На рассвете любви - Рэчел Маккензи

Скотт усмехнулся, а Шад негромко рассмеялся. Но, зная теперь Скотта, улавливая его настроение, Виктория чувствовала, что он принимает участие в этом обмене шутками довольно рассеянно, его внимание было явно занято чем-то другим.

К ним типичной походкой скотовода подошел высокий, представительный, уже немолодой человек. Он спросил, обращаясь к Скотту и Шаду:

— Ну, кто должен сегодня выиграть? Или нам придется дожидаться конца состязаний, чтобы узнать это? Хорошо бы решить уже сейчас, на кого из вас ставить в большой скачке.

— Сегодня все будет очень просто, мистер Гамильтон, — ответил Скотт. — Я не участвую в скачках. Наши цвета будет представлять только Шад. Неожиданно обнаружилось, что только одна наша лошадь достаточно здорова и подходит для соревнований. Мы подумали, может быть, кто-нибудь бродит в темноте вокруг Намангиллы. Понимаете, это, конечно, только предположение… — Он усмехнулся и оборвал фразу, чтобы неосмотрительно не брякнуть чего-нибудь лишнего.

— Ты действительно не будешь участвовать, Скотт? — спросил один из близнецов.

— Не сегодня. Я должен поджарить другую рыбу… — Он не договорил и обвел взглядом толпу, задерживаясь на каждой проходящей мимо хорошенькой девушке. Рассмеявшись в ответ на последовавшие комментарии, он махнул рукой и сказал — Ну, я отбываю, чтобы уделить внимание другой моей рыбе…

Дженнифер с Питером куда-то исчезли, а Виктория вышла на веранду и, наклонившись к перилам, стала наблюдать развернувшуюся перед ней оживленную картину. Она увидела Скотта и сотню других молодых людей. С болью в сердце разглядела среди них прекрасную Джоанну. Значит, она вернулась, и хорошо, если бы только ради увлекательного зрелища. Виктория надеялась на это, потому что девушка и впрямь была хороша.

На веранду, улыбаясь, вышла миссис Лис и встала рядом с ней. Виктория заметила, каким оценивающим взглядом та проводила проходившего мимо одного из молодых Гамильтонов. Она разгадала выражение лица миссис Лис и пожала плечами. Дженнифер знала этих ребят всю свою жизнь, и если все, что она могла бросить в их сторону, было мимолетное «привет!», то, значит, матери не имело никакого смысла смотреть на одного из них взглядом, выдававшим крушение всех ее надежд. Провидение самовольно выбирает партнеров по жизни и по постели. А у нее самой хватит разума это понять?

Во время ленча столовая была заполнена людьми. Виктория рассеянно ела все, что ей предлагали, а взглядом искала одно-единственное лицо. Но Скотта здесь не было. Не было и Шада.

11

Начало скачек приближалось. Виктория решила получить удовольствие от интересного зрелища.

Публика, собственно ради этого сюда и собравшаяся, наблюдала, как к месту старта повели лошадей. Вдруг все внутри Виктории оборвалось. Она увидела Скотта так близко, что вполне могла протянуть руку и дотронуться пальцами до его загорелой щеки. Хотя между ними проходила ограда бегового круга, их разделяло лишь несколько дюймов.

Он стоял возле небольшой вороной лошади, верхом на которой сидел Шад. Это несправедливо, подумала она, как думала уже много раз раньше. Он один обладал всем, что только можно было пожелать — красивой внешностью, уверенностью в себе, умением покорять окружающих, а также, вынуждена была она признать, добротой, которая проявлялась порой весьма странным образом.

Скотт резко повернул голову, словно уловил какой-то посторонний импульс. Когда их взгляды встретились — сердца забились в унисон, соединив их в пространстве.

Виктория поняла, что он не ожидал этой встречи и не был готов к ней. Ей сказали об этом его глаза. Затем он опустил веки и отвернулся так, что перед ней предстал лишь его чеканный профиль.

К Скотту и Шаду подъехал Джимми Гамильтон верхом на чистокровной лоснящейся гнедой. Он взглянул на двух приятелей.

— Вот уж не ожидал, — заявил он, — что наступит день, когда только один из вас будет участвовать в больших скачках!

Он окинул оценивающим взглядом маленькое животное под Шадом, и рот его раскрылся от удивления.

— Но ведь эта не из ваших лошадей? А где же они? — вопрос прозвучал резко.

— О! Джимми! — голос Скотта был вежлив. — Но откуда же у нас, простых фермеров, могут быть лошади, подобные твоей. Мы довольствуемся теми необъезженными лошадками, каких удается отыскать.

Виктория подумала, что, судя по гамме чувств, отразившихся на лице Гамильтона, по тем усилиям, которые он прилагал, чтобы подавить готовые сорваться с его губ слова, Джимми сейчас хватит удар. Но прежде, чем он успел подобрать подходящие ругательства, легким галопом подскакал его брат. Он тоже взглянул на вороную неухоженную лошадку и сказал, как и его брат:

— Глазам не верю! Неужели, Шад, ты поскачешь на этой… — Раньше, чем он смог закончить фразу, поднялась суматоха и лошади двинулись к месту старта. Скотт исчез за оградой. Дядя Пит сказал:

— Возможно, я — дурак, что выступаю против Намангиллы, но свои деньги я поставил на серую Мэпльтона. А как вы? — спросил он миссис Лис.

Она вручила ему десять долларов.

— На Шада, конечно! Я-то не настолько глупа!

— Но это же безнадежно… Я не знаю, что нашло на них обоих!

— Пит, кто лучший наездник на всей территории? — коротко спросила миссис Лис.

Дядя Пит повернул в ее сторону серебристо-седую голову:

— Я полагаю, Скотт… или Шад, но…

— Ты знаешь их обоих всю жизнь. Неужели ты думаешь, что Шад появился бы перед всем этим сборищем, — миссис Лис сделала широкий жест рукой, — на чем-то, что будет скакать, как вьючное животное? Не скажу, что он не может проиграть, такое случается с каждым, но свои деньги я ставлю на него.

— И я тоже, дядя Пит, — сказала Виктория, вручая ему еще одну банкноту.

Дядя Пит удивленно поднял брови, потом махнул рукой и сказал:

— О'кей, это ваши деньги, и если вы хотите их потерять…

Виктория лишь мысленно прошептала теплые слова вслед темнокожему всаднику на маленькой лошадке: «Ты сейчас победишь, Шад».

Именно это он и сделал!

Виктория никогда раньше не интересовалась скачками и пришла в невероятное возбуждение от того, что происходило на беговом круге. Она хотела, чтобы цвета Намангиллы пришли первыми. Радость, когда все осталось позади, была так огромна, что она ощутила слабость во всем теле, а ноги стали как ватные. Но у нее хватило сил рассмеяться в лицо дяде Питу, когда он передавал ей выигранные деньги.

Наконец она решила, что с нее довольно. Не хватало еще головной боли к вечеру, а из-за жары, шума, волнения и суматохи это вполне могло случиться.