На рассвете любви - Рэчел Маккензи

Придя в столовую, они протиснулись между плотно сидящими людьми к местам, заказанным для них за длинным столом, и оказались между Джоном Гамильтоном и хорошенькой темнокожей девушкой, которая, слава Богу, была не Джоанной.

Для собравшихся здесь это было важное событие, происходящее лишь раз в году, и все стремились получить от него как можно больше удовольствия — смеялись, шутили, обсуждали и только что прошедшие и давние скачки, предвкушали вечерние танцы. Многие были молоды, беспечны, и считали, что им принадлежит весь мир.

Во время ужина на Викторию никто не опрокинул ни тарелку супа, ни кувшин с пивом. Но, судя по шуму и треску, доносившемуся с другого конца зала, кто-то это все-таки сделал. Все сопровождалось взрывами смеха, похоже, что сегодня вечером все было возможно.

Они решили, что пора уходить, и, лавируя между столами, гостями и официантками, выбрались из все еще переполненной и очень шумной столовой. Вместе с Дженнифер и Питером Виктория вышла на веранду, но дальше отправилась одна, потому что сопровождавшая ее парочка остановилась у перил, чтобы пошептаться о чем-то своем.

Ощущая деревянные доски пола под своими мягкими белыми босоножками, Виктория счастливо улыбалась сама себе — от эйфории дня и в ожидании наступающего вечера.

До ее комнаты оставалось каких-нибудь несколько ярдов, когда она внезапно остановилась, словно уперлась в незамеченную раньше стеклянную стену. Чуть дальше, в стороне от освещенных окон и тусклого света наружных фонарей, стояли две фигуры. Мужчина положил руки на талию женщины. Он что-то говорил почти неслышно, и хотя Виктория не могла разобрать слов, голос был знакомым, слишком знакомым.

И раньше, чем она успела сделать шаг, Джоанна, а это была она, взметнула обе руки и закинула их за шею мужчины. Замерев на месте, Виктория видела, как красотка прильнула к Скотту всем телом и заглянула ему в лицо. Скотт шевельнулся и заметил девушку, словно вросшую в землю совсем рядом от него. Его взгляд снял охватившее оцепенение.

Спотыкаясь, Виктория добралась до своей комнаты и захлопнула за собой дверь.

Как слепая добрела она до кровати и рухнула на подушки, на которых еще совсем недавно предавалась мечтам.

Скотт и Джоанна! Она могла упрекать его за упорное нежелание встречаться с городской девушкой. Но он произносил такие волнующие, страстные слова о своем влечении к ней… Как быть с уверениями, что он всегда говорит только правду? Вспоминая теперь, как последовательно вел он себя по отношению к ней, их последнюю, совсем недавнюю встречу, она поняла, что он не снисходил до случайных связей где-нибудь на стороне. Но… Но Джоанна была так потрясающе хороша, а мужчины часто берут то, что могут получить без особого труда — а именно так это и было сейчас.

Вдруг Виктория привстала. Где-то вне ее комнаты почти неслышные шаги заставляли чуть вздрагивать доски пола. Однако раньше, чем они приблизились к двери, послышался знакомый голос:

— Привет, Скотт! Ты нас ищешь?

— Нет, приятель. Мне нужен был Шад, но он где-то шляется, и я решил, что лучше пойти и переодеться к вечеру.

— Я с тобой, Скотт… Вернусь около половины девятого, дорогая, — донесся голос молодого человека, похоже, блаженно улыбнувшегося Дженнифер, прежде чем уйти. Одни шаги удалились едва слышно, вторые, словно эхо, следовали за ними. Тут же вошла Дженнифер и включила свет.

— О! — воскликнула она, изумившись при виде лежащей фигуры, — а я думала, что раз свет не горит, значит, тебя нет.

— Я просто немного отдыхала. Кажется, у меня начинает болеть голова от всего этого солнца и шума.

Виктория почувствовала, что ее выдумка вполне может оказаться правдой. И задумалась — не использовать ли это как предлог, чтобы не пойти на танцы. Неожиданно она ощутила себя совершенно разбитой и очень несчастной. Все, чего ей хотелось, это убежать и спрятаться где-нибудь. В этой столь насыщенной любовной истории было слишком много взлетов и падений.

Но если она так сделает, Дженнифер, возможно, воскликнет: «О, бедняжка!», и останется при этом совершенно равнодушной. Но она может поделиться с матерью, а Виктории совсем не хотелось, чтобы миссис Лис появилась здесь с выражениями сочувствия.

— Тебе лучше встать и одеться, Виктория, — прервала Дженнифер ее бессвязные мысли. — Я хочу там быть, как только начнется музыка.

В конце концов, Виктория спустила ноги с кровати и начала одеваться. Очаровательное платье скользнуло на ее плечи, затем она аккуратно поправила прическу сзади, там, где волосы сбились от лежания на подушке, потом решительно выпрямилась и пробормотала:

— Будь что будет.

Поймав через плечо в отражении зеркала взгляд Дженнифер, она обернулась и спросила:

— Как ты думаешь, платье мне идет?

— Глазам своим не верю, — ответила ее приятельница, — ты выглядишь совсем другой, почти незнакомой. Словно кто-то, с кем я встретилась впервые. Совсем не похожая на ту, кого я обычно вижу в джинсах, майке или каком-нибудь хлопчатобумажном платье.

— Большое спасибо. Вот только не знаю, следует ли принимать эти слова за комплимент.

Виктория еще раз взглянула на себя в зеркало, и в ее последующих словах прозвучало удовлетворение:

— Однако мне нравится, как выглядит моя прическа. Немного неестественно, не от мира сего, правда?

— Что есть, то есть. А я рада, что мои волосы вьются от природы и ничего не надо с ними делать… — Как всегда, в словах Дженнифер сквозило свойственное ей самодовольство.

Они были уже готовы, когда за ними зашел Питер в компании Нила Пакстона. Виктория улыбнулась молодому человеку, а затем они вчетвером направились в зал, где должен был состояться вечерний бал.

12

Пробравшись сквозь толпу мужчин, теснившихся у входа, Виктория увидела, что зал переполнен. Как и Питер, она улыбалась в ответ на сыплющиеся со всех сторон комплименты. Расположившись среди знакомых, Виктория занялась тем, что делали все вновь прибывшие — стала разглядывать битком набитый зал, но среди множества лиц она искала только одно. Прислонившись к стене в своей характерной, несколько небрежной позе, Скотт разговаривал с мистером Гамильтоном-старшим и его сыновьями. Шада с ними не было.

Потом она увидела его среди людей из миссии. В большинстве своем это были мужчины, одетые почти в униформу — белые рубашки с длинными рукавами и при галстуках. Пальто и пиджаки, должно быть, они где-нибудь оставили из-за жары. Вдруг она обратила внимание на свое окружение и увидела рядом с собой Нила Пакстона.

Бал по поводу скачек начался.