Качество жизни - Алексей Слаповский

— Конечно, для затравки сначала знаменитостей, это уж закон, его не обойти. А потом да, простых людей. Они живут рядом, и мы даже не подозреваем, насколько фантастические истории с ними происходят. Кстати, тебе бы тоже хорошо историю.

— Какую?

— Простую и яркую. Я вот читала про певца, который был немым, его напугали в детстве, а потом опять напугали, то есть перенапугали, и он сразу запел. И с тех пор поет.

— А без истории никак нельзя?

— Можно, но с историей лучше. Это такой автоматически возникающий ассоциативный ряд. Асимов — какой Асимов? А-а, это тот самый, который — и дальше история. Выпал из самолета, но не разбился, подлинный случай, между прочим, в моей передаче будет. Или: восемь лет жил в лесу, в шалаше, скрывался, думал, что человека машиной до смерти сбил, а потом выяснилось: человек жив остался. Или: был женщиной, сменил пол, раскаялся, опять сменил пол, то есть вернул, опять недоволен и теперь уже не понимает, мужчина он или женщина. Тоже, кстати, реальная история.

— Это все интересно, только зачем? — спрашивал я не потому, что действительно не понимал, но мне нравилось смотреть и слушать, как она объясняет.

— Как зачем? История — визитная карточка! И в мнемонических целях хорошо. Вместе с историей любая личность запоминается лучше. Обрати внимание: даже те, кто не читал Есенина, Маяковского или Фадеева, знают, что Есенин повесился, Маяковский застрелился, Фадеев тоже. Другие яркие факты тоже хорошо помнят: Пастернаку Нобелевскую премию фактически запретили получать. Солженицын от рака вылечился. Бродского за тунеядство судили и выслали. Лимонов с негром оральным сексом занимался, а когда про него забыли, он в тюрьму сел, чтобы вспомнили! Ерофеев Виктор в «Метрополе» участвовал. Его этот «Метрополь» всю жизнь кормит! Не в материальном даже плане, а имиджевом, понимаешь?

— Не увлекайся, — предостерег я, любуясь Ириной. — Ты меня уверяла, что не умная, а сообразительная. Но сейчас обнаруживаешь слишком много ума. Я могу насторожиться.

— Это как раз сообразительность, а не ум. Нет, правда, ты же о себе ничего не рассказывал, может, у тебя уже есть что-то в этом духе?

— Увы. Не был, не участвовал, не привлекался!

— Жаль…

33

Мы совещаемся: Женечка Лапиков, Ирина, я и один из юристов канала Сергей Чуинков, совсем юный человечек, рост маленький, чубчик косенький, взгляд остренький; он считается чуть ли не лучшим специалистом по авторскому праву в телевизионных околотках.

Пункт первый: Беклеяев.

Пункт второй: отношения с издательством Хазарова.

Пункт третий: одновременное превращение Ирины Виленской в окончательную телезвезду, а А.Н. Анисимова в З. Асимова.

Пункт четвертый: разное.

Докладчиком по первому пункту был сам Лапиков, рассказавший, как опомнившийся Беклеяев ищет пути примирения с каналом Кичина, понимая, что за ним стоит канал более мощный, один из самых мощных. И несколько крупнотиражных газет в придачу. Но не выйдет, публичной порки ему не миновать! Однако уничтожать до конца не будем, заверил нас Женечка, будто нас это волновало. Хватит выпихивать олигархов за рубеж, это нерационально, это бесхозяйственность, дорогие мои! Цена вопроса другая: впереди очередные выборы, и далеко не безразлично, кому из кандидатов Баязет Бекмуратович даст свои деньги! Понимаете?

Мы поняли.

По пункту второму докладывал Чуинков. Он похвалил меня, что я не подписывал никаких бумаг. Мешать издательству пока не будем: пусть сдадут в типографию первую книгу, которую их адаптаторы сварганили, тут-то мы и схватим их за руки и потащим в суд. Для этого удобней, кстати, права на Шебуева, Ликину, Темнову и Панаевского передать каналу — не полностью, а на условиях долевого участия с гарантией правовой защиты.

— Да ради бога, — согласился я. — Только права у разных издательств.

— Будут у нас! Заодно подпишем договор на правовую защиту Асимова, если вы не против.

— Не против.

— Чудесно!

— Итак, мы ловим издательство и судимся на предмет нарушения авторских прав. Предполагаемая сумма компенсации упущенной выгоды и возмещения морального ущерба — тысяч сто.

— Пятьсот, не меньше! — поправил Женечка.

— Я не с потолка цифры беру! — профессионально оскорбился Чуинков.

— Не сомневаюсь! Но Кичину это издательство не нравится, и он хочет его наказать. Он недавно взял почитать книжку, которую его семилетний сын читает, этим издательством выпущенную, и пришел в ужас. Детская порнография под видом современной сказки!

