеля» порузился под воду не более чем на метр и был виден достаточно хорооо. Взбаломученная от падения машины тина и песок быстро уносились сильным течением и уже через минуту Леня мог разглядеть четко, что автомобиль упал в воду под косым углом, застрял капотом в тине, его слегка развернуло течением, а теперь машина очень медленно оседала на заднии колеса, слегка заваливаясь на бок. Обе передние дверцы были открыты – правая настежь, левая наполовину. В салоне никого и ничего не было видно, но можно было предположить, что водитель от удара о барьер перил завалился вниз, под рулевое колесо.

Песок и тина осели, «опель» плотно опустился на бок и Леня уже точно определил – салон пуст. Большого ума не надо, чтоб восстановить картину происшедшего: водитель потерял управление, проломил ограждение, ухнул в реку, от удара распахнулись дверцы и тело его течением вымыло из машины. Вместе с багажам, упакованным в непромокаемый, пластиковый мешок.

Леня оглянулся. Из сырого леса никто не выезжал, а за мостом, до горизонта расстилались просторые луга, на котором желтела пожухлая на солнце трава. Никакого движения нигде не примечалось – все словно обмякло, разомлело от жары и каждое лишнее шевеление доставляло страдание.

Леня спутился с моста и неторопливо зашагал вниз по течению реки. Шагов через шестьдесят русло за излучиной неожиданно расширилось, река словно обмелела, затон на противоположенной стороне оказался густо заросший камышами.

Леня остановился, оглянулся и громко крикнул.

– Эй, Прыщ! Я не киллер! У меня и оружия нет!

Ему никто не ответил, где-то за спиной прокаркала ворона, уместившаяся на суку одинокого, высохшего дерева.

– Прыщ! – снова закричал Леня. – Нам просто надо поговорить! Тебе же польза будет! А потом прячься где хочешь, я никому ничего не скажу!

Через несколько секунд камыши на другой стороне затона зашевелились и мокрый Прыщ с открытым портфелем в руках вышагнул на прибрежный песок. Из портфеля он уже выташил длинный пистолет с тонким дулом и разглядеть с расстояния метров в пятнадцать настоящее это оружие, или какая-нибудь игручешечная подделка, Леня не мог.

– Шевельнешся, буду стрелять! – прокричал Прыщ.

– Ладно, я только поближе подойду, чтоб нам не орать. – ответил Леня миролюбиво и, чтобы совсем успокоить Прыща, неторопливо скинул кроссовки, джинсы, ветровку и медленно принялся переходить затон. И даже руки поднял, чтоб показать, что на теле у него никакого оружия нет.

Но Прыщ был осторожен и напуган – едва Леня погрузился по грудь, как крикнул.

– Стой на месте! Хватит! Я тебя хорошо слышу!

Леня остановился и спросил первое, что пришло в голову.

– Ты от кого бежишь, Станислав?!

– А сам не знаешь?! – напряженно выкрикнул маркер. – А если не знаешь, то и не спрашивай! Для тебя же будет лучше!

– Если это круыте парни, Станислав, так ведь они тебя и в Латвии найдут.

Прыщ дернулся и ответил слезливо.

– Не найдут. Там я для них не опасен. Ну, а ты чего хочешь? Только стой на месте я стрелять буду!

– Стою, стою. Ты у Лимоновой в любовниках был?

Прыщ презрительно засмеялся.

– Драл старую галошу! Блевал, а трахал! Такая зараза, похуже любой проститутки.

– Куда тебя возила? На Канары?

– На Крит. А ты откуда знаешь?

– Да фотография твоя у неё на столике стояла... Там море, яхты и ты.