Регуляторы - Стивен Кинг

Но теперь Стив просто оглядывает противоположную сторону улицы, от магазина «Е-зет стоп» переходит к следующему дому, потом к тому, где подростки перебрасывались фризби, когда он свернул на стоянку у магазина, затем к дому, расположенному напротив, в котором, судя по всему, укрылся Джексон в самый разгар стрельбы.

Дома эти уже не такие, какими были до появления фургонов со стрелками.

Насколько велики изменения, Стив сказать не может, он тут впервые и не знает этой улицы, опять же дым пожарища и туман создают такое ощущение, будто перед вами не настоящие дома, а мираж… но изменения имеют место.

Обшивка дома миссис Уайлер уступила место бревнам, вместо большого окна гостиной – три маленьких окошка, входная дверь сбита из вертикальных досок, скрепленных двумя поперечными и одной диагональной. Дом слева…

– Скажите мне, – Колли смотрит на тот же дом, – с каких это пор Риды живут в гребаном бревенчатом доме?

– С тех самых, как Геллеры поселились в гасиенде, – отвечает Синтия. Она разглядывает следующий дом, расположенный рядом с магазином.

– Вы меня разыгрываете, – говорит Стив, потом добавляет: – Или нет?

Ни Синтия, ни Колли не отвечают. Они словно загипнотизированы.

– Я не уверен, что действительно это вижу, – наконец произносит Колли. В голосе его слышится сомнение. – Это…

– Мираж, – вставляет продавщица.

Колли поворачивается к ней.

– Да. Так бывает, когда смотришь поверх жаровни и…

– Кто-нибудь поможет моей жене? – Это голос Гэри, который сейчас находится в гостиной. Он нашел бутылку (этикетки Стиву от двери не видно) и стоит, уставившись на фотографию Эстер, голубки, которая любила рисовать пальцами. Нет, поправляет себя Стив, у голубей пальцев нет. Гэри едва держится на ногах. Язык у него заплетается. – Кто-нибудь должен помочь Мэриэл! У нее на одну чертову руку меньше, чем у всех!

– Надо вызвать ей врача, – кивает Колли. – И…

– …нам всем нужна помощь, – заканчивает за него Стив. Он рад, что эту простую истину понимает не только он, значит, ему, возможно, не придется идти за подмогой одному, а может, и вообще не придется. Мальчик в соседнем доме больше не плачет, а вот девочку Стив слышит, она рыдает взахлеб. Маргрит Придурастая, так называл ее братец. Маргрит Придурастая любит Этана Хоука, сказал он.

Внезапно Стиву очень захотелось пойти в соседний дом и найти эту маленькую девочку. Опуститься перед ней на колени, обнять, прижать к груди и сказать, что она может любить кого угодно. Этана Хоука, Ньюта Гингрича, кого пожелает ее душа. Но вместо этого Стив вновь оглядел улицу. Магазин «Е-зет стоп» не изменился. То же функциональное здание конца двадцатого столетия, без изысков, построенное с определенной целью. «Райдер» по-прежнему на стоянке, синий значок телефона-автомата на месте, как и рекламный плакат «Мальборо», а вот…

…А вот стойки для велосипедов нет.

Вернее, она есть, но довольно сильно видоизменилась. Стала подозрительно похожа на коновязь из ковбойских фильмов.

Стив с усилием отрывает взгляд от улицы и поворачивается к копу, который тоже считает, что им всем нужна помощь. Тем, кто в доме Дока, и тем, кто у Карверов.

– За домами по этой стороне улицы – лесополоса, – говорит Колли. – По ней проложена тропинка. В основном ею пользуются дети, но я тоже с ней знаком. За домом Джексонов тропа делится на две. Одна тропинка ведет на Гиацинтовую, к автобусной остановке, другая – на восток, к Андерсон-авеню. Если Андерсон, простите, в такой же жопе…

– С какой стати? – опять встревает Синтия. – Оттуда никаких выстрелов не доносилось.

Коп как-то странно смотрит на нее.

– С той стороны помощи ждать не приходится. И стрельба не главное, что происходит на нашей улице, говорю на тот случай, если вы этого не заметили.

– Понятно, – отвечает Синтия голосом маленькой девочки.

– Даже если на Андерсон-авеню такой же ад, как и на Тополиной улице, хотя я надеюсь, что это не так, под ней по крайней мере идет коллектор. До самой Колумбус-Броуд. А вот там должны быть люди. – Впрочем, по голосу и выражению лица Колли видно, что полной уверенности у него нет.

– Я пойду с вами, – заявляет Стив.

Коп с некоторым удивлением смотрит на него, потом долго думает.

– Вы уверены, что это хорошая идея?

– Да. Я думаю, плохиши отчалили, хотя бы на время.

– С чего вы так решили?

У Стива нет никакого желания рассказывать о своей короткой карьере предсказателя судеб, поэтому он говорит, что доверяет своей интуиции. Стив смотрит на вновь задумавшегося копа и знает, что тот согласится, еще до того, как Колли открывает рот. К чтению мыслей эта догадка отношения не имеет. В течение дня на Тополиной улице убиты четверо (не говоря о Ганнибале, собаке, которой нравилось бегать за фризби), несколько человек ранены, сгорел дом (пожарные службы даже ухом не повели), по улицам носятся убийцы. Надо быть безумцем, чтобы в одиночку пробираться через лес в соседний квартал.

– А как насчет него? – Рука Синтии указывает на Гэри.

Колли морщится.

– Он едва стоит на ногах. Я бы с ним даже в кино не пошел, не то что в лес. Но если вы серьезно… мистер Эмес, так?

– Лучше Стив. Да, серьезно.

– Хорошо. Давайте спросим у Дока, не найдется ли у него в подвале пары ружей. Готов спорить, что ружья найдутся.

Пригнувшись, они пересекают холл. Синтия уже поворачивается, чтобы последовать за ними, но краем глаза ловит какое-то движение. Вновь выглядывает на улицу. Удивление уступает место отвращению, и Синтия подносит руку ко рту, чтобы заглушить крик. Сначала она думает о том, чтобы позвать мужчин, но потом отказывается от этой мысли. Что это изменит?

Стервятник (должно быть, это именно стервятник, хотя живого стервятника Синтия никогда не видела, только в книжке или в кино) возникает из дыма, поднимающегося над остатками дома Хобарта, и планирует на мостовую рядом с телом Мэри Джексон. Отвратительная лысая шея, неуклюжие движения. Он подбирается к трупу, оглядывает его, словно выбирая самое вкусненькое, затем наклоняет голову и клювом отщипывает большую часть носа женщины.

Синтия закрывает глаза, пытаясь убедить себя, что это сон, всего лишь сон. Как же ей хочется в это поверить.

Из дневника Одри Уайлер:

10 июня 1995 г.

Сегодня вечером я испугалась. Очень испугалась. В последнее время с Сетом проблем не было, но внезапно все изменилось.

Поначалу мы не понимали, что случилось: Херб удивлялся не меньше моего. Мы втроем пошли есть мороженое в «Милли» на площади. Поход этот – часть нашего обычного субботнего ритуала, если Сет ведет себя хорошо (то есть если Сет – это Сет), и он нас только радовал. А вот по возвращении, когда мы свернули на подъездную дорожку, он начал нюхать воздух, как он это иногда делает: поднимает голову и втягивает воздух, словно собака! Мне это ужасно не по нутру, да и Хербу тоже. Наверное, фермеры испытывают те же чувства, когда по радио сообщают о приближении торнадо. Я читала, что родители эпилептиков подмечают у своих детей некие признаки, указывающие на скорый припадок: яростное почесывание головы, обильное потовыделение, даже ковыряние в носу. У Сета это нюхание воздуха. Только речь идет не об эпилептическом припадке. Такой припадок я бы сочла за счастье.

Херб спросил его, в чем дело, как только увидел, что делает Сет, но ничего от него не добился, ни единого слова. С таким же результатом закончилась и моя попытка. Сет ничего не говорил, только нюхал и нюхал воздух. А как только мы вылезли из машины, он зашагал, как страус, не сгибая ног. Прогулялся к песочнице, поднялся в свою комнату, спустился в подвал, и все это в зловещем молчании. Какое-то время Херб следовал за ним, спрашивая, в чем дело, потом сдался. Когда я разгружала посудомоечную машину, Херб вошел в кухню, размахивая религиозным буклетом, который сунули в ящик для молока у двери черного хода. «Аллилуйя! Да здравствует Иисус!» – воскликнул он. Херб так мил, все время пытается развеселить меня, хотя, я знаю, ему очень нелегко. Он стал таким бледным, меня пугает, что он быстро худеет. Началось это где-то в январе. Херб потерял фунтов двадцать, а то и все тридцать. Когда я спрашиваю его об этом, он лишь отмахивается.

Так или иначе, буклет – обычная баптистская галиматья. На первой странице изображение мучающегося человека. Язык высунут, по лицу струится пот, глаза закатились. Наверху надпись: «Представьте себе – тысячу лет без глотка воды!» Под картинкой другая: «Добро пожаловать в ад!» Я взглянула на последнюю страницу. Все так, баптистская церковь завета Сиона. Послание от Старейшины. «Посмотри, – говорит Херб, – это мой папашка до того, как причешется поутру».

Я хотела рассмеяться, я знаю, Херб счастлив, когда я смеюсь, но не смогла! Я чувствовала, что Сет вокруг нас, буквально ощущала его присутствие. Такое случается при приближении грозы.

И тут Сет появился на кухне, хмурясь, как бывает всегда, когда происходит некое событие, которое не предусматривалось его долгосрочными планами. Только на кухню вошел не он, совсем не он. Сет – милейший, добрейший, замечательный ребенок. Но в нем живет и другая личность, проявляющаяся все чаще и чаще. Та, которая вышагивает на негнущихся ногах. Та, что нюхает воздух, как собака.