Неугомонные бездельники - Геннадий Михасенко

- Ладно, - сказал Юрка, - прощаю для начала, - и спустил расческу обратно.

- Для какого начала? - не понял я.

- Ну, вообще... Мы же давно не проверяли... Лезь!

И он подставил мне свой правый. Я сунулся и извлек зажигалку и девять копеек, ровно столько, сколько можно брать. Надавил зажигалку загорелась. Чудеса! Юрка, не клавший в карман и пуговицы, так оплошал! Ведь и крикнул первым, мог бы переложить!.. Все ясно - нарочно.

- Ладно, - сказал я. - Прощаю.

- Никаких прощаю!.. Прошлепал - все! Закон!

- Тогда расческу возьми.

- Кого мне, бабку Перминову чесать? Я же лысый.

- А зачем мне зажигалка, я же не курю. А ты что, начал потягивать?

- Иногда. Заставляют, - ответил он и пощупал синяк.

И тут я спросил:

- За что тебя Блин?

- Видел?.. Подлюга! Я ему еще устрою! - стянув губы кисетом, пригрозил он. - А ветку не я спилил, не думай! Что я, дурак - свои ветки пилить. Без меня они. Я даже поцапался, когда узнал. И Генку ударил не я Блин.

Я удивился:

- А вы что, Генку били?

- Да не били... Просто он бежал куда-то, мы его подозвали. Блин и спрашивает: ты что, мол, тоже в "Союз чести" вступил? А он - вступил, говорит. А ну, говорит, доставай билет и рви, Блин это. Он всегда так чтобы человек сам себе вредил... А Генка - нет, говорит, не порву. Порвешь, говорит, и по носу его - раз! Кровь! Ну, мы и драть...

- Ах, вон это когда! А Генка сказал, что запнулся... Ну, и гады же вы!

- Вовк, я с ними кончил! - торопливо заговорил Юрка. - Намертво завязал! Вот чтоб мне!..

Я перебил его:

- Постой, а вы что, и про "Союз Чести" знали?

- Знали, - почти радостно признался Юрка.

- Откуда?

- Да вот я нашел, - Юрка быстро вынул из левого кармана бумажный прямоугольник и протянул мне.

Я обалдел, узнав членский билет. Раскрыл - Томкин! Вот разиня, вот квашня - потеряла! Или выбросила?.. Потом разберемся! Я спрятал его в карман и опять уставился на Юрку - какую же подлость он мне еще выложит. Он как тюбик с подлостями - только нажимай!

Но Юрка молчал, растирая скулу под синяком и глядя в землю. Он точно ждал наводящих вопросов, как троечник у доски, и я спросил:

- А Анечкин огород?

- Мы... Но тоже не я. Дыба с Кока-Колой. А мы с Блином рыбачили.

- Все не ты!.. Там не ты, тут не ты. А ведь все ты! Ты рассказал, ты показал, ты намекнул. А дальше как Блин - чужими руками!

- Ну, ты не очень-то! - огрызнулся, наконец, Юрка, кусуче зыркнув на меня здоровым глазом. - Я говорю - кончил с ними, и все!.. Чтоб вы знали, а не чтоб читали мораль! Мораль я сам себе прочитаю!

- Ладно, - сказал я. - Ну, а Блин-то тебя за что сегодня?

- Да тоже поцапался, с Дыбой... - Он поморщился, покосился на солнце, не сразу решаясь на полную откровенность, и вдруг сказал: - В общем-то, это Дыба камеру под Люськой порезал.

- А-а! - задохнулся я, - как это мне сразу в голову не пришло?

- Но тут я - пас! Вот чтоб мне!.. Я наоборот. Блин послал его, а я говорю: подождите, мол, другой сядет, а то Люська не умеет плавать. Ничего, говорит, там мелко. Там и правда было мелко, но пока Дыба шел, Борька утолкал камеру на глубь, видно. А Дыбе что, он бестолочь, он поднырнул и бритвой - чирк! Ну, и это самое... - Юрка глянул на меня и отпрыгнул, отчаянно крича: - Бить?.. Давай! Я не убегу, как тот раз!.. Я тебя уделаю так, что не захочешь!.. Думаешь, меня все могут бить, и наши и ваши?.. Шиш!

На крик выскочили соседи, спрашивая, в чем дело.

Я расслабился, отвернулся от скрюченного в защитной позе Юрки и молча направился к третьим воротам.

НУ, ХИТРЕЦЫ

Концерт был назначен на сегодня.

На всех домах уже висели афиши, с театральной маской вверху, одна половина которой смеялась, другая плакала, - Борька постарался. Но Нинка сказала, что афиши афишами, а еще нужны пригласительные билеты в каждую квартиру - вот тогда будет публика!

Нинка впрягла всех с самого утра, освободила только меня и Борьку. Борька сел за пригласительные, а я - за частушки. Кроме тех трех куплетов, ничего не было. А это разве борьба? Надо всех пробрать и в первую очередь Лазорского, который хоть бы палец о палец для нас стукнул!.. Сейчас я ему врежу! Как там кончается куплет?.. "Вот бы сделать спортплощадку там, где зреют огурцы..."

Ага... А дальше так... "Мы бы сделали и сами, если б дали огород..." Какую бы рифму к "сами"?.. "Огурцами" уже были, усов ни у кого нет...

И только я приблизился к цели, как влетел Борька.

