Сожженные мосты Часть 2 - Александр Маркьянов

Восхождение генерала Абада к вершинам власти началось давно — еще когда он был капитаном афганской армии. В Термезе вдруг начались массовые беспорядки — они здесь бывали часто, но эти были особенно сильные. Прибыв на место с ротой солдат, он обнаружил, что дукан, который держал его отец сожгли, его отцу отрезали голову, его мать изнасиловали до смерти, а его младшего брата посадили на кол. Такие эксцессы между пуштунами-суннитами и прочими народностями Афганистана были не редкостью и монарх этим эксцессам не только не препятствовал, но и поощрял. Спаслась только сестра — отец успел отправить ее к родственникам по ту сторону Амударьи и теперь она жила в России.

Тогда капитан Абад и его люди совершили возмездие. В его роте большинство составляли шииты — но пятерых суннитов — чтобы не помешали — он расстрелял перед строем. Потом они пошли войной по собственному уезду: окружив кишлак, где жили сунниты, они подавляли сопротивление, врывались туда и убивали всех до последнего человека. Так продолжалось шесть суток — а на седьмые их потрепанный в боях отряд окружила втрое превосходящая по численности часть афганской армии.

Капитана Абада ждала смерть — но это он так думал, у афганского монарха на него были другие планы. Король Афганистана удостоил его своей аудиенции — и из дворца он вышел уже майором Президентской Гвардии. Король поручил ему возглавить отряд, который творил такое, от чего возмущались даже британцы. Однажды, подавив в бою сопротивление одного из пуштунских племен, он приказал положить уцелевших воинов племени на дороге и проехать по ним машиной. Другой раз больше ста человек они сбросили живыми в шахту. Потом, когда был выявлен крупный заговор в КАМ в пользу соседней Персии, а главу КАМа генерала Малики заживо сожгли на костре, заставив перед этим собственноручно повесить всю свою семью — полковнику Абаду присвоили генеральский чин и поставили главой КАМ.

На самом деле КАМ, хоть ее мало кто воспринимал всерьез, при генерале была эффективной и опасной спецслужбой. Как и любой другой афганец, заняв видный пост в государстве, генерал Абад набрал в КАМ своих родственников и соплеменников — то есть шиитов с севера. Шииты издревле были одной из самых презираемых групп в Афганистане и теперь, получив из рук власти возможность определять судьбы людей, они не останавливались ни перед чем. Кроме того шииты, вынужденные столетиями жить во враждебной среде, ненавидимые большинством уммы,[57] опасаясь погромов и беспорядков, были прирожденными лжецами и разведчиками. На сегодняшний день генерал Абад мог с гордостью сказать, что раскинутая по Востоку и Северной Африке разведсеть шиитов-нелегалов превосходила сеть британцев и британцы — кураторы КАМ не раз обращались к Абаду за помощью. Естественно, предоставляя информацию и помощь взамен, это были стандартные правила работы разведок, даже дружественных: бесплатных услуг и помощи не бывает.

Генерал Абад оставил машины у ступеней дворца — ступени, ведущие к парадным дверям были невысокими — но широкими и отделанными мрамором, скользкими. На первом посту сдал все оружие, с оружием к монарху проходить было нельзя.

— Где? — коротко спросил он.

— Их величество изволят пребывать в спортивном зале — чуть ли не пополам согнулся один из офицеров Гвардии — прикажете проводить?

— Нет — коротко бросил генерал — я знаю дорогу.

Показное повиновение офицера Гвардии его ничуть не обмануло — точно так же он перережет ему глотку, если поступит приказ. Доверять можно только родственникам. Если нет родственников — то соплеменникам. Если нет соплеменников — тогда сотрудникам и тем, кто тебе обязан. А полностью нельзя доверять никому.

Король в этот момент занимался на тренажере. Король был еще не старым человеком, минувшей зимой ему минуло сорок, и он следил за собой, ежедневно как минимум два часа уделяя занятиям спортом. Для этого в королевском дворце Тадж-Бек был построен настоящий спортивный комплекс с бассейном, кроме того король любил играть в теннис с офицерами британского экспедиционного корпуса в Афганистане. Любил он и другие игры, такие как конное поло — вот только играть в конное поло в Афганистане было негде.

Когда генерал Абад вошел — король не обратил на его нижайший поклон ни малейшего внимания. Его спортивный костюм с британским флагом на спине потемнел от пота — король сосредоточенно терзал велотренажер, не обращая ни малейшего внимания на вошедшего с докладом подданного. Генерал Абад остался скромно стоять у двери, ожидая пока монарх соизволит обратить на него свое высочайшее внимание.

Наконец, король соскочил с тренажера.

— Пятнадцать миль, Абад. На милю больше чем вчера. Черт возьми, это позволяет держать себя в форме.

— Вы отлично выглядите, Ваше Величество — еще раз поклонился генерал.

Король подошел ближе, от него пахло потом.

— Что вы принесли мне мой верный Абад?

— Ваше Величество, увы — но я вынужден огорчить вас, да простится мне это.

— Не переживайте, Абад. Сердце мое наполняется радостью, когда я вижу моих врагов, умирающих от пыток или лишающихся жизни на эшафоте. Говорите.

— Ваше Величество, мои агенты донесли мне об узурпаторе, появившемся неизвестно откуда и обосновавшемся в Герате. Он смеет нагло клеветать на Вас, Ваше Величество, и он спеет заявлять о том, что он и никто другой — двенадцатый пророк Махди, вышедший из сокрытия.

— В Герате? — задумчиво переспросил король.

— Так точно, Ваше Величество, в Герате.

— А как же генерал-губернатор провинции? Почему он молчит?

— Ваше Величество, генерал-губернатора провинции не интересует ничего кроме золота. Верные люди донесли, что по утрам он пересчитывает подношения, а после обеда он напивается как свинья, или ударяется в блуд, да простит мне всевидящий Аллах!

Король пригладил пальцем аккуратные ухоженные усики. Поведение генерал-губернаторов его особо не волновало до тех пор, пока они платили в казну — то есть ему. Но и держать в секрете нахождение на своей территории такого возмутителя спокойствия — тоже не дело.

— Он твой соплеменник, Абад?

— Увы, Ваше Величество, мы единой веры и я преисполнен стыда при мысли об этой свинье, которая каждый день совершает харам.[58]

— Не стыдись, ибо ты исполнил свой долг передо мной и государством Афганистан. Ты навестишь его не далее как послезавтра и скажешь, что он виноват передо мной. Пусть он преподнесет мне в подарок тонну золота в слитках — и меня не интересует, где это презренное животное возьмет тонну золота.

Король помолчал, собираясь с мыслями.

— Что ты знаешь о том несчастном, что называет себя Махди?

Король внимательно смотрел за своим приближенным, он был опытным человеком — и заметил, что в глазах Абада при упоминании «Махди» плеснулся страх. Это нехорошо. Значит, поручать ему убить этого безумца, посягнувшего на привилегии королевской власти, не следует.

— Ваше величество…

— Говори правду Абад. Исполни свой долг до конца.

— Ваше Величество, мои люди доносят, что это — молодой человек не старше тридцати. Что рядом с ним — десятки мюридов, хорошо вооруженных. Люди говорят, что Махди исцелял больных одним прикосновением — а кое-кто говорит, что собственными глазами видел, как Махди поднял мертвого. Говорят, что к нему приезжают люди, Ваше Величество — и часто приезжают.

— Какие люди Абад?

— Ваше Величество, это люди с той стороны границы!

А вот теперь — испугался король. Он не питал никаких иллюзий по поводу того, кто правил по ту сторону границы, прикрывшись русскими щитами. Он знал, что шахиншах Хосейни более сильный, более жестокий и более хитрый правитель, афганская армия не продержится долго против персидской — а у шахиншаха есть армия, только дураки утверждают что нет — и нескольких дней. Особенно — если персам помогут русские. Король со страхом смотрел как на северную, так и на западную границы своего королевства. Он знал, что среди русских есть немало хитрых и умных людей, которых не отличишь от правоверного — а многие из них и впрямь являются правоверными. Он знал, что русские за долгие годы узнали Восток и научились добиваться своего на Востоке. Он знал, что в Казани есть исламские университеты и есть исламские богословы. Он знал, что казанские богословы провозгласили фетву, в которой он сам, король Афганистана и самый авторитетный богослов Афганистана, приближенный монарха Бурхунутдин Раббани признаются действующими не по воле Аллаха, мунафиками и осквернителями ислама. Он знал, что в его королевстве, в Афганистане есть люди, которым известна эта фетва — а эта фетва ни что иное как смертный приговор. Он знал, что русские действуют не только фетвами — через северную границу течет поток оружия, которое попадает к враждебным пуштунским племенам, и с каждым годом обстановка в стране все более обостряется. Теперь мятежные племена уже не бегут в горы, завидев британские и афганские армейские подразделения — они устраивают засады на дорогах и встречают их огнем, огнем оружия, которое им дали русские.