При этих словах Женечка и сам пришел в ужас, он разгневался так, будто у самого было трое малолетних детей, над которыми нависла опасность заразиться поганым чтивом, выпускаемым гадким издательством.

— Зачем же мы с ними дело заимели? — задала Ирина резонный вопрос. — Ты этим занимался, Женечка, разве нет?

— Не сообразил, ошибся, бывает, — спокойно ответил Женечка. — Зато теперь мы точно знаем, с кем будем работать. Кичин считает, что издательство Азархова не в пример лучше.

— Еще бы, — осведомленно согласился Чуинков. — У Азархова с Кичиным деньги в одном банке! Ты не в курсе?

— Теперь в курсе, спасибо.

И Женечка перешел к третьему пункту.

— Итак, родные мои, с Хазаровым судимся или договариваемся по принципу «не хотите по-плохому, по-хорошему будет хуже», берем у него на корню проект «Метро-ном». Кичин в восторге от проекта, но предлагает его перепозиционировать. Не человек, живущий в метро, а человек города, ибо метро, господа, прежде всего город, понимаете? — Женечка явно гордился своей приближенностью к мыслительной лаборатории господина Кичина, с результатами работы которой теперь знакомил нас. — Итак, человек города. Ну, и метро как такового. Кичин предлагает объединить идею книжную и идею телевизионную: «Метро-ном» — это общее название серии книг Зиновия Асимова, то есть ваших, Алекасандр Николаевич, и — ток-шоу.

— Какого еще ток-шоу? — удивилась Ирина. — Минуточку! А «Были о небывалом»?

— Иришечка, не торопись! Кичин гениально придумал! Ток-шоу, соединенное с игрой! Представьте: каждую, к примеру, пятницу, при стечении публики, возле уменьшенной копии эскалатора, которую мы построим в павильоне, собираются финалисты. Они всю неделю покупали в метро билеты лотереи — и выиграли. Их будет двенадцать. Задача этих двенадцати — оказаться наверху. Эскалатор идет медленно, все резиновое, никакого травматизма. Разрешается бежать, скакать, отшвыривать соперников, но не бить при этом! Толкать, пихать, но не бить! Ну, если кто-то исподтишка — это на совести участников, за всеми не уследишь. Выигравший становится участником собственно ток-шоу. Понимаешь, Иришечка? Ты сможешь показать себя в полном блеске! Ты должна за пять минут узнать о нем все или почти все. В студии звонки, люди, знающие финалиста, звонят и говорят о нем правду или клепают, неважно. Финалист должен доказать, что достоин получить деньги, а это будет серьезная сумма, господа! — и убедить, что он достойно их потратит! А? Красиво?

— Не очень, — сказала Ирина. — Пять минут? Я на час рассчитывала.

— В этом и прелесть! За час человека раскрутить любой умеет, а за пять минут — это высший пилотаж! Я вас уверяю, Кичин не ошибается, рейтинг будет бешеный! Через два месяца, Иришечка, ты становишься супер-звездой, мега-звездой, и, — понизил голос Женечка, — Кичин вынужден будет платить тебе гораздо больше, чтобы тебя не переманили на другой канал! Это мое предположение, прошу на меня не ссылаться! Параллельно, Александр Николаевич, на рынок вбрасываются книги Асимова. Кичин очень вас просит в первый же роман заложить тему метро, при вашем таланте это можно сделать легко и быстро. Знаете, он действительно гениален! — Женечка покачал головой, будто сочувствовал начальнику, который несет на себе тяжелое бремя гениальности. — Он, знаете, что сказал? Говорит: метро — пространство забвения и анонимности. Опускаешь монету — и теряешь себя, сливаешься с толпой, она ведь там гораздо однородней, чем на улице! Роскошная мысль! Но каждый все-таки мечтает выделиться, и мы — поможем!

— Мысль неплохая, — сказал я, — но почему монету опускать надо?

— А что? Жетон?

— Карточку.

— Да? — Женечка посмотрел на Чуинкова, словно сомневаясь.

— Там давно карточки, — подтвердил Чуинков. — По крайней мере, год назад были.

— А я уже лет десять туда не спускался, — сокрушенно вздохнул Женечка. Получалось, беря во внимание его возраст, что последний раз он катался на метро примерно восемнадцати лет от роду. Если, конечно, не врал, таким странным образом набивая себе цену (или просто ради удовольствия безнаказанно соврать).

— Ну, милые мои! — хлопнул в ладоши Женечка. — Вопросы есть?

Вопросов у нас не было, мы понимали: все уже решено. И Женечка, в соответствии с распорядком, приступил к пункту «Разное». Или, как он его озаглавил, «Лав-стори», документальный сериал о горячей любви.