Качество жизни - Алексей Слаповский

— А как бы вы отнеслись к тому, если бы я спросил, каким образом вы побеждаете женщин? Если побеждаете, конечно.

— Могу рассказать! — откликнулся фотограф. — Только там вы сидите, а не я, вот вас и спрашивают. А не нравится, нечего и лезть! Выделываются все, смотреть тошно!

И с этими словами он удалился.

Впрочем, это легко объяснить тем, что на ярмарке было вообще почему-то довольно много выпившего народа; а сами книжники, издатели и продавцы, это я точно знаю, всегда в своих закутках угощаются, такая уж традиция сложилась…

Я заметил, что Ирина посматривает на меня вопросительно. Аня тоже чего-то ждала. То есть ясно чего: выполнения обещания, обморока.

И самое смешное, что у меня и впрямь начала слегка кружиться голова. Я выпил один за другим два стакана воды.

— Правильно, — шепнула Аня. — Пора!

— Иди к черту! — шепнул я в ответ.

Но голова становилась тяжелой и туманной, я уже с трудом улавливал смысл вопросов, отвечал тяжело, медленно.

А потом перемкнуло — как бывало раньше и о чем я уже забыл.

Я перестал понимать слова.

Я слышал речь — и даже с особой ясностью, будто слух обострился (как небо яснеет перед грозой, как, помнится, в юности, много выпив, вдруг на несколько секунд становился необычно, нереально трезвым, видя, слыша и соображая фантастически ярко, а вслед за этим — серая муть и темень). И ничего не понимал. Самое умное было бы прекратить конференцию, но я не знал, какой придумать предлог. А собственная речь, как тоже уже бывало, сохранилась. И умение говорить, и понимание того, что говорю. Точное повторение ситуации со Щирым, но там он был один, а тут столько внимательно слушающих и наблюдающих людей! И ведь народ-то, исключая простых читателей, которые свое отговорили и только благодарно смотрели на меня, искушенный, ни по жестам, ни по интонации не поймешь, с подвохом спрашивают или от чистого сердца. Я понял, что спасение одно: отвечать коротко, афористично и туманно. И говорил примерно так:

— Вы сами знаете ответ на этот вопрос, давайте экономить время.

Или:

— Вы уверены, что вам это интересно?

Или:

— Все это есть в моей книге.

Или:

— Приходите года через три, поговорим!

Мне сделалось совсем худо. Я вытер пот со лба, оперся руками о стол, готовясь решительно встать, поблагодарить всех за внимание и распрощаться. Тут все покачнулось, затуманилось и стремительно взлетело вверх и вбок. Я упал в обморок.

Жаль, не видел, как приятель Ани (вовсе даже и не врач) бросился ко мне, едва удерживая смех, достал из айболитовского саквояжа стетоскоп, начал прикладывать его к груди, слушать с важным видом, потом попытался приоткрыть мне веки, и тут до него дошло, что приступ настоящий. Испугавшись, он завопил: «Доктора!». Тут испугались и Аня с Ириной, суматоха поднялась вполне подлинная, что, в конечном итоге, было на руку устроителям мероприятия. А уж как публика усладилась! Ну, и газеты, естественно, о припадке писали взахлеб. Одна из них смело заявила, что у З. Асимова опухоль мозга, что умереть он мог еще три года назад, но держится за счет искусства тибетских целителей, координаты которых в редакции. Звоните!

40

(адаптация главы и времени)

Я несколько недель лежал в полубеспамятстве, глядя в потолок, без мыслей и желаний. Иногда читал, смотрел телевизор и даже разговаривал, когда вернулась память, но с усилием, доказывая самому себе и другим, что все идет на поправку; мне же в это время ни поправляться не хотелось, ни умереть… Врачи не могли поставить диагноз, но, основываясь на похожих случаях, заключили: все само пройдет, не до конца, но пройдет. Надо лежать и ждать.

Я лежал и ждал.

Вышла вторая книга З. Асимова (т. е. «Метро-ном-2»; адаптированный вариант, сделанный из двух Шебуевых и одного Панаевского). Ирина, Аня и прочие навещавшие говорили об ошеломительном успехе, показывали какие-то статьи. Мне было наплевать.

Два раза звонила Нина.

Приходил Валера с новой девушкой, сидел долго. Быть может, ждал появления Ирины.

Ну, и т. п.

И однажды утром я проснулся вдруг — нет, не с жаждой жизни, не с бурной радостью и прочими эффектными реакциями выздоравливающего организма, которые очень любят изображать, например, в кино, а всего лишь с мыслью, что, кажется, подохнуть сегодня я уже не хочу.

С этого началось возвращение. И чем лучше мне становилось, тем точнее я знал, что жить теперь буду весело, яростно, бессовестно и легко, трудясь при этом во все лопатки. Кто знает, когда следующий приступ и чем он кончится.

