Принудительное влечение - Юлия Климова

    – Утешимся лишь одним, – вздохнула Ирочка, – это последний подозреваемый.

    – Н-да… Что дальше делать, не представляю. Правда, мы еще не разобрались с Манухиным. Тостер, кстати, оказался полнейшим барахлом, у меня там горбушка черного хлеба застряла… Я его собиралась подарить Уварову, ну так пусть и забирает вместе с горбушкой. Может, поинтересуемся персонами мага и йога? У них, конечно, алиби, но ведь они работали рядом с Самаринским.

    – Мне кажется, этот негодяй уже передумал тебя убивать. Где вот он?

    – Ты сама недавно говорила, что за нами следят, и я склонна думать, что преступник вышел на наш след. Пока не понятно, как ему это удалось… Теперь он осторожничает и не лезет нам на глаза. А все почему? Потому что мы на верном пути, мы пугаем его своими действиями. Я вечно таскаюсь с тобой, живу с Уваровым под одним потолком. У кого брелок – непонятно… Кому я о нем разболтала, тоже большой вопрос. Теперь ему придется убить слишком много людей, чтобы замести следы. Он сейчас затаился и ждет – как дальше развернутся события.

    – Давай немного передохнем. Собакин…

    – Песиков.

    – Какая разница, – махнула рукой Ирочка, – Песиков – наш последний подозреваемый. Мечемся, мечемся, и все без толку. Может, тебе к следователю сходить, вдруг он уже раскрыл преступление.

    – Кстати, я забыла проинформировать Васечкина, где теперь живу, да еще номер мобильного сменила… Надеюсь, он меня не ищет.

    Соседей у Песикова оказалось предостаточно – на этаже находилось семь квартир. Немного поразмышляв, Ольга остановилась напротив добротной двери с новенькой дерматиновой обивкой. Три замка и блестящая металлическая ручка.

    Несколько секунд Ольга размышляла – какую выбрать линию поведения? Необходимо расположить соседей к себе, чтобы вытянуть побольше информации о Германе Ярославовиче. Лидочка предупреждала о его сложном характере, нелюдимости и даже злобе, таких соседей обычно не любят и с радостью выливают на них ушат помоев. Но как начать разговор?

    – Ты будешь сирота из детского дома, которая ищет родителей, надеясь, что они живы, – сказала Ольга Ирочке, – а я буду твоя любимая нянечка…

    – На нянечку ты не похожа, – хихикнув, перебила Ирочка.

    – Тогда классная руководительница, какая разница.

    – Ерунда, я совсем не похожа на старшеклассницу, – ответила «сирота».

    – Неважно, – отмахнулась Ольга, – мы якобы полагаем, что Песиков твой папа, и наводим справки.

    – Ерунда, – настойчиво повторила Ирочка, которой вовсе не хотелось играть такую роль.

    Ольга, строго посмотрев на нее, вдавила темно-зеленую кнопку звонка. Дверь довольно быстро распахнулась, и раздался недовольный женский голос:

    – Пришли наконец, сколько можно ждать. Швабра и тряпки в ванной, моющие средства под раковиной. Обувь снимайте – и за работу, у меня гости вечером, а вы опоздали на полчаса.

    Хозяйкой квартиры оказалась крупная рыжеволосая женщина лет тридцати восьми. Тяжелые янтарные бусы украшали ее шею, такие же массивные сережки оттягивали уши почти до плеч. Пестрая одежда, напыщенный вид, килограмм косметики на лице и слипшиеся накладные ресницы делали ее малопривлекательной, но выбирать не приходилось.

    Ольга решительно шагнула в квартиру и переспросила:

    – Где, вы говорите, швабра?

    Неважно, за кого их приняли, главное – довести начатое до конца.

    – В ванной, – ответила хозяйка и ткнула пухлым пальцем, увешанным перстнями, в конец коридора. – Вообще-то, вы должны были прийти со своим инвентарем, я так и знала, что в чем-нибудь меня обязательно обманут.

    – Э… – протянула Ольга, постепенно вникая в ситуацию. Эта дама, по всей видимости, вызвала на дом бригаду уборщиков, но те почему-то не явились или задержались в дороге. – Сейчас очень много заказов, крутимся, как можем…

    – Не надо набивать себе цену, – фыркнула хозяйка. – Звонила в ваш офис пятнадцать минут назад, так они заявили, что я вызывала на завтра, а я не дура и помню, что на сегодня.

    – Конечно, на сегодня, – радостно закивала Ольга, бросая многозначительный взгляд на Ирочку. – Не волнуйтесь, все будет в полном порядке.

    – Хотелось бы верить, – поджала губы недовольная дама. – Меня зовут Серафима Львовна, если что-нибудь понадобится, скажите. Но учтите, если плохо приберетесь – никаких чаевых не будет, да еще в фирму вашу нажалуюсь.

    – Мы профессионалы, – гордо выпятила грудь Ирочка. – Ни о чем не беспокойтесь.

