Тень всадника - Анатолий Гладилин

Тони откровенно томился, как застоявшийся конь, разве что не бил копытами. Презрение к противному металлу? Второй Джек?

- Тони, почему "не было надобности"?

- Деньги ведь казенные.

Ах, вот что! Пожалуй, честный ответ. А она думала - профессорское чистоплюйство...

- Тогда скажи, ты не хотел бы сменить профессию? Чтоб грести деньги лопатой? Я очень люблю их тратить. Вопрос теоретический.

- Честно?

- Положа руку на Библию. Понимаю, странное требование от правоверной иудейки. Хорошо, на Библию, на Коран, на Талмуд. Я не знаю, какому Богу ты молишься. Клянись хоть статуей Будды.

- Клянусь. Я мечтаю быть твоим телохранителем. Настоящим телохранителем. Запирать тебя в хрустальный шкаф, естественно, с удобствами - ванна, биде, холодильник, компьютер, телефон, - извлекать по надобности и опять в шкаф на замок, чтоб никто не мог до тебя дотронуться.

- И заковать меня в пояс целомудрия, как в средние века, - рассмеялась Дженни. - Ты неисправим. У тебя одно на уме.

* * *

Все постепенно входило в свою колею. Вплоть до того, что уже неделю Тони не вставал как ранняя пташка, а вольготно отсыпался. За ним приезжали к полудню, привозили вечером. Кто? Разумеется, бабы, юные поклонницы, закадрил в библиотеке. Им по пути. Ну, на провокации мы не поддаемся. Если рассчитывает вызвать у нас некоторую ревность, мол, не совсем под пятой, появились конкурентки, то не на тех нарвался. Мы гордые, больше вопросов не задаем. К тому же Дженни всегда беспокоилась, наблюдая через боковое зеркало "понтиака" фигуру профессора, бодро уходящего, утопывающего по Голливуд-бульвару. Хотя, спрашивается, чего волноваться? В восемь утра преступный мир Города Ангелов отдыхает от трудов праведных.

Но откуда у нас шпионские наклонности? "Стыдно подсматривать, подслушивать, проверять", - повторяла себе Дженни, припарковав "тойоту" на другой стороне Диккенс-стрит, в ста метрах от дома. "Тойоту" одолжила у Ричарда из административного отдела, сказала, что ее "понтиак" не заводится, а надо срочно. В театральный бинокль (привет из Риги!) Дженни хорошо видела свою дверь, лестницу... В одиннадцать сорок пять в дверях возник Тони, с атташе-кейсом и мусорным мешком. Мусор отнес к зеленому ящику, вернулся к лестнице. Минут через пять стал прохаживаться взад-вперед. А если приблизится? Выйду навстречу как ни в чем не бывало, объясню, что забыла дома важные бумаги, чего-нибудь наплету.

Черный "рейнж-ровер" притормозил у тротуара. Из него вывалилась юная красотка - усатый амбал в коричневой куртке. Амбал поприветствовал Тони за руку и распахнул дверцу кабины. "Рейнж-ровер" с визгом развернулся, укатил. Американские интеллектуалы выглядят по-разному. Совсем не обязательно худые очкарики, и все-таки морда амбала напомнила Дженни что-то родное, российское... Может, издалека показалось?

Дженни подождала минуты три - и бегом к дому. Вихрем в кабинет. Открыла чемодан. Под стопкой белья (чистого) вороненый пистолет. А это что? На листе бумаги крупными буквами: "Девочка, я свое обещание держу. Умоляю, не трогай игрушку, она заряжена".

Дженни догадывалась, какого цвета ее щеки. Впрочем, выяснять отношения она не будет. Дженни аккуратно уложила все обратно, застегнула "молнии" и ремни. Никто не читал никакой записки. А болтуны - находка для шпиона.

* * *

Вот это было именно то, что доктор прописал, скрупулезно соответствовало рецепту.

Нормальный американский прием в нормальном американском доме. A la fourchette. Бумажные тарелки, пластмассовые ножи и вилки. Но бокалы с золотыми ободками дорогого стекла. И на мельхиоровых старинных блюдах и посудинах китайского фарфора искрилась, переливалась яркими цветами, как на европейских натюрмортах, холодная и горячая закуска из фирменного ресторана - не в супермаркете купленная. Ракетные установки ("катюши") всевозможных напитков: шотландское виски, французский коньяк, финская водка, вина итальянские и бургундские, шампанское "Вдова Клико", минеральная вода "Перье". Кока-кола, извините, местного разлива...

Коктейль гостей, взбитые сливки (ну не сливки Города Ангелов, но добротного качества - такими в медицинских и компьютерных конторах не отоваривают), круговорот, вращение, волчком от группы к группе, от пучка редиски к одиноким морковкам, застывшим с бокалом в руке, оброненная фраза, подхваченное слово, диалог в стиле пинг-понга (острее дашь - острее получишь!), лавирование среди магнитных полей (кожей ощущаешь, кто притягивает, кто отталкивает), взгляд, намек, недомолвка, легкое касание, минутный флирт, очередной обход завоеванных позиций (этот на нее глаз положил, а у того явно стоит - фу, грубо...) - и немного кружится голова. В юности это называлось "брызги шампанского".