41

(продолжение адаптации)

Анисимов-Асимов выздоравливает, но не полностью. Его беспокоит мысль, что у него мало времени. Он торопится. Пишет сценарий для кино в соавторстве с режиссером Ъ. Съемки. Премьера. Поздравления. Ругань. Похвалы. Брань. Обожание. Презрение. Восторги. Фуршет. Встречи со зрителями. С читателями.

«Метро-ном-3». Успех. Презентация. Фуршет.

«Метро-ном-4». Вторая строка в рейтинге продаж по Москве. Фуршет. Выступления в Санкт-Петербурге. Фуршет. Гостиница. Аня.

Многочисленные интервью в газетах, на радио, на телевидении.

В ток-шоу на канале «Культура» ведущий Е. довольно удачно выразился, говоря мне в лицо и играя в непредвзятость: «Ваши недостатки столь же очевидны, сколь очевидны и достоинства». Один из злоехидных критиков тут же подхватил с места: «Вопрос в том, не случайны ли достоинства и не закономерны ли недостатки?». Присутствующие в студии, сплошь мои поклонники, заклевали несчастного критика, какая-то дама в буклях назвала его недоумком. Я защитил его, сказав, что каждый имеет право на свое мнение, даже неправое. Мне аплодировали.

Асимова зовут в другие города. Ему интересно, он едет. Вернее, летит. Стремление к адаптированию всего, в том числе времени и пространства, становится болезненным. Образ интеллектуала в бейсболке, который спешит, потому что завтра умрет или сойдет с ума. Только самолетами, никаких поездов. Неизбежное время ожидания в аэропортах страшно его раздражает. Он угрюмо сидит с самоучителем английского языка или играет на ноутбуке в компьютерные игры, или смотрит на нем же фильмы: ему как перспективному сценаристу надо восполнять пробелы в знании мирового кино и заодно учиться вприглядку. Как правило, признанные шедевры кажутся ему безбожно растянутыми, он прокручивает их, успевая просмотреть двухчасовой фильм за десять-пятнадцать минут. Он перестает ездить в метро — не потому, что узнают: теряется время. Машина с шофером. Тоже медленно — пробки, но можно говорить по телефону, читать, слушать музыку или опять-таки смотреть кино. Даже в лифте он нетерпеливо переступает с ноги на ногу: медленно, медленно! Репутация эксцентричного человека. Город К. Выступление. Девушка во втором ряду, с краю. Не сводит глаз. Гостиничный номер. Девушку зовут Варя. Открылся сайт. Множество писем. Асимов сначала читает все и почти всем отвечает, потом отвечает не всем, потом перестает отвечать, потом перестает читать. Поручает Ане делать выборку. Она старается.

— «Дорогой Асимов, вы открыли нам глаза на то, каким безграничным может быть поле познания обычных вещей…»

— Короче!

— Короче нельзя.

— Дай сюда! — ручка рвет бумагу, зачеркивая строки распечатанного письма. — Вот. «Дорогой Асимов, мы тоже думаем!» Это все, что хотели сказать!

Раздражает стремление огромного количества людей пообщаться.

Раздражает неумение говорить по телефону.

— Здравствуйте, Зиновий, не знаем вашего отчества…

— Неважно, дальше.

— Вас беспокоят из координационного совета премии «Первый дебют», вы, наверное, слышали о нас, мы занимаемся тем, что…

— Короче…

— Сейчас мы собираемся провести уже четвертый конкурс…

— Короче, бл…, короче вы можете? Что вам от меня надо?

— Мы хотели бы попросить вас, если вы будете столь любезны…

— Просите, просите, ну!

— В жюри…

— Нет!

42

Передача «Метро-ном» вышла и быстро набрала обороты, Кичин лично пригласил меня руководить программой. Быть ее мозговым центром. Мы отказались от лотереи: предварительный этап должен быть без денег. Потом сменили название на «Эскалатор». Показалось сухо. Я предложил новое: «Вверх по бегущей вниз лестнице». Всем понравилось. Легко заметить заложенный в названии смысл. Что наша жизнь, как не бесконечный подъем по бесконечной лестнице, которая именно бежит вниз, навстречу нам? Да, ты можешь забраться выше многих, но неизбежно устанешь, силы иссякнут, тебя неизбежно привезет обратно, к началу. Из праха в прах… Мы часто похожи на персонажей из мультфильмов: ведь там только кажется, что человечек куда-то идет или бежит, движется на самом деле дорога. Компьютерные игры устроены так же: бродящий в лабиринтах воин с автоматом или мчащийся по горным дорогам автомобиль в действительности неподвижны, они умеют только поворачиваться во все стороны, движется — окружающее.