    Легенда о несчастной сироте не пригодилась, так что необходимо было срочно вживаться в нужный образ. Девушки скинули верхнюю одежду и бравой походкой, чеканя шаг, проследовали в ванную комнату. Вооружившись шваброй и веником, они начали выполнять «свою работу».

    Ольга, с такой неохотой убиравшаяся в квартире Уварова, неожиданно проявила чудеса хозяйственности и расторопности. Пыль исчезала точно по мановению волшебной палочки, разбросанные вещи упорядочивались на полках со скоростью звука. Ирочка еле поспевала за родственницей и впопыхах пару раз больно ударилась коленом о низкий журнальный столик.

    – Хорошо работаете, – одобрила хозяйка, наблюдая за суетившимися девушками. – Если и дальше так пойдет, получите пятьсот рублей сверху.

    Деньги мало интересовали Ольгу, но ситуация требовала милой, благодарной улыбки, что она и выдала незамедлительно.

    – Скажите, а вам не нужна помощница по хозяйству на постоянной основе? – спросила Ольга.

    – А она у меня есть, – хохотнула хозяйка, обнажая ряд крупных неровных зубов. – Только сейчас она в отпуске, вот и приходится вызывать из фирмы два раза в неделю.

    – А может, кому из соседей нужна помощница? Не знаете?

    Ирочка замерла, ожидая ответа.

    – Не знаю, – фыркнула Серафима Львовна. – Я с ними не общаюсь, больно много о себе воображают.

    Страх, что они вкалывают зря, заставил Ольгу проявить настойчивость.

    – А хозяева из тридцать третьей квартиры… Дверь у них грязноватая, видно, самим убраться некогда, мы бы помогли.

    – Нашли кому помогать, – раздула щеки хозяйка. Подхватила с полки пачку сигарет, зажигалку, плюхнулась в широкое зеленое кресло и закурила. – Живет там совершенно чокнутый субъект, Германом зовут. Отчество не припомню. Если честно, я его даже побаиваюсь. И почему этих психов в лечебнице не запирают, мешают ведь жить нормальным гражданам.

    Ирочка стала усиленно тереть вазу. Кажется, повезло – всплыла интересующая их персона.

    – Как это чокнутый? – делано изумилась Ольга, не зная, как подступиться к большому причудливому пылесосу. Куча кнопок, пойди разбери, куда нажимать.

    – А вот так! Живем, как на вулкане. Не сегодня завтра прирежет этот гад кого-нибудь и скажет, что так и было. Я уж и в милицию ходила, все без толку. Говорят, вот когда он вам угрожать начнет, тогда и приходите, а лучше, если он на вас следы насилия оставит.

    – Так и сказали? – проявила сочувствие Ирочка, наблюдая, как по животу хозяйки скатывается на пол серый комочек пепла.

    – Угу, – кивнула Серафима Львовна. – Только я не такая дура, чтобы вызывать у него агрессию. Пусть убьет кого-нибудь другого, а я свидетелем на суде выступлю.

    – И давно он сошел с ума? – спросила Ольга, наконец-то сообразив, какие кнопки использовать. Пылесос тихо загудел, призывая к работе.

    – А вот как папаша его на тот свет отправился, так крышу у соседа и снесло. Один он остался, так что сам с собой теперь и разговаривает. Ходит и бурчит всякую ерунду, а глаза злющие, так и сверкают, так и сверкают. – Серафима Львовна выпучила глаза и зашлепала губами. – Встретила его на днях около лифта, так чуть от разрыва сердца не умерла, до сих пор не пойму, как жива осталась. Вроде и ехать с ним вместе страшно, и уйти неловко, подумает еще, что я против него замышляю недоброе… Зашли в кабину, а он ухмыляется и кривится. Я мысленно молитву начала читать, думаю, ну не может Господь меня, честного человека с доброй душой, оставить в трудную минуту, – Серафима Львовна троекратно икнула и вновь уронила пепел на пол.

    – А дальше что? – поинтересовалась Ирочка.

    – Как видите – жива, не зря молилась.

    – А от чего умер его отец? – равнодушно спросила Ольга. Равнодушие далось нелегко, душу разрывало любопытство.

    – Да бодрый был еще старикан. Шестьдесят пять лет всего. По утрам зарядку на балконе делал, ледяной водой обливался и зимой и летом. Закалялся, мать его…

    – Замерз? – предположила Ирочка.

    – Неа, машина его сбила, до больницы не довезли – в «Скорой» умер. Вот на этой почве сосед мой и сбрендил. Водителя, совершившего наезд, не нашли, он с места преступления скрылся. Так вот Герман поклялся, что найдет его и самолично отомстит, раз правоохранительные органы ничего делать не желают. Теперь полдня работает – занимается репетиторством, и кто только такому детей доверяет, а полдня по Москве бегает, папашиного убийцу ищет. Когда он на меня смотрит, кажется, будто меня виноватой считает. Очень у него глаза злые, – Серафима Львовна еще раз выпучила глаза, изображая соседа. – Надо бы мне опять в милицию сходить, пусть его упекут в психушку.