Тень всадника - Анатолий Гладилин

И подумала: это совсем не то отчаяние, которое я пережила ночью. И решила: не надо рассказывать Тони про сон. Осторожненько проверим...

- Профессор, на минуту вернемся к твоей Жозефинке. В монастыре Кармелиток у нее не было подружки?

- С чегой-то ты вдруг? - улыбнулся Тони.

- Любопытство бабье.

- Была. Еще похуже вертихвостка, чем виконтесса Богарне. Терезия, которую называли Богоматерь Термидора. Любовница Тальена. Спасая ее, он форсировал термидорианский переворот. Устраивала знаменитые балы жертв гильотины. Сплошной разврат. Кстати, потом стала придворной дамой.

- А что конкретно послужило причиной развода Наполеона и Жозефины?

- Долгая история.

- А ты покороче.

- Наспех сколоченная Империя нуждалась в законном наследнике. Жозефина по возрасту уже не могла иметь детей. Развод был неотвратим. Как ни странно, больше всех (кроме Жозефины, которой это представлялось концом света) противился Император. Он был мнителен и суеверен, держался за Жозефину, как за волшебный талисман. А та водила его за нос: дескать, у тебя что-то не в порядке. Несколько дам объявили, что у них ребенок от Императора, однако Наполеона было трудно в этом убедить. А когда родила графиня Валевская, ей он поверил - точно, его сын. Молодая полька его любила беззаветно.

- И он променял ее на австриячку...

- Высшая дипломатия. Требовалась особа королевских кровей.

- Брр... Ну и семейка. Спасибо, профессор. Благодаря тебе подымаю свой культурный уровень. На халяву.

* * *

Нет, Дженни его не идеализировала. Например, у ее профессора была отвратительная черта характера: он абсолютно не замечал, во что она одета. Пожалуй, его устроило, если бы она с утра до вечера ходила в синем махровом халате.

Дженни подбирала свой гардероб с особым тщанием. Во-первых, как и все служивые американки, она должна была каждый день менять туалеты, учитывая, что не имеет права появляться в конторе с голыми ногами - обязательно в чулках, колготках или брюках. Это приносило дополнительные сложности, ведь исключался вариант легкого облегающего платья. Во-вторых, одежда для женщины - оружие. Оружие бывает обоюдоострым. С трудом натянув узкую юбку и встав на шпильки (чтоб выглядеть секс-бомбой), женщина страдает от каждого шага, как святой Иорген в испанском сапоге. Никаких инквизиторских пыток Дженни себе не придумывала. Она покупала только в дорогих магазинчиках, руководствуясь правилом: сначала удобство, потом мода. В принципе в любом своем наряде она могла пробежать восемьдесят метров - правда, без барьеров. Она ощупывала материю, и если прикосновение к ней доставляло удовольствие - примеряла. Поэтому ее вещи давали определенный настрой на рабочий день или развлекательный вечер, она их называла по именам: Арлекин, Дюймовочка, Недотрога, Мишка Косолапый (брючный костюм для визитов в налоговое управление и прочие проверяющие финансовые инстанции), Змея Подколодная, Мужчинам некогда, Вырви глаз (для Кэтти), Броненосец Потемкин, Леопард, Одуванчик, Сейф, Вальпургиева ночь, Белоснежка, Смерть мужикам - эта комбинация из черного свитера, кожаной юбки в обтяжку (длиной двадцать пять сантиметров) и черных узорчатых колготок сразила Роберта наповал...

Увы, теперь ее верные друзья-приятели скучали на вешалках за зеркальной дверью стенного шкафа. Конечно, Дженни их надевала, но без прежнего энтузиазма. Что толку стараться, когда Тони их в упор не видит? Однажды дома за ужином Дженни вырядилась в Красного Разбойника (не платье, не костюм - шелковый динамит, кое-что прикрывающий), и профессор изволил обратить внимание:

- Ты куда-нибудь в этом ходила?

- Пока нет. Придумай адрес - пойдем.

- "Шумит ночной Марсель в притоне "Трех бродяг", там пьют матросы эль, а девушки с мужчинами жуют табак".

- Шикарное заведение...

- Разве что туда и при условии: у меня в руках автомат Калашникова. Иначе придется наблюдать, как тебя хором насилуют на столе.

Дженни заперлась в ванной и вышла в махровом халате.

Иногда, забывшись, она спрашивала:

- Тони, в чем я тебе нравлюсь? В брюках?

- В брюках.

- В короткой юбке?

- В короткой.

- В длинном платье?

- В длинном.

Тьфу! Как жить с таким человеком? Хоть вешайся.

Зато ее зоркий глаз замечал все.

Собралась после работы в женский клуб ("Only woman"). Еженедельное мероприятие для поддержания формы. На этот раз взяла с собой Элю, Эля трехколесный велосипед. Тони сказал, что он их проводит, ибо под горку на Вентуру Эля доедет, а обратно в гору надо будет кого-то волочить - девочку или велосипед. Поднялся за чем-то в кабинет, спустился, и Дженни засекла, что левый бок его пиджака чуть оттопыривается.

