Лихо - Кирилл Викторович Рябов

Ненадолго пришел в себя у подъезда. Сосед Серёжа вышел навстречу и сказал:

— Я его вычислил. Он вон там обитает.

И показал на крышу соседнего дома. Аверьянов посмотрел и спросил:

— Кто?

Но Серёжа убежал, не ответив. Аверьянов обшарил карманы. Сигареты потерялись. Но дома, кажется, было несколько пачек. Он достал ключи и поднялся в квартиру. Хотелось поскорее лечь. Стащив ботинки, Аверьянов свалился на кровать и лежал до ночи. Несколько раз ненадолго засыпал и видел сумасбродные, тягучие сны. Но толком ничего не запомнил.

Звонок смартфона вернул его к реальности. Номер был безымянный, но смутно знакомый. Аверьянов ответил.

— Константин Дмитриевич? — зазвучал женский голос.

— Да, — тихо ответил он.

— Это Бумагина. Я вас разбудила? Что-то рано вы ложитесь! А зря. Ночью самое творчество.

— Что вам надо? — спросил Аверьянов.

— Сами не догадались?

— Честно говоря, нет.

«Может, влюбилась в меня?» — мелькнула дурацкая мысль.

— И намека моего не поняли? — удивилась Бумагина чуть разочарованно. — Ладно, скажу прямо. Мы решили, что вы нам подходите. Я вообще думаю, вы идеальный кандидат. И нам и вам невероятно повезло. Поздравляю, Костя! Завтра…

— Меня это не интересует, — перебил Аверьянов. — Я уже сказал.

— Завтра, — терпеливо повторила Бумагина, — ждем вас в офисе. Адрес вы помните. Обсудим детали.

Он встал, нашел сигареты и закурил.

— Вы глухая, что ли? Или по-русски плохо понимаете?

— Ой, Костя, вот хамить не надо. Вам это точно не пойдет на пользу.

— Я и сам прекрасно знаю, что мне на пользу.

Вспомнив вчерашнее пьянство, он скривился. Бумагина будто прочитала его мысли.

— Вы ошибаетесь, конечно, вы ошибаетесь, — сказала она.

— Без вас разберусь.

Он собирался отключиться, но вмешался Мешков:

— Константин Дмитриевич, минуточку!

Аверьянов представил, как они, прильнув щекой к щеке, держат один на двоих телефон напротив лиц.

— Хочу кое-что уточнить, — сказал Мешков.

— Ну-ка?

— Осознаете ли вы, что своим отказом совершаете одну из самых серьезных ошибок в жизни?

— Угрожаешь? — спросил Аверьянов.

— Боже упаси! Просто спрашиваю. Осознаете?

— Если вам там скучно, выпейте водки.

— А мы уже выпили, — радостно призналась Бумагина.

— Тогда понятно.

— Вижу, не осознаете. А ведь немало уже ошибок сделали в жизни. Пора бы…

— Нахуй пошел! — перебил Аверьянов. И добавил: — Оба пошли!

— Ты слышала? — спросил Мешков.

— Конечно. Я же не глухая. И по-русски понимаю прекрасно. Родной язык все-таки.

— Такого еще никогда не было. Поразительно!

Кажется, Мешков был восхищен.

— Ну ничего, убедим, — сказала Бумагина.

— Он нас слушает.

— Он вообще любопытен. Еще один плюсик в копилку.

Аверьянов дал отбой. Они тут же перезвонили. Он сбросил и добавил номер в черный список. Спустя несколько минут пришло чувство стыда. Зря он, конечно, так. Ничего ведь плохого они ему не сделали. Просто момент такой неудачный. Позвонили бы вчера утром, например, или через неделю, когда он уже помирится с Машей, и он бы предельно вежливо объяснил им, что произошло недоразумение. Расстались бы с уважением и пониманием. А так…

Однако перезванивать и извиняться Аверьянов не стал.

