Духи реки - Александр Прозоров

— Какая гадость! — начал разматывать шкуру с ноги шаман. — Где ты её взял?

— С него, — кивнул на мёртвого кабана Пыхтун.

Чужой Голос посмотрел и даже крякнул от изумления — поначалу он просто не заметил огромную тушу. Слишком много людей толпилось возле раненого, на очаге и у большого котла. Но теперь, не утерпев, протянул руку и пощупал гигантские клыки секача: длиной никак не менее, чем в половину локтя.

— Ещё одна такая охота, и ты не сможешь поднять своего ожерелья, — не без зависти сказал он.

— Я сделаю из клыков пояс, — нашёлся Волк.

— Он будет тяжелее тебя. Ладно, давай посмотрим… У-у, а здесь у тебя гной. Много. Отвернись.

Шаман достал из принесённой сумки широкую осиновую щепу, решительными движениями содрал подсохшую корку с ноги, бросил щепу в сторону очага, зачерпнул снег и принялся старательно растирать им рану, вымывая скопившуюся грязь. Достал берёзовый туесок, открыл, обильно засыпал порез рыжеватым порошком.

— Это цветки ноготков, — пояснил он. — Тёртые. Бабочка хотела запекать с ними мясо, но я заметил, что они сушат раны. Так и не удалось жене их на вкус попробовать. Себе всё забираю, что найду. И не гноятся раны после этого порошка. Уж не раз пробовал.

— Я думал, только мох счастливых духов гной отпугивает, — болезненно засмеялся Тигриный Волк.

— Мхом сверху замотаем, — пообещал шаман, снова открывая сумку. — А почему ты веселишься, Волк? Тебя вепрь чуть на куски не порвал!

— Ты сказал мне сходить к Мудрому Бобру за советом, Чужой Голос…

— Да, я помню, — кивнул шаман, прикладывая к ноге раненого сухой мох.

— Ты сказал, предок ответит. Подаст знак.

— Да, — опять согласился Чужой Голос.

— Мудрый Бобр дал мне знак, — рассмеялся Тигриный Волк.

— Какой?

— Он послал мне вепря!

— И что это значит? — оглянулся на добычу юного охотника Чужой Голос.

— Скажи мне, шаман, — откинув голову, растянул губы в улыбке Пыхтун. — Скажи, этой туши хватит, чтобы угостить всё племя?

— А-а-а-а! — восторженно закричала Снежана и захлопала в ладоши.

— У меня есть подарки, у меня есть дрова. Мне не хватало только угощения. Разве это не знак?

На этот раз Чужой Голос молчал очень долго, глядя на мёртвого зверя, способного сокрушить даже Большого Кота. Потом медленно кивнул:

— Да, это был знак. Я не стану спорить с духами. Если хочешь, я сам разожгу костёр для твоего угощения. Ты желаешь сделать это прямо сейчас?

— Да-да-да! — запрыгала на месте Снежана.

— Да, — кивнул Тигриный Волк.

Собравшаяся вокруг толпа колыхнулась, из неё вышел Храбрый Рык, направился к дому. Следом бежала Белая Лиса, пыталась что-то шепнуть мужу на ухо, но постоянно промахивалась.

Это было самое неправильное угощение, которое случалось за всю историю племени Мудрого Бобра. Охотник, призвавший сородичей на этот праздник, был одет хуже всех: в старую потёртую шапку, ссохшиеся, короткие оленьи штаны и в детскую, совсем куцую заячью куртку, которая не застёгивалась на груди. Костёр для угощения разжигал не он, а шаман племени, которому надлежало следить за соблюдением обряда. Воду, точнее, снег для большого котла собирал не виновник угощения, а всё племя от мала и до велика. Варил угощение тоже не охотник, созвавший гостей, а мастер Хромой Зубр. Даже разделывали мёрзлую кабанью тушу старшие охотники племени, ловко орудуя топорами, а не тот, кому полагалось сделать это своей рукой.

Но почему-то в этот день никто не был против нарушения исстари заведённого обычая.

Уже после полудня, когда большая часть угощения оказалась съедена, члены племени были сыты и довольны, охотник Тигриный Волк, сидевший в кругу своей семьи, поднялся, под общими взглядами прошёл мимо большого котла и опустился на колени возле Храброго Рыка, Белой Лисы, Снежаны и Лугового Цветка. Опустился не потому, что унижался, а чтобы оказаться вровень с семьей, наравне с прочими принимавшей его угощение.

— Храбрый Рык, — достал из-за пазухи сделанное собственными руками ожерелье юный охотник. — Я хочу сделать тебе подарок. Прими его… И подари мне взамен свою дочь, прекрасную Снежану. Клянусь тебе, в моём доме она всегда будет сыта и одета, её дети будут встречаться с радостью, и она никогда не пожалеет, что покинула твой кров.

