Замкнутые на себя - Саша Суздаль

— Ты молодец, — удивился Анапис, — как ты ей махала.

Альмавер не помнила. Когда на тебя лезут огромные кактусы, рассуждать некогда. Анапис снял с пояса ремень и привязал его к железке. Отдал Альмавер вторую, полегче, а сам, как санки, потянул за собой первую. Когда они приблизились к пролому, то увидели внизу озеро, а у ближнего берега деревянный дом или хижину, вероятно покинутую.

— Тяжёлую оставим здесь, я потом заберу, и быстрее к берегу, иначе замёрзнем, как сосульки.

Он забрал ловушку у Альмавер и быстро начал спускаться.

— Не отставай, — крикнул он ей, не оборачиваясь. Они неслись, чтобы согреться и как можно быстрее добраться до жилища, иногда сваливаясь и скользя по снегу вниз. Хорошо, что камни исчезли под толстым слоем снега, иначе их ногам пришёл бы конец. Им и так было несладко, несмотря на то, что мороз был никакой. Задыхаясь и не чувствуя ног, они добежали до дома и, оттянув кривобокую дверь, забрались внутрь.

Внутри было прохладней, чем снаружи. Анапис нашёл охапку дров и бросил их в печку, слепленную из камней, обмазанных глиной. С третьей попытки ему удалось зажечь шар, который он направил на дрова. Неохотно, но они загорелись, чадя дымом, который шёл не в каменный дымоход, а тянулся в окно и щели двери. В углу лежала охапка сена, а подобие лежака было развалено. Придвинув сено к огню, Анапис усадил Альмавер ближе к каменке и обнял её, укрыв спины какой-то серой рогожкой, попавшейся на глаза. Через некоторое время они перестали дрожать и потянулись руками к огню, оживая.

Ай-те-Кон и представить себе не мог, что к нему в гости, прямо с неба, опуститься король Ладэоэрд с целой свитой знакомых тотаму людей. Флаэсина, сделав круг, опустилась возле шатра Ай-те-Кона, и из неё выбрался король и все гости.

— Здравствуй Ай-те-Кон, — поздоровался король, присаживаясь к костру по традиции.

— Здравствуй король, — церемонно ответил тотам. Метин налил королю кружку чая, затем Ай-те-Кону. Королева от чая демонстративно отказалась.

— Как ты тут, — спросил Ладэоэрд, отхлёбывая из кружки. «Надо бы попросить у тотама травки, — подумал он, смакуя напиток, — жаль только, что никакого подарка не привёз». Взгляд короля остановился на флаэсине и в глазах загорелись огоньки.

— Твоими благами, — дипломатично ответил Ай-те-Кон.

— Не желает уважаемый тотам, посторожить королевские небеса, — спросил Ладэоэрд, показывая на флаэсину. Тотам желал, судя по его лицу, ставшим важным, но детское любопытство всё равно светилось в его глазах.

— Пока меня не будет, покатаешь тотама, — поднимаясь от костра после беседы, сказал король Аделу, и тот почтительно пригласил Ай-те-Кона на борт флаэсины. Метин шагал сзади – кататься на флаэсине ему было не впервой. Флаэсина плавно поднялась и закружила вокруг чёрного цилиндра станции, стены которой опали, запуская под кольцо репликатора кучу народу – все хотели видеть, как Русик в соревновании добьётся руки Лоори.

А Ай-те-Кон млел от удовольствия, представляя, как он расскажет о флаэсине, о короле у него в гостях и о его необычной просьбе – заменить его, пока он отсутствует.

Все тотамы подавятся чаем и упадут замертво.

Вряд ли дежуривший возле станции репликации лаак, ожидавший возвращения своего вождя, думал, что из здания вывалиться столько народу. Он потянулся рукой к колчедану, пристёгнутому к правой ноге, вытягивая стрелу, а второй рукой взял лук из чехла, пристёгнутого к левой ноге, причём так аккуратно и быстро, что все заметили его, когда он наставил на них лук. Вышедший вперёд Доом успокоил его и шепнул ему что-то на ухо. Через мгновение лаак улетел, а Доом возвратился и сообщил:

— Сейчас вас подвезут.

Все живописно присели на траву, разбившись на кучки. Вета, терзаемая решением судьбы Русика, вспомнила о бедных коровах, покинутых на Балумута, который клялся, что будет доить их каждый день. Но, представив его лапы, подумала, что коровы не только перестанут доиться, а вообще разбегутся. Если бы она в этот момент увидела Балумута, то у неё вообще отнялся дар речи: посреди луга лежал на спине Балумут и сосал вымя коровы, а остальные бурёнки выстроились в очередь к нему, пощипывая травку. Вава и Жужу, покрикивая на коров: «Равняйсь! На дойку становись!» — дисциплинировали стадо, не допуская разброда и шатания.

Лотт ни о чём не думал, а отдыхал душой: вряд ли когда в его жизни было столько праздного времени. Судьба Русика его не беспокоила: мальчик, пусть и быстро, но вырос, и Лотт желал ему такого же семейного счастья, как у них с Ветой. А насчёт соревнования и вовсе позабыл: у Русика и Лоори столько защитников, что в исходе дела он не сомневался.

Русик и Лоори, сидя немного в стороне от Доома, впервые ругались.

— Ты понимаешь, что проиграешь? — в который раз спрашивала она Русика.

— Не проиграю, — бычился тот.

— Твои мускулы ни к чему, — сердилась Лоори. — Ты когда-нибудь держал лук в руках?

— Нет, — простодушно отвечал Русик.

— Нет, — передразнивала его Лоори. – А ты когда-нибудь прыгал в воду?

— Нет, — обескураженно ответил Русик.

— Тогда кто просил тебя высовываться? — хлопнула она руками. Доом обернулся к ним, и Лоори демонстративно обняла Русика.

— Ты, — ответил Русик. — Я за тебя жизнь отдам.

Маргина повернулась к Блуждающему Нефу, который рассматривал свою планету, и спросила:

— Неф, а чем Доом собирается всех подвозить?

— Увидишь, — засмеялся Блуждающий Неф.

— Я полечу с тобой, — наклонившись к Маргине, шепнула Онти.

— В смысле? — не поняла Маргина.

— Будешь учить меня летать, — сказала девочка, выбросив из себя розовые крылья.

Полиния, сидевшая рядом, шлёпнула её по попке.

— Перестань, — шепнула она Онти, — никак не привыкну к твоим превращениям.

Онти хихикнула и убрала крылышки: — Ма, я полечу с Маргиной?

— Лети, — махнула рукой Полиния, но вспыхнувшее в глазах беспокойство, заставило тревожно сказать: — Не разбейся!

— Ма, со мной Маргина и Мо, — успокоительно сказала Онти.

Вскоре показалась маленькая, беленькая тучка, которая превратилась в стаю лааков, а посередине летело несколько пузатых животных с крыльями.

— Коровы, — захихикала Онти, глядя на крылатых бомбовозов. На их широких спинах находились корзины, пристёгнутые двумя жёлтыми полосами через живот. Внизу у коров было огромное вымя с двумя сосками.

— Лаактоны[14], — объяснил Блуждающий Неф, — они, действительно, дают молоко.

— На них что, возят? — спросила Онти.

— Да, — сказал Неф, — в основном сено и фрукты.

— Они же тяжёлые, как они летают? — удивилась Онти.

— Не так тяжёлые, как ты думаешь, — объяснил Неф, — внутри у них полости с газом, которые их поддерживают.

— А как их доят? — спросила Вета у Блуждающего Нефа. – У них же соски громадные.

— Лааки щекочут им вымя пером и из сосков течёт молоко, — объяснил Блуждающий Неф. Вета, на время забыв о Русике, с умилением смотрела на местных коров, падающих с неба. Когда те приземлились, она подошла и погладила лаактону по морде.

— Мы что, будем путешествовать на коровах? — смущённо спросил король Ладэоэрд.

— Какой король, такой и транспорт, — радостно уколола Манриона.

— Главное, не пешком, — приободрил своего друга Доностос Палдор, — когда мы путешествовали с Онти… — и он вдохновенно принялся рассказывать королю, то, что тот уже слышал от него десятки раз.

Короля и Манриону посадили в одну клетку, Лотта и Вету в другую, а в третью сели Палдор с Полинией и Хабэлуан, который смущённо рассматривал открытые груди девушек лаак и поражался их яркими, пылающими причёсками.

Глеи, Русик и Лоори, летели на своих крыльях, а впереди их Доом и Блуждающий Неф, как будто инспектируя оставленную им планету. Маргина, Онти и Мо немного подождали, чтобы не смущать остальных пируэтами Онти, а когда взлетели стали поддерживать её, беспорядочно махающую крыльями. Через некоторое время она успокоилась, ритм стал уверенней и в движении появился азарт, который сменился восторгом от ощущения покорённой стихии. Почти интуитивно она чувствовала воздух, не подозревал, что Маргина незаметно подкладывает ей в голову нужные знания, которые сразу становятся частью её.

У них за спиной зашло солнце, и ночное небо закрыл красочный и неповторимый ковёр, вытканный светящимся туманом сотен миллиардов звёзд, глубокой чернотой и яркими, разноцветными звёздами. Ощущение глубины неба было таким пронзительным что, казалось, протяни руку и срывай горящую звезду, которую, возможно, Фатенот связала с тобой.

Впереди, на земле, а точнее на Гренаале, вырос купол света, который, по мере приближения, рос и ширился.

— Это дворец Блуждающего Нефа, — вспомнила Онти, зачарованно наблюдая за возникшим светящимся белым дворцом, усыпанным синими огоньками, которые двигались или, точнее, блуждали по зданию вверх и вниз, создавая неуловимое ощущение сказки.