Неугомонные бездельники - Геннадий Михасенко

Надо было добавить: по-всякому!

Даже концертом!

Это я вчера вывел из Нинкиной подсказки. Я пришел к ней помогать с пьесой. Она провела меня в спальню, заявила: "Сказка должна быть вот такой!" и кивнула в угол за кровать. Я знал, что Нинка любит куклы, играет в них, но я чихал на эти куклы. А тут я присел. В углу, за кроватью, было кукольное королевство! Ни пучеглазых пупсов, ни уродин с закрывающимися глазами - ничего большого, все маленькое, всего много, как по правде, и все красиво!.. А потом мы сели за пьесу и часа через полтора закончили. Провожая меня, Нинка заметила, что раз я сочиняю стихи, то мне незачем ходить вверх ногами - проще написать частушки и пропеть. Я сказал, что вверх ногами все-таки ходить проще, чем писать стихи, но обещал подумать. А чуть позже вдруг понял, что в частушках-то и будет соль концерта борьба!

И, позавтракав, я засел.

Но сперва пришлось бороться с самими частушками. Я измаялся и до обеда сочинил только три куплета. Зато один - хоть сейчас в книгу:

Нам приходится несладко,

Дяди, тети и отцы.

Вот бы сделать спортплощадку

Там, где спеют огурцы!

Не в бровь, а в глаз!

И после обеда, перед репетицией, я побежал к Борьке, без критики которого не мог теперь обойтись. Он сидел за кухонным столом и рисовал стоявшую перед ним старую, в отколах, глиняную собаку-копилку. Из ее заушной прорези торчали беличий хвост и гусиное перо, и собака походила на сподвижника Робина Гуда.

- Похоже? - спросил Борька.

- Очень... Без линейки?

- Без.

- Хм. У тебя даже живей.

- То-то... А помнишь, на свой портрет говорил - непохоже.

- И сейчас скажу.

- Да?.. Минутку. - Борька принес большую черную папку и, порывшись в ней, показал мне журнальную вырезку, закрыв пальцем надпись. - Что это, по-твоему?.. Спорим, что не угадаешь?

На картинке были разноцветные полосы, пятна, кляксы, искры какие-то. Все это пересекалось, разрывалось и наплывало друг на друга.

- Мазня, - сказал я.

- Читай.

- "Любовь с первого взгляда", - прочитал я надпись чернилами под нерусским названием.

- Похоже? - спросил Борька.

- Ой, Боб, не знаю. Может быть, с первого взгляда это любовь, но со второго - мазня!

Борька расплылся в улыбке и, пряча вырезку, заметил:

- Вот так, комиссар! Похоже или непохоже - это не все!

- Ага. Значит, тогда ты меня еще пожалел? Мог бы из моей физиономии какой-нибудь самовар сделать?

- Нет, Гусь, я этот... реалист! - подчеркнул Борька.

- Молодец! А теперь слушай, какой реалист я!

Я прочитал все куплеты. Борька одобрил, но заметил, что мало злости. Я сказал, что злости добавлю, и мы, довольные собой, отправились на репетицию.

У Куликовых уже было шумно. Миркины братцы, визжа, возились на полу с Королем Моргом, которого Генка привел для разнообразия. Щенок не столько подрос, сколько окреп. Дверь в спальню Нинка закрыла, чтобы малышня не разворошила ее королевский угол. Народ спорил, чем и как оформить сцену, чтобы она от действия к действию менялась бы почти без перестановок.

Не было лишь Томки.

- Кто знает, придет вообще эта фифа или нет? - спросила Нинка. Вовка, не знаешь?

- А я-то при чем?

- Ты сосед.

- И Славка сосед!

- Ну, господи, никому ничего не скажи!.. Ждем пять минут. Вот ваши роли. - Нинка раздала исписанные листки и последним, Томкиным, нервно замахала. - Ведь и правда - сорвет!

Мирка наклонилась ко мне и шепнула:

- Вовк, а ты на Томкино место пригласи ту девчонку.

- Какую?

- С собакой-то.

- Марийку? Ты что?

- А что?.. Да если бы меня какой мальчишка из чужого двора позвал, я бы с радостью убежала от ваших постылых рож! - со злым азартом выпалила Мирка.

- Ха, сказанула! Как будто это просто! - бурчал я, а соблазнительная мысль уже завязла в мозгу и - тук-тук: почему бы нет, почему бы нет?

Нинка сказала, что все репетиции пойдут в частичном гриме, чтобы нас не смутил потом полный грим и костюм. Девчонкам она дала губную помаду и велела намалевать себе щеки, а нас подвела к печке. Мне и Генке она сажей нарисовала усы, Славке-медведю - круги вокруг глаз, а Борьке-Кощею - две полосы на лбу и одну на носу. Мы глянули друг на друга и попадали со смеху на пол. Нинка сама закатилась.

- Вот так и на премьере будет, не приучи вас к гриму, - успокаиваясь, сказала она. - А завтра уже не засмеетесь... Ну, ладно, начнем, а к Томке-выдре я потом сбегаю.

Мы репетировали до тех пор, пока не заголосили - спасибо им! Миркины братцы, иначе бы режиссерша замучила нас. А у меня в голове только и было: почему бы нет, почему бы нет? И когда мы высыпали наружу, я утянул пацанов за угол и отдал приказ по "Союзу Четырех": немедленно сделать визит-вылазку в соседний двор! Я их огорошил.

Борька дернул губами и, вспомнив, видно, Марийкины угрозы, спросил:

- А нам шеи не намылят?

- Какие разговоры? Это приказ! - бухнул Генка.

- Ты молчи. Когда дело касается шеи, можно и поговорить.

- Не бойся, Боб, мы помирились с той девчонкой, - сказал я. - Ее звать Марийка.

- Да я не боюсь, просто...

- Забыл, что мы умеем защищаться? - напомнил Славка.

- Вот именно, - обрадовался я. - Неужели после мымр нам что-нибудь грозит?.. Зато, может, в волейбол поиграем, через сетку! Кто играл через сетку?.. Ну вот!.. И по буму походим! В общем, приказ: вперед!

И мы медленно тронулись.

Генка с Королем Моргом на тонком поводке первым пересек улицу и очутился у ворот. Собственно, ворот не было, был пропил в высоком заборе и затем узкий темный проход между старыми деревянными домами, и лишь дальше, у новых кирпичных зданий, светлело вольное пространство, куда, наверно, имелся и другой вход, посолиднее этого.

Король Морг бешено обнюхивал заборные доски, а у меня сердце колотилось во все тело, как будто их было с десяток, сердец. Ведь чужой двор - это новая земля, таинственный остров! Кто нас там встретит: зверь, дикарь или свой брат?.. Набрав воздуха, как перед нырянием, я шагнул в пропил! Друзья - за мной, и, цепочкой миновав тень, вышли во двор.

На волейбольной площадке вертелось несколько человек, двое, один на плечах другого, закрепляли сетку, и целая орава сбилась у столба, наблюдая, как накачивают машинным насосом мяч. Я сразу же увидел шахматный сарафан и обрадованно шепнул:

- Айда!

И тотчас возглас:

- Женька! Кто к нам идет! - и шахматный сарафан кинулся навстречу, а из кучи вывернулся мальчишка в очках и тоже направился к нам. Остальные только повернулись.

Марийка подбежала.

- Здравствуйте, - сказал я. - Вот собаку привели!

- Ну, и молодцы! - и вдруг, Марийка, подпрыгнув, расхохоталась. - Вы что, пугать нас пришли? Женька, ты посмотри на них!

Женька тоже загыгыкал. Только тