Дорога после заката - Александр Машошин

– Одобряю. Стрелок, ты бы не стояла столбом, укладывай свой слизерхорн, и мотаем.

Отступив походным порядком на окраину города, они устроились в полуразвалившейся хибаре смотрителя возле заброшенного шлюза, не того, который на космических кораблях, а водяного. Журчала меж проржавевших створок ворот вода, шелестели странные растения, и ни одного разумного существа вокруг.

– Теперь рассказывайте, герои, у кого из вас на Хнобста такой зуб, – велела Осока.

– У Пав, – кивнул сержант на подругу.

– Хнобст разорил моего отца, – процедила она. – И отец, чтобы погасить долги, продал в рабство тётю и двух моих сестёр. Только я одна и удрала. За такое убить мало.

– Вообще-то, сначала следовало бы хорошенько выпороть твоего достопочтенного отца, – фыркнула джедайка. – Что у вас на Рилоте за привычки такие: чуть материальные трудности, сразу продавать своих женщин??

– А у Вас какие претензии к этому Хнобсту, Мастер? – поинтересовался Вули.

– Мастер? Она, что ли? – изумлённо переспросила твилека, нимало не смущаясь тем, что Осока её слышит. – Не молода ли для Мастера?

– Самый настоящий, – заверил клон, – хоть и в отставке. Коммандер Коди говорил, что Вы сами ушли, это так?

– Примерно так, – развела руками Осока. – Сначала меня, вроде, обвинили и, вроде, хотели казнить. Потом я, вроде, ушла. А с банкиром вот какое дело. Он взял в долг у одного… неплохого человека. И не отдаёт. Мне было бы неплохо его убедить.

– За неплохое вознаграждение? – ехидно уточнила Пав.

– Да, не бесплатно. Как вы понимаете, с мёртвого кредитор не получит ни децикреда. Поэтому спрашиваю и прошу: можешь ты отложить свою месть, пока я не сделаю мою работу?

– Мне кажется, можно, а? – обнимая подругу за плечи, спросил Вули.

– Я подумаю, – ворчливо ответила та. – В любом случае, нам следует затихариться ненадолго, пока уляжется волна в этой навозной луже.

– Вот и прекрасно! – улыбнулась Осока. – Есть где спрятаться? Нет? Тогда оставайтесь здесь. Встретимся послезавтра за двадцать минут до полудня.

– Здесь же?

– Нет, поближе к банку, вот в этом месте, – Осока указала точку на плане города.

Насчёт «волны в навозной луже» Пав преувеличила, так же, как Вули переоценил активность местной полиции в поиске стрелка. Следствие вообще решило, что никакого выстрела не было, а была обыкновенная неисправность «по причине плохого состояния спидера такси». Дескать, из обычного бластера такие повреждения нанести нельзя, а привезти и установить посреди города станковый репитер на глазах у жителей нереально. Следовательно, никто и не стрелял. Осока, слушая этот пресс-релиз, только головой качала. Сказочка для учеников младшей школы, домохозяек и умственно отсталых. Планете оставалось только посочувствовать, что у неё такие жители. Что ж, ей, Осоке, вялость местных «деревенских детективов» была только на руку. Не надо выжидать, откладывать, все планы в силе. Впрочем, на случай наличия в городе какой-нибудь дотошной старушки, как бишь её там звали в этой древней многосерийной пьесе, осторожность следовало повысить. Завтра опять собираем информацию, а тридцать первого выслушаем мнение Пав и будем действовать по обстановке. Осока искренне надеялась, что энергичную твилеку и сержанта не придётся связывать и держать в подвале до завершения операции.

Встречу ребятам Осока назначила в том же самом месте, где смешивала химикаты для операции «горячий напиток», среди небольших, на две или четыре квартиры, домиков со скромных размеров усадьбами. До банка отсюда было около двух кликов, зато место тихое, не столько народу, как в кварталах высотной застройки, и имелся доступ к подземной сети. Она едва не проскочила нужный ей невзрачный переулок и свернула в него только благодаря развитому «чувству места». Два дня назад он выглядел совсем иначе, огороженный с обеих сторон пыльными облупившимися заборами, разномастными калитками и воротами, подкрашенными хозяевами кто во что горазд. Сегодня заборы и глухие стены хозяйственных построек, выходящие на улочку, блестели свежей бежевой краской, в чёрный цвет были покрашены столбы и кронштейны, на которых крепились лампы освещения, а все ворота и калитки оказались обклеены ровными одинаковыми планками, имитирующими натуральное дерево. Красота, да и только! И, как обычно в таких случаях, сразу отыскался кто-то, у кого совершенно иные представления о красоте. На одной из стен, встроенных в забор, красовался многоцветный рисунок. Абстрактные полосы и пятна, причудливые переходы цветов, а из нижнего тёмного угла тенью выползает жуткая оскаленная морда-маска, в которой джедайка моментально узнала Дарта Вейдера. Чёрный купол шлема был изображён треснувшим, точнее – разрубленным наискось стремительным зелёным росчерком. Автор произведения, девчонка лет двенадцати, принадлежащая к человеческому виду, выводила баллончиком пылающе-оранжевые буквы наискось: S-T-R-A-Y-K, то есть, «бей!», но с ошибкой, правильно надо бы «i», а не «y».