Ночь он провел в кровати с ноутбуком на животе. Сначала выбрал сериал с высоким рейтингом, но заскучал на середине первой серии и открыл «Ютуб». Посмотрел ролик про безволосых котят и не почувствовал ни капли умиления. Потом включил ролик под названием «Американцы пробуют русскую еду». Это было чуть интереснее. Но когда симпатичную девушку с кольцом в носу стало рвать килькой в томате, Аверьянов переключил на сборник лучших нокаутов Роя Джонса-младшего. Этот веселый боксер дразнил своих грозных соперников, издевался над ними, дрался вопреки всем традициям, но неизменно укладывал каждого на настил ринга незаметными резкими ударами.

Наступило утро. За окном каркали проснувшиеся вороны. Толя шумно подметал двор огромной метлой. Аверьянов не заметил, как уснул, а проснулся уже днем, в той же позе. Ноутбук с погасшим экраном так и стоял на животе. Тело затекло. Тишина давила на уши, как после контузии. Откашлявшись, он со стоном встал и взял сигареты. Прикурил и слегка размял шею и плечи. Один физиотерапевт научил его этому упражнению. Делаешь движения, будто плывешь брассом, раз двадцать вперед, потом назад. Но руки при этом опущены. Вот и вся польза, которую Аверьянов получил от футбола. Впрочем, было еще видео, запечатлевшее его травму. Он так и не решился посмотреть его, но знал, что ролик набрал несколько миллионов просмотров и какое-то время висел в топе «Ютуба». Пару раз Аверьянова даже узнали на улице. Сначала какой-то мужик долго пялился на него в магазинной очереди к кассе, будто на экзотическое животное. А потом сказал:

— Как голова?

— У кого? — спросил Аверьянов.

Мужик выронил пакет чипсов, поднял и больше ничего не говорил.

Другой раз к нему подошли на улице парень и девушка. Он помалкивал, а она сказала:

— Как вы себя чувствуете? Мы за вас очень переживали. Думали, вас убило.

— Спасибо, — ответил Аверьянов. — Я жив.

12

Поздно вечером позвонила теща. Сначала Аверьянов выслушал порцию рыданий, от которых у него замирало сердце, а в животе расплескивался холод. Будто проткнули пупок и закачали жидкий азот. Как попугай он повторял:

— Надежда Васильевна, успокойтесь! Надежда Васильевна, что случилось? Надежда Васильевна, успокойтесь! Надежда Васильевна, что случилось?

Но она не отвечала, продолжала изводить его. Он представил Машу в петле. Он представил Машу, брошенную на железнодорожную насыпь, переломанную, как кукла. Исколотую ножом и застывшую в кустах он ее тоже успел представить. Наконец теща смогла сказать:

— Маша пропала.

После этих жутких картинок Аверьянов почувствовал облегчение. Правда, совсем слабое.

— Ушла погулять днем и не вернулась. Шесть часов прошло. Такого раньше не было.

Аверьянов и сам знал. Маша была домоседкой. Впрочем, как и он. Друг друга им вполне хватало. Когда-то. А теперь?

— Может, — начал он и умолк.

— Что? — спросила Надежда Васильевна.

— Не знаю.

— Я тоже не знаю.

Он закурил, подавился и закашлялся.

— Что с тобой? Ты плачешь? Что-то известно?

— Я кашляю, — с трудом ответил Аверьянов.

— Костя, а вдруг она утопилась?

Он издал невнятный звук, похожий на рвотный спазм.

— Я этого не вынесу, — продолжала заколачивать гвозди в его голову Надежда Васильевна. — Убью себя. И папика убью.

Аверьянов подумал про их пуделя и по глупости чуть не спросил, зачем убивать собаку. Но быстро понял, что речь о тесте.

— А он сам где?

— Искать ушел. Если вернется и скажет, что Маша умерла, я его точно убью.

— Успокойтесь, — сказал Аверьянов.

— Да? Но как? Научи!

— Выпейте валерьянки.

— Я выпила.

— В полицию заявили?

— Только пришла от участкового. Он говорит, что должно три дня