2007 № 08 - Журнал «Если»

— Да это не просьба… — вполголоса пробормотал старший помощник. — Кстати, все вышесказанное касается и князя Быстрые Стрелы!

Принцесса медлила, покачивая кубком.

— Ну… я-то не против… — Быстрые Стрелы поднялся, поправил перевязь. — У меня и вещей-то мало. Но в любом случае поддержу решение принцессы Симиаэль!

Старпом негромко вздохнул, разглядывая лепнину на потолке. Граждан Империи положено уважать согласно Имперскому Кодексу, но как же это порой трудно… В любом случае решение капитана — закон, перед которым отступает любой Кодекс, кроме Морского. А рудные поезда, как известно, часть Флота.

«Прикажу парням их вышвырнуть — будут жертвы. Будет суд. Но у меня приказ!»

— Нам важно успеть на Имперский Бал! — решилась принцесса. — Ради этого можно поступиться комфортом, тем более, что плату за проезд Морское Министерство все равно нам вернет. Вкупе с немалым штрафом, между прочим!

Князь Быстрые Стрелы, в целом довольный, предпочел закашляться — чтобы не расхохотаться. Орки, люди, гоблины, гномы и, наверное, даже усмиренные племена кентавров, принявшие имперское гражданство, с удовольствием пересказывали друг другу анекдоты об эльфийской бережливости. Эта скупость и правда была чем-то совершенно особенным, отличным и от гномьей жадности, и от человеческой азартной алчности.

— Как прикажет моя госпожа! — Колораль повернулся к старпому и оскалился. — Мы передадим соответствующую бумагу в Министерство сразу по прибытии в столицу! Известите капитана.

— Вот и славно! — Помощник поклонился и поскорее покинул апартаменты эльфов.

11

Бывает, что все очень плохо.

А потом не очень.

Но к лучшему ли — не понять…

Римти пришел в себя от удара оземь. В другое время он от этого, напротив, потерял бы сознание, но поскольку уже его не имел, пришлось очнуться. Спустя пару секунд поэт понял, что кентавр, который вез его на своей спине, просто привстал на дыбы, сбрасывая пленника. К такому выводу ему удалось прийти, наблюдая, как грохнулась рядом с ним госпожа Офа Чандр.

— Как поживаешь? — спросил Кей, силясь понять: отрубили ему руки и ноги или просто туго связали.

— Это ты, мерзавец? — Офа сплюнула набившуюся в рот пыль пополам с кровью. — Спасибо, что поприветствовал меня не в стихах.

— А я сказал все это впопыхах. Когда бы было несколько мгновений, ты снова б мне сказала: ты не гений! И я б молчал, умерив пыл, а ведь тебя почти любил…

— Сказать — ничто! — Кентавр опустился на передние колени и поднес клицу Римти нож. — Отрежу-выколю тварь!

Кей только кивнул. Он привык к невеликому успеху своих стихов у всех рас и сословий. Ничего удивительного, что и кентаврам не нравятся.

— Мы — не Империя! — четко выговаривая звуки, попыталась наладить контакт с дикарем Офа. — Мы — друзья! Смерть Император!

— Смерть Император, — согласился кентавр. — Ты смерть, он смерть. Сказать — ничто!

Кентавр еще немного побыл рядом с ними, показывая нож то Кею, то Офе, убедился в смышлености пленников и бесшумно растворился в ночи.

— Почему нас не убили? — тут же шепотом спросил поэт. — Будут допрашивать?

— Вряд ли. Но кентавры любят иметь рабов. Для развлечения. Кей вздохнул и попробовал на прочность путы. Бесполезно.

— Ты тоже думаешь, что они… Ну, могут изнасиловать?

— Что мне думать? Я на Территориях жила. — Офа Чандр заворочалась, устраиваясь поудобнее. — Все равно не выживешь, так что о позоре не беспокойся.

— Да я и не беспокоюсь… — Римти очень хотелось поговорить. — На Территориях много кентавров?

— Было бы много — там больше бы никто не жил. Спасибо вашему Императору, выгнал это отродье из Степи… Прямо в леса и горы! Теперь они у нас главные хозяева. Хорошо хоть, что трудно им в горах. У нас исстари гоблины пастушили, по овечьей части. Ну, вот и не пускают их особо на пастбища. Гадят как только могут, коз режут, травят, кентавров убивают из луков. Война у них. А люди — что? Сидят в деревне, богам молятся. Пойдет через деревню племя — кто не убежал, того уведут. Никто не вернулся. Посевы топчут, твари. Ненавидят людей.

— Ага… Мы теперь рабы, значит…

— Может, и рабы. А может, у них с провизией туго. Кентавры не побрезгуют, ты не думай. Я видела, как они гоблина жрали.

— Так гоблины ведь ядовитые! — почти воскликнул Римти.

— Может, и ядовитые, но кентавры жрут и не давятся. Перебить их надо всех, до последнего жеребенка. А Император ваш нянчится, договора заключает… Дурак.

— Не надо так, — попросил Кей. Он все же был гражданин Империи. — Император не дурак, просто основа Империи — мирное сосуществование рас. Без этого Империи вообще не было бы, и…

— Ох, уж лучше стихи читай, чем эту пропаганду! — взмолилась Офа. — Я вообще…

Кентавр стоял над ними, его силуэт неплохо просматривался на фоне звезд. Можно было разглядеть и копье, направленное на Офу. Потом что-то негромко тренькнуло рядом, еще раз, еще… Кентавр сделал несколько шагов в сторону, покачнулся и рухнул с тихим жалобным стоном. Женщина, резво перекатившись, оказалась у его крупа.

— Стрела! — прошептала она. — Непростая стрела…

— Конечно, непростая! — Хью Грамон появился из темноты и занялся кожаными ремнями, которыми связали Офу Чандр. — В караулке есть шкаф с оружием, а в нем, кроме всего прочего, нашлась склянка с заговоренным ядом чунгута. Иначе, сами понимаете, я бы не рискнул напасть на трех кентавров с одним луком.

— Они парализованы! — догадалась Офа, растирая освобожденные руки. — Дай нож, я сама им кровь пущу!

— Смысл? — пожал плечами Грамон, перебираясь к Римти. — Пока стрела в ране, кентавры не встанут. Дней пять, как минимум. А за это время в Степи их мухи сожрут. В любом случае, сперва надо поговорить. Они владеют имперским?

— Слегка… — Офа вытащила из ножен кентавра меч, взвесила в руке. — Тяжеловат. А с таким копьем вообще много не навоюешь, если ты не здоров, как жеребец… Как бы его перевернуть — может, на другом боку нож?

— Лучше осмотри быстро остальных двоих. Там, — Грамон ткнул ножом в темноту, — и там. Только быстрее возвращайся и не убивай пока никого. И не трогай стрелы!

— Не учи, — попросила Офа, удаляясь.

— Ты неплохо видишь в темноте, — наконец нашелся что сказать Римти.

— Привычка. Вот, смотри или щупай… — Хью распахнул перед поэтом сумку. — Шарики, каждый с веревочным хвостиком. Бери десяток и дуй строго на запад. Кидай по одному через каждые пятьдесят шагов, выдергивая хвостик. Понятно?