Тематика рисунка несколько сгладила праведное возмущение Осоки настенным художеством, особенно цвет светового меча, разрубающий чёрную каску, и тогрута не стала вытирать стену спиной девчонки. Вместо этого спросила почти добродушно:

– Ты зачем стену испортила, малявка?

Девчонка не прореагировала, продолжая любоваться делом рук своих.

– Кто-то вчера старался, красил, а ты уже сегодня лозунги малюешь, – продолжала Осока, подходя ближе. – Да ещё с ошибками…

– Слана’пийр! – огрызнулась девчонка. – Поучи меня ещё, руугла!

– У, как всё запущено… – вздохнула Осока. – У нас тут бисом мандо’адийк? А по шее не хочешь, чтоб не хамила?

– Попробуй, дылда иноземная! – ответила девчонка, резко разворачиваясь к Осоке. Её явно разозлило, что её назвали бескультурным ребёнком, да ещё на родном языке. Будь Осока в мандалорской броне, мелочь, возможно, и не стала бы хамить, а невзрачный цивильный костюм тогруты не вызвал у неё ни тени уважения. Что ж, придётся проучить. От нарочито-ленивого замаха Осоки малолетка легко уклонилась и тут же ударила локтем, целясь в горло. Попыталась ударить, потому что джедайки на этом месте уже не было. Девчонка крутанулась юлой, отыскивая противницу.

– Хорошо! – одобрила тогрута.

Удар ногой на остатках инерции разворота, с «добавкой» за счёт резкого распрямления в колене. Осока скользнула назад, мягко принимая носок тяжёлого ботинка ладонью:

– Хорошо… Но недостаточно.

– Ах… – вскрикнула «пещерная художница», от лёгкого, казалось бы, тычка двумя пальцами отлетая назад. В следующий миг её затылок повстречался со стеной.

– Видишь, сама стенка наказала, – насмешливо заметила Осока. – Не мешало бы тебе поучиться драться получше. А сейчас мой тебе совет. Беги. Сюда местные идут, увидят, они твои ганурэ тебе в шебс засунут.

Девчонка помотала головой, пытаясь вытряхнуть из глаз непонятно откуда взявшиеся искры, дёрнулась было в одну сторону, но там уже слышались голоса двух беседующих аборигенов, мужчины и женщины. Она метнулась туда, откуда пришла Осока.

– Стой, дурёха! – прошипела та, почуяв и с той стороны приближение человека. – А ну, за мной!

И, отодвинув квадратную крышку на мостовой, нырнула в распределительный колодец водопроводной сети. Девчонка – за ней, захлопнула люк. Очень вовремя, потому что двое местных, шедших слева, увидели того, что приближался справа, поприветствовали его… а затем заметили «художественное оформление».

– Люди, да что ж это такое-то?? – по-бабьи заголосил один. – Позавчера за покраску заплатили, а тут опять!

– Руки-ноги пообрывать малолетним поганцам! – ещё более визгливо подхватила его спутница.

– Да где ж их теперь найдёшь, – вздохнул второй мужчина. – Перекрашивать придётся, господин Советник.

– Ничо, перекрасят – я им ещё нарисую, – шёпотом пообещала девчонка.

– Ты лучше для меня рисуночек сделай, – предложила Осока.

– Нет проблем. Какой? Где?

– В одном доме. Надо забраться туда днём, пока хозяев нет, сигналку я беру на себя. И рисовать не красками…

– У-у, – дослушав, что конкретно потребуется, протянула юная мандалорианка. – Вслепую это сложная задача.

– Да, пожалуй, ты не справишься, – согласилась Осока.

– Я? Я не справлюсь??? – карие глаза девчонки сверкнули в луче света, падающем из прорези-ручки в люке. – Да я там все стены распишу, если хочешь! Денег дашь?

– Сколько?

– Ну, я, вообще, хочу свалить с этого камня. Билет стоит триста семьдесят…

– Хорошо, четыреста дам. Запоминай код, получишь на вокзале после дела. Сигнализацию я отключу завтра ровно в шестнадцать-шестнадцать. У тебя будет полтора часа.

– Управлюсь. А где палитру взять?