Маска, кто ты? - Элизабет Хардвик

Ну, вот, наконец-то сказала!

Он недоуменно поднял брови.

– И чем же вызвано это решение?

– Ничем, – сердито ответила Робин. – Я ведь с самого начала просила оставить меня в покое.

– Это верно, – подтвердил Реймонд и задумчиво прибавил: – Но на этот раз ты, похоже, настроена серьезно.

– Я всегда была серьезна! – возмутилась она, уже сомневаясь в своем решении порвать с ним, тем более теперь, когда призналась – хотя и только себе одной – что ее влечет к этому мужчине.

– Вот как?

Реймонд, похоже, тоже не был уверен в ее искренности.

Разумеется, она хотела, чтобы он ушел! Этого человека следовало избегать, а вовсе не поощрять! Да она его и не поощряла, по крайней мере, сознательно.

Зато подсознательно… Достаточно ли решительно она его прогоняла – вот в чем вопрос. До сих пор ей казалось, что да. Но теперь…

Все, хватит! Нечего сбивать себя с толку! – скомандовала себе Робин и решительно поднялась, собираясь убирать тарелки. Ни сыра, ни десерта не будет! После этого разговора Реймонду оставалось лишь уйти!

– Я говорю совершенно серьезно, Рей, – с нажимом произнесла она. – Я не хочу с тобой ужинать. И не хочу знакомиться с твоими родителями. Но самое главное – я не хочу больше тебя видеть! Все! По-моему, я достаточно ясно высказалась! – И она с вызовом вскинула голову.

Реймонд спокойно встретил ее полный ярости взгляд.

– А как же мне быть с твоим рождественским подарком? – мягко спросил он.

Подарок? Он еще и подарок ей купил?

– По-моему, ты поторопился! – рассердилась Робин. – Впрочем, если повезет, ты еще успеешь найти другую женщину и подарить его ей. В конце концов, до праздника еще несколько дней!

– Так, значит, мы снова вернулись к оскорблениям, – задумчиво протянул Реймонд, вставая. – Подарок предназначался тебе, Робин, и никому другому я его не отдам, – неожиданно резко закончил он и схватил ее за руки.

От его близости у нее сразу перехватило дыхание.

– Мне не…

– Знаю, тебе он не нужен, – перебил ее Реймонд. – Видишь ли, независимость в женщине достойна восхищения. Но не тогда, – продолжал он, не давая Робин вставить ни слова, хотя она готова была дать ему отпор, – когда это переходит в откровенную грубость! А ты только что эту границу перешла!

– Я…

– Замолчи! – рявкнул он и притянул ее к себе.

– Ты не смеешь…

– Пожалуйста! – простонал он и, наклонившись, прильнул губами к ее губам.

И Робин растаяла. Она ждала этого поцелуя с той минуты, как Рей легонько коснулся ее губ в парке. Однако теперь поцелуй не был ни легким, ни отстраненным. Казалось, Реймонд целиком отдался той страсти, что вспыхивала между ними, словно щепка в языках жаркого пламени.

Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, зарываясь в густые волосы. Она крепко прильнула к нему, и их тела словно слились воедино.

Реймонд подхватил Робин на руки и понес к дивану. Теперь их тела были еще ближе, и его руки скользили по ее спине и стройным бедрам. Она тихонько вскрикнула, когда его ладонь накрыла ее грудь. Нежный сосок, откликнувшись на умелую ласку, мгновенно затвердел, и волна наслаждения затопила Робин от бедер до кончиков пальцев.

Она так хотела этого мужчину! Жаждала ощущать тепло его обнаженного тела рядом, мечтала о том, чтобы он овладел ею, желала подарить ему наслаждение!

Его рука проникла под джемпер, и он хрипло застонал, обнаружив, что на ней нет бюстгальтера. Она откликнулась негромким стоном, когда он приподнял мягкую ткань и прильнул губами к пылающему жаром соску. Его язык медленно заскользил, лаская чувствительную плоть.

Тело Робин было объято пламенем, и она не протестовала, когда Реймонд легко стянул с нее джемпер и отбросил его в сторону. Она только робко подняла на него глаза и прочитала в ответном взгляде искреннее восхищение.

– Ты так прекрасна, – глухо прошептал он и, застонав, снова с силой прижался ртом к ее губам, уже не пытаясь сдерживать страсть.

Робин и не думала его останавливать. Она желала этого мужчину так же страстно, как и он ее. Никогда еще она не испытывала такого безумного желания, никогда не дрожала в ожидании, зная…

– О, Бетти, Бетти! – простонал он, зарывшись лицом в ее шею. – Если бы ты только знала, как давно я мечтал об этом мгновении!..

Ее словно обдало ледяной волной.

Бетти. Он назвал ее Бетти! Этим ласкательным именем ее звали только родные!

Разумеется, это могло быть простым совпадением. Реймонд был возбужден и не сознавал, что говорит. Или… Или он давно знал ее детское имя и оно случайно сорвалось у него с языка?

Реймонд замер, ощутив перемену в ее настроении. Подняв голову, он посмотрел на Робин, и выражение его лица стало настороженным.

Нет, она не ошиблась. Это не было совпадением! Робин облизала внезапно пересохшие губы.

– И давно, Рей?

– Что давно? – нахмурившись, переспросил он.

С каждой секундой она все более убеждалась в том, что все поняла правильно.

– Давно ты знаешь, кто я такая?

Теперь Робин в этом не сомневалась. Так почему же он не сказал ей об этом сразу?

12

– Давно ты узнал меня? – повторила она, уже стоя в другом конце комнаты и устремив взгляд на Реймонда, по-прежнему сидевшего на диване.

Он судорожно вздохнул и взволнованно провел ладонью по волосам.

– Не пытайся уклониться от ответа! – резко бросила она. – Значит, тебе известно, что Робин Стюарт и Бетти Стенфилд – одно и то же лицо?

Почему он не сказал ей об этом? У нее кровь стыла в жилах при мысли о том, каково могло, быть объяснение.

– Ты и сейчас Бетти Стенфилд, черт побери! – выпалил Реймонд, вставая.

Робин сразу показалась себе карлицей, а комната – совсем крошечной, словно он занял все свободное пространство.

Ей стало не по себе. До сих пор в глубине души у нее все же теплилась надежда, но его слова расставили все по местам.

– Не подходи ко мне! – Она отпрянула, как только он протянул к ней руки, и деревянным голосом напомнила: – Ты так и не ответил на мой вопрос.

Как и на вопрос о том, что собирается делать! Реймонд, конечно, вел себя не как человек, жаждущий отмщения, но, кто знает, возможно, заставив ее отдаться ему, он намеревался таким образом компенсировать измену жены?..

Реймонд устало вздохнул и пожал широкими плечами.

– Я узнал тебя секунд через тридцать после того, как вошел в кухню Теренс, – спокойно признался он.

Робин прерывисто вдохнула воздух и обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

– Ты сразу узнал меня? Но как?..

– Ты стала брюнеткой, Робин, – ответил он, – и, конечно, повзрослела. Но твое лицо осталось тем же, каким я его запомнил, – тихо прибавил он. – Лицом, которое я никогда не забуду.