Дженни предпочитала не сразу выходить на Вентуру, а следовать по параллельным улицам, тихим, спокойным, где не чувствовалось бензиновой гари. Эля рулила впереди, и темная улица вдруг вспыхивала яркими фонарями - когда Эля пересекала пространство перед домом, на котором было установлено световое автореле, - Эля любила такие эффекты. Вечером явственнее проступал запах цветов, деревьев, травы - зелени Южной Калифорнии, ради чего Дженни и выбрала этот район. Она скучала по запахам. В госпитале или на больших магистралях разве их услышишь? И в темноте можно было прижиматься к Тони, интимная игра телодвижений, справа, слева... Нет, почему-то сегодня он упорно вел ее по правому борту.

По сравнению с глухими боковушками, Вентура-бульвар сиял иллюминацией. Расстались во дворе "Only woman". Эля отправилась в специальную детскую комнату, а Тони - совершать традиционный переход Суворова через Альпы, причем договорились, что он их не ждет, возвращается раньше домой, ведь Дженни не знала, сколько времени ей взбредет в голову трепыхаться на снарядах.

Кое-что ей в голову взбрело. Тони сидел в вестибюле.

- Why?

- Я нагулялся вдоволь, но около клуба слоняется какой-то подозрительный тип.

- Подозрительного типа зовут Родригес. Он охранник.

На обратном пути, к удивлению Эли, велосипед норовил ехать назад. Девочка быстро устала, закапризничала. Тони потащил ее на буксире. В бурлацких забавах Дженни не участвовала. Зря Тони балует девочку, так она никогда не научится рассчитывать на свои силы.

Прибыли домой. Дженни сразу запихнула Элю в ванну и неслышными шагами по лестнице - в кабинет, куда только что поднялся Тони. Он стоял к ней спиной. Обернулся. С профессорской невозмутимостью начал перелистывать какую-то книгу. Дженни испепеляла его взглядом, как Юпитер грешников, однако профессор продолжал изображать из себя ангела.

- Тони, это опасно?

- О чем ты?

На профессорском челе детская невинность, непорочное зачатие.

- Это опасно? То, что ты копаешь?

- А-а, понял... Абсолютно нет. Персональный интерес к архивному делу.

- Дай! - Дженни протянула ладонь. - Не заставляй меня расстегивать твой пиджак.

На ее ладонь лег вороненый пистолет, миниатюрный, но вполне тяжеловесный.

- Осторожно. Он на предохранителе. Лучше его не трогать.

- Ты часто с ним ходишь?

- Крайне редко. Вообще-то у меня есть разрешение. Имею право носить его с собой. Один я ничего не боюсь. Сегодня, зная, какой ты выберешь маршрут, я подумал, что с вами, да в темноте... Наткнемся еще на какое-нибудь хулиганье...

Тоном, не допускающим возражений, Дженни прочла ему лекцию. Хулиганье в ее кварталах не водится. Если забредут гастролеры - спокойнее отдать кошелек. Если бандиты вооружены и ты затеешь перестрелку, то первыми мишенями окажутся она и Эля. Если бандиты безоружны, а ты кого-то ранишь на улице - загремишь в тюрьму. Вот если бандиты ломятся в квартиру, то тогда, согласно закону графства Лос-Анджелес... Понятно, профессор?

Она спрятала пистолет на дно его чемодана под кучу грязного белья (белье надо постирать!), застегнула "молнии" и ремни. Закрыла тему.

* * *

- В этом пакете сто двадцать тысяч долларов. В основном - чеки и "мани-ордера". Надо заехать в банк. Никакого впечатления.

- Тони, ты держал когда-нибудь в руках такую сумму?

Он помедлил с ответом.

- Не было надобности.

В подземном гараже знакомый охранник подсказал, где найти свободное место. Тони следовал за ней как тень.

В зале к ним подошел управляющий. Поговорили о погоде.

- Как поживаете, миссис Галлей? - осведомилась кассирша, прежде чем начать обычную процедуру инкассации.

- Тебя тут все знают, - заметил Тони.

- У госпиталя солидный счет. Я респектабельный клиент.

Кассирша попросила кое-что уточнить. Дженни уточнила. Дальше нужно было просто ждать у окошка, пока кассирша не закончит операцию. Кассирша пересчитывала толстую пачку стодолларовых банкнот. На всех людей сам вид больших денег действует завораживающе. Кэтти, например, балдела, когда Дженни брала ее с собой в банк. Помнится, с Робретом они провели целый вечер, раскладывая пятьдесят тысяч долларов в разных купюрах - острое, захватывающее удовольствие для них обоих и, кажется, гораздо сильнее того, что они получили потом в постели...