- Гусь, давай стихи на пригласительный!

- Некогда, себе сочиняю.

- А пригласительные мне, что ли?.. Давай, а то Нинке скажу, она заставит.

- Ну, на-на!.. Что там тебе надо? Уважаемый сосед?.. Пожалуйста, - и я застрочил на бумажке. - "Уважаемый сосед!.. Приглашаем на концерт!" На и отвяжись!

- Мало! - сказал Борька. - Куда приглашаем? Что смотреть?

- О, нашел Пушкина!.. Хотя... где наша не пропадала. Дай-ка! - Я взял листок и приписал: - "Торопись под третью крышу!.. Что смотреть?.. Смотри афишу!.." На, Кощей Бессмертный!

- Во жарит! Во комиссарище! - воскликнул Борька и убежал.

Едва я снова задумался, заскочил Генка.

- Нинка коврик какой-то просит... Говорит, ты обещал.

- А, черт!

Я достал "Богатырей", отдал Генке и сел. На пригласительных стихах я набрал такую скорость, а тут тормозят!.. Значит, мы бы сделали и сами, если б дали огород... Сами - с усами... Как бы Лазорскому усы приляпать?.. Ха! Сам с усами! Это же не обязательно усы иметь!.. И я живо докончил куплет, и еще какой! Степан Ерофеевич только крякнет!..

Не успел я переписать его начисто - опять примчался запыхавшийся Генка и сказал, что Нинка меня требует немедленно, потому что есть идея, с которой без меня не справиться. Я любил быть там, где без меня не справляются, и мы понеслись к Куликовым. Оказалось, что Нинка решила крыльцо превратить в настоящую сцену, а для этого его нужно чем-то закрыть сверху.

- Тогда и темней будет, и уютнее, и вообще! - сказала Нинка. Подумай, по-мальчишески!

- А частушки?

- Хватит сколько есть. Все равно ты еще на руках ходишь. Сцена важнее... Бери Славку и думайте.

Мы со Славкой задрали головы, переводя взгляды с одних сеней на другие. Метра три с гаком... Можно просто: две жерди и доски, но где их взять?.. К Лазорскому сходить. Не насовсем же, вернем после концерта. Я сказал Славке, и мы пошли к управдому.

Лазорский, раздетый по пояс, сидел на крыльце и хрумкал огурцом. Мы ему выложили просьбу. Он подумал, доел огурец и повел нас в свой огород.

- Вот такие сгодятся? - спросил он, указывая в подсолнухи, за морковную грядку, где вдоль забора лежал штабелек длинных брусков пять на пять.

- У! - гуднул я. - Самый раз.

- Берите пару.

- А можно три, чтоб не провисало?

- Берите три, но не сломайте. Сцена - это хорошо, а мне забор надо перегораживать.

Бруски были новенькие - белые и пахли смолой. Мы отделили три штуки и понесли. Лазорский развалисто шел впереди.

- А вы читали программу концерта? - спросил я.

- Читал. Существенная программа.

- А придете?

- Не знаю. Разве что оградные частушки послушать.

- Конечно. Там даже один куплет про вас есть.

Лазорский остановился и, обернувшись, спросил:

- Про меня?.. Это какой же?

- А вот приходите - услышите.

- А все-таки?

- Не можем - концертная тайна! - гордо заявил я.

- Ишь ты. А если что нехорошее?

- Все равно тайна.

- А ну-ка опустите пока бруски. А то, я смотрю, вам тяжело держать их вместе с тайной-то, - добродушно, но твердо сказал вдруг управдом.

- Да что вы, Степан Ерофеевич, ничего плохого про вас! - воскликнул я.

- Опустите-опустите... Вот так... Так что там про меня?

- Да то, что...

- Стихами-стихами, - перебил Лазорский. - А то не выпущу.

- Пожалуйста! - небрежно сказал я. Черт меня дернул выболтнуть! Не отказываться же теперь от брусков! И я прочитал:

Нам приходится несладко,

Дяди, тети и отцы!

Вот бы сделать спортплощадку

Там, где спеют огурцы!

Мы бы сделали и сами,

Если б дали огород.

Но Лазорский, сам с усами,

Огорода не дает!

Лазорский шоркнул пальцем под своим носом, точно проверяя, нет ли в самом деле усов, и воскликнул:

- Ах, вон куда прицел!.. Так-так. Сейчас я кое-что начинаю понимать. Значит, в лоб не удалось, решили сбоку ударить!

- В какой лоб? - спросил я.

- Анечкин огород - это что, не лоб?

- Это не мы. Вы сами разбирались.

- Вас разберешь! На то вы и ребятня, что - хвать! - и концы в воду!.. А на меня частушки зря сочинили. Народ хозяин над огородами, а я тут ноль без палочки. Так что, Кудыкин, вычеркивай свои куплеты к чертовой матери! Прославите ни за что на весь город. Мучитель детей, скажут. Вычеркивай.

- Ну, тогда сами вместо частушек выступите и потребуйте, чтобы нам дали место! - заявил я.

Растопырив толстые пальцы, Лазорский прижал к груди ладонь и умоляюще протянул:

- Ребятки, ну какой дурак, извините, отдаст вам свой огород под футбол? Вы подумайте!

Славка не выдержал и сказал:

- А разве дядя Федя дурак?.. Он нам отдал весь свой огород. Пять метров!