- Да, мне тоже не нравится, когда гостей усаживают за стол. Тупо ждешь кусок курицы и чувствуешь себя клавишей рояля. Игра по нотам. Наступает твой черед, и ты должна, чтоб не испортить гамму, пропеть свое "ля", то есть сказать что-нибудь умное.

Кажется, неплохо сымпровизировала. Неопознанный Объект отреагировал потоком альфа- и бета-частиц (сексуальных? светских?) и с любезной улыбкой произнес:

- Может, вы с профессором Сан-Джайстом посетите мое ателье? У меня любопытнейшая коллекция фотографий. Смею надеяться, что они пополнятся еще двумя: вашей и профессора.

Протянул визитную карточку.

Волна прилива (отлива) мягко, но цепко уволокла Дженни в другой угол гостиной. Пряча карточку в сумку, машинально взглянула на адрес и фамилию. А-ап! Невероятно! Тот самый, у которого снимается весь Голливуд! Расскажу завтра Кэтти - не поверит. Или сдохнет с досады. Ей-богу, Дженни не виновата, да, видимо, у Кэтти на роду написано: умереть от черной тоски и зависти.

И опять скольжение по кругу. По кругу, в который ее ввел Тони. Чем-то напоминало московские походы с 3.А. Но 3.А. сразу оказывался в центре внимания, и потом обычно они попадали в разношерстные компании, где можно было нарваться на откровенную лесть и еле прикрытую грубость - от ревности или комплекса неполноценности. Здесь же все равны, один круг, поэтому никакой напряженки, первомайская демонстрация радушия, делать нечего. И если к профессору проявляли чуть больше интереса, то только из-за его оперения заморской птицы. И Дженни знала, что ранее Неопознанный Объект профонтанировал альфа-бета-частицами благодаря ее собственному шарму и обаянию, лавры профессора тут были ни при чем. Она вошла в круг. Точка. В этом кругу она самая молодая (так получилось) и (позвольте набраться наглости) самая красивая. Леди и джентльмены (джентльмены преимущественно), протрите глаза!

В машине Тони заметил:

- Ты хорошо смотрелась.

- А ты смотрел лишь на меня. И много потерял. Там были милые дамы.

- Я кадрил направо и налево

- Рассказывай сказки. У меня отлично развито боковое зрение.

Как и предполагала, ее сообщение о приглашении к фотографу Тони пропустил мимо ушей. Беда с Тони, он начинает ей действовать на нервы! Неужели не понимает важность таких знакомств? Чтоб скрыть раздражение, перевела разговор на другую тему:

- Ты давно знаешь этого миллионера?

- Какого?

- Не прикидывайся дурачком. Хозяина дома. Твой приятель. Процветающий тип...

- Джордж? - Тони помолчал, - Когда-то у него были трудные времена, он приехал в Париж, и я устроил его к себе на кафедру. По возвращении в Америку европейская репутация ему здорово помогла.

Тони сказал явно половину того, что хотел. Как кассету магнитофона, предназначенную только ей, Дженни прокрутила ход его мыслей, восстановила пропущенные фразы. Пора было бы догадаться, что у профессора тоже комплексы. И какие...

* * *

И тут появилась Зина.

Собственно говоря, Зина появилась тогда, когда у Дженни зашаталась семейная жизнь, когда стало ясно, что рассыпается теремок с Джеком, когда Дженни вынуждена была выйти на тропу войны и приключений. Война требует тыла, то есть верной подружки, которой можно сообщать, что муж лицемер и негодяй, а Роберт - шикарный парень (потом - тоже подлец) и т.д. и т.п., и встречать полное сочувствие и понимание. Своего рода сеанс у психоаналитика, не носить же все в себе? Обратная сторона медали та, что со временем тебя нагружают по макушку чужими секретами, большими и маленькими, для подружки ты превращаешься в несгораемый сейф ее конфиденциальной информации, однако чужие тайны не тянут, более того, иногда даже веселят. Искать приключений тоже сподручнее вдвоем, особенно если компаньонка послушно следует за тобой в фарватере. Дженни не видела в Зине соперницу, хотя Зина прошла жесткую жизненную школу (не везунок, как Дженни) и, в отличие от Дженни, глупостей не делала. Зина была старше, Зина не казалась такой эффектной, но умело использовала свои приемы кадрежки. Один из ее методов: произвести впечатление, дескать, дам сразу, где и когда угодно. И Дженни удивляло, что почти каждый раз этот прием срабатывал: умные опытные мужики глотали наживку, а Зина ловко затягивала сеть.