Транедия Зет - Эллери Квин

— Нет, — сказал он. — Это побег… Боже милостивый!

Мы вскочили со своих стульев и сбежали через сад к увитой розами ограде. Надзиратели на тюремных стенах дико озирались, подняв ружья, готовые ко всему. Потом стальные ворота распахнулись снова, и автомобиль, набитый вооруженными людьми в синей униформе, выехал на дорогу, повернул налево и скрылся. За ним последовали еще четыре. В первом я заметила рядом с шофером Магнуса — его лицо было бледным и сосредоточенным.

— Прошу прощения! — пробормотал отец Мьюр и, подобрав полы сутаны, поспешил по дороге к воротам, поднимая пыль.

Мы видели, как он обратился к группе вооруженных охранников. Они указывали налево, где находились покрытые лесом склоны холма.

Священник вернулся, волоча ноги, понурив голову и являя собой картину отчаяния.

— Ну, отец? — нетерпеливо спросила я, когда он подошел к нам, теребя выцветшую ткань сутаны.

Отец Мьюр поднял голову. На его лице застыли боль, изумление и нечто не поддающееся анализу. Казалось, его внезапно лишили веры.

— Один из заключенных, отправленных на дорожные работы, — произнес он дрожащим голосом, — совершил побег.

Мистер Друри Лейн посмотрел в сторону холмов:

— И это был…

Маленький падре вздохнул:

— Это был Аарон Доу.

Думаю, мы все были потрясены. По крайней мере, мне и отцу понадобилось время, чтобы это осознать. Аарон Доу бежал! Из всех возможных событий это было наименее ожидаемым — во всяком случае, для меня. Я посмотрела на старого джентльмена, интересуясь, предвидел ли он такое. Но его чеканные черты были бесстрастными, он все еще изучал гряду холмов, как художник — необычный пейзаж.

Оставалось только ждать, и мы всю вторую половину дня ожидали в доме отца Мьюра. Не было ни разговоров, ни смеха. Казалось, тень смерти вновь упала на маленькую террасу, и я представляла себя в зловещей комнате смерти, наблюдающей, как Скальци покидает последняя искра жизни.

В тюрьме и вокруг нее развернулась бурная деятельность. Старый священник неоднократно бегал за информацией, но каждый раз возвращался без новостей. Доу все еще был на свободе, окрестности обшаривали. Предупредили местных жителей. Сирены не прекращали выть.

Нам объяснили, что при первом же сигнале тревоги всех заключенных заперли в камерах, где они должны были оставаться, пока беглеца не поймают. Мы видели, как возвращалась группа, отправленная на дорожные работы. Люди маршировали под охраной дюжины вооруженных надзирателей. В двойном ряду было только девятнадцать заключенных. Все быстро исчезли в тюремном дворе.

Незадолго до наступления вечера поисковые автомобили начали возвращаться. В переднем сидел начальник тюрьмы Магнус. Мы видели, как он властно отдал распоряжения старшему надзирателю у ворот, а потом устало направился к дому священника и поднялся на террасу. Его лицо было покрыто пылью и потом.

— Ну, — заговорил Магнус, опускаясь в кресло, — что вы теперь думаете о вашем драгоценном Доу, мистер Лейн?

— Даже дворняжка кусается, когда ее загоняют в угол, — ответил старый джентльмен. — Не слишком приятно быть приговоренным к пожизненному заключению за преступление, которое не совершал.

— Никаких новостей, Магнус? — прошептал отец Мьюр.

— Никаких. Он как сквозь землю провалился. Уверен, что у него были сообщники, иначе мы бы уже давно его нашли.

Мы сидели молча — говорить было не о чем. Потом, когда маленькая группа надзирателей вышла из тюремных ворот и зашагала в нашу сторону, начальник тюрьмы быстро сказал:

— Я взял на себя смелость, падре, провести небольшое расследование здесь — на вашей террасе. Не хочу волновать заключенных, делая это в тюрьме. Вы не возражаете?

— Конечно нет.

— В чем дело, Магнус? — спросил отец.

Начальник тюрьмы выглядел мрачным.

— Подозреваю, что во многом. В большинстве случаев попытка бегства, так сказать, «внутренняя» работа — беглецу помогают другие заключенные, а тех, кто на хорошем счету у начальства, заставляют помалкивать. Почти всегда такие попытки оканчиваются неудачей и вообще происходят крайне редко — у нас за девятнадцать лет было только двадцать три попытки, и лишь в четырех случаях беглецов не поймали. Это заставляет заключенного позаботиться об успехе до попытки. Ему есть что терять в случае неудачи — прежде всего привилегии. Думаю, что на этот раз… — Он оборвал фразу, и его подбородок напрягся. Группа надзирателей подошла к ступенькам дома отца Мьюра и остановилась в ожидании. Я заметила, что двое из них не вооружены, и то, как их окружали остальные, заставило меня поежиться. — Парк! Каллахан! Поднимитесь сюда! — скомандовал Магнус.

Двое мужчин нехотя поднялись на террасу. Их лица были бледными и покрытыми пылью, оба явно нервничали, а один из них — Парк — был так испуган, что его нижняя губа дрожала, как у нашкодившего мальчишки.

— Что произошло?

— Он застиг нас врасплох, господин начальник. Знаете, как это бывает. За восемь лет службы у нас не было ни одного случая побега. Мы сидели на камнях и наблюдали, как они работают. Доу подносил воду. Вдруг он бросил ведро и побежал в лес. Мы с Парком крикнули остальным, чтобы они легли на дорогу, и помчались за ним. Я трижды выстрелил, но, очевидно…

Начальник тюрьмы поднял руку, и Каллахан умолк.

— Дейли, — обратился Магнус к одному из надзирателей внизу, — вы обследовали дорогу, как я вам велел?

— Да, господин начальник.

— Обнаружили что-нибудь?

— Я нашел две расплющенные пули в дереве в двадцати футах от того места, где Доу скрылся в лесу.

— На той же стороне дороги?

— На другой, господин начальник.

— Так, — спокойно произнес Магнус. — Парк, Каллахан, сколько вы получили за то, что позволили Доу бежать?

— Господин начальник, мы никогда… — забормотал Каллахан.

Но у Парка задрожали колени, и он крикнул:

— Я говорил тебе, Каллахан! Ты втянул меня в это, черт бы тебя побрал! Я говорил тебе, что ничего не выйдет…

— Значит, вы получили взятку? — осведомился Магнус.

Парк закрыл лицо руками.

— Да, господин начальник.

Мне показалось, что это обеспокоило мистера Лейна, — его глаза блеснули, и он задумчиво откинулся на спинку кресла.

— Кто вам заплатил?

— Какой-то тип в Лидсе, — пробормотал Парк. — Не знаю его имени. Он чей-то посредник.

Мистер Лейн склонился вперед и что-то шепнул на ухо начальнику тюрьмы.

Магнус кивнул.

— Каким образом Доу уведомили о возможности побега?

— Не знаю, господин начальник, клянусь Богом! Все было устроено заранее. Мы даже не подходили к нему. Нам сказали, что о нем позаботятся.

— Сколько вам заплатили?

— По пять сотен каждому. Я… я этого не хотел, господин начальник! Но моей жене предстоит операция, а дети…

— Это все, — резко прервал Магнус и кивнул.

Двух надзирателей повели назад к тюрьме.

— Магнус, — нервно заговорил отец Мьюр, — не предъявляйте им обвинение — просто увольте со службы. Я знаю жену Парка — она действительно больна. И Каллахан неплохой человек. Но у обоих семьи, а вы ведь знаете, как мало платят…

— Знаю, падре, — вздохнул Магнус. — Но я не могу допускать подобный прецедент — у меня связаны руки. Это подорвало бы моральные устои других надзирателей, а о заключенных и говорить нечего… — Он махнул рукой. — Странно, каким образом Доу предупредили о том, когда нужно бежать. Если только Парк не лжет… Я давно подозревал, что из тюрьмы происходит утечка. Но метод был настолько ловким…

Старый джентльмен печально разглядывал красный шар солнца.

— Думаю, в этом я могу вам помочь, господин начальник, — сказал он. — Метод действительно был ловким, но в то же время очень простым.

Магнус недоуменно заморгал:

— О чем вы?

Мистер Лейн пожал плечами:

— Я уже некоторое время подозревал нечто подобное, наблюдая за странным феноменом, но молчал, так как это происходило не без участия моего старого друга, отца Мьюра.

Священник разинул рот, а Магнус вскочил на ноги.

— Чепуха! — крикнул он. — Я этому не верю. Падре — самый…

— Знаю, знаю, — улыбнулся мистер Лейн. — Сядьте и успокойтесь, господин начальник. И вы не тревожьтесь, отец. Я не собираюсь обвинять вас в чем-то злонамеренном. Позвольте мне объясниться. С тех пор как я остановился у нашего друга, господин начальник, мне неоднократно приходилось видеть странное явление — достаточно невинное само по себе, но настолько соответствующее утечке информации из тюрьмы, что я поневоле сделал выводы… Отец, вы помните какие-нибудь необычные инциденты, которые недавно происходили с вами во время ваших визитов в город?

Глаза священника под толстыми стеклами очков стали задумчивыми, потом он покачал головой.