— Красивое ожерелье, крепкие клыки, — осмотрел подарок Храбрый Рык. Замолчал. Притихло и всё племя, собравшееся возле большого котла. Храбрый Рык поднялся, прошёл мимо Пыхтуна, остановился перед массивной головой, всё ещё скалящей огромные клыки. Покачал головой: — Ты лучший охотник, которого только знало наше племя. Я знаю, с тобой Снежана не будет знать ни голода, ни грусти. И хотя она слишком мала… — Он резко повернулся: — Но куда ты собираешься привести её, Тигриный Волк, если у тебя нет собственного дома?

Пыхтун сглотнул, все собравшиеся гости громко охнули, а Снежана и вовсе вскочила.

— Нет, — сжал кулак Храбрый Рык. — Я не верну тебе подарка. То, что ты сделал ради неё… Я согласен на этот обмен, Тигриный Волк! — громко закончил охотник. — Как только у тебя появится дом, я сам приведу к тебе свою дочь. Её радость будет и моей радостью…

Что ещё хотел добавить отец, никто не услышал. Все члены племени облегчённо заговорили, Снежана, издав восторженный крик, прыгнула на Тигриного Волка. Тот упал на спину и закричал от боли. Из его глаз ручьём покатились слёзы. Конечно же, это были слёзы радости. Ведь лучший охотник племени не станет плакать по какой-то иной причине, это понятно любому ребёнку.

Прошло ещё немало времени, прежде чем вокруг большого котла снова настала тишина. В этой тишине юный охотник смог, наконец-то, поклониться и матери своей избранницы:

— Белая Лиса, — достал он наконец-то мягкий кожаный свёрток. — Я хочу сделать тебе подарок. Прими его. И подари мне взамен свою дочь, прекрасную Снежану. Клянусь, в моём доме она всегда будет сыта и одета, её дети будут встречаться с радостью, и она никогда не пожалеет, что покинула твой кров.

— Я рада за вас, дети мои, — даже не развернула подарок женщина. — Великая Праматерь с самого начала выбрала вас друг для друга, и её милость всегда будет с вами… — Лиса отёрла невольные слёзы и со всхлипом невнятно закончила: — Ты нет свой дом. Когда будет, передам…

— И кто мы все пред волей Мудрого Бобра? — шепнул жене Чужой Голос. — Думали, решали, спорили. Вышло же всё равно так, как хотелось ему. Если Храбрый Рык думает, что дом новому охотнику будет вырыт только через несколько зим, он надеется зря. Спорить с духами я больше не стану. Пусть будет так, как желает Праматерь.

Поздней весной, когда даже в тёмных чащобах растаял снег, а земля вокруг селения зазеленела от густой высокой травы, охотники племени Мудрого Бобра загнали возле Прозрачного ручья сразу двух гигантских лосей.

Это была большая удача: широкие шкуры были хороши для шитья покрывал на чумы, огромные кости и рога превращались в крупный инструмент: копья, лопаты, черпаки. Мяса же даже одного зверя хватало надолго всему племени, и ещё оставалось навялить и закоптить.

Одному охотнику с лосем не справиться — на него ходили всем племенем, и добычу делили тоже на всех. Голодным не оставался никто. Даже Хромому Зубру, без копий, ножей и топоров которого удача могла отвернуться от мужчин, даже ему после дележа приносили его долю.

Однако в этот раз, по возвращении в стойбище, Чужой Голос делить мясо не разрешил.

— Пусть будет общее угощение! — сказал он и под удивлёнными взглядами прошёлся по склону холма. Остановился, критически окинув траву взглядом, присел, вбил обломок ветки, отмерил три шага, вбил другой. Потом отсчитал десять шагов, поставил ещё метку.

— Будет общее угощение! — обрадовался Белый Камень. — Давно пора! Зовите жён, охотники, пусть носят воду в большой котёл. Зовите Хромого Зубра, пусть разжигает огонь и калит камни. Зовите детей, нам нужна помощь каждого.

Охотники разошлись по домам, вернулись с земляными топорами: в них длинное каменное лезвие насаживалось не вдоль, а поперёк рукояти. Встали в ряд, принялись, пятясь, с силой вонзать орудия в траву. Следом старшие мальчики собрали широкими острыми лопатами из рога лося рыхлую землю, отбросили за вбитые ветви, на угол. Мужчины опять прошлись по расчищенному участку, вонзая топоры в глину, разрыхляя её на глубину почти в ладонь, выворачивая крупные комья. Помощники еле успевали откидывать их в стороны.

Тем временем девочки, собравшись, во главе с гордой порученным делом Снежаной отправились к ближнему обиталищу счастливых духов за камышом.

Старанием сразу девяти взрослых мужчин яма стремительно углублялась. К моменту, когда закипела вода — глубина стала уже по пояс. Белый Камень, Храбрый Рык и Быстрый Олень, переглянувшись, оставили земляные топоры и пошли в лес. Очень скоро оттуда послышались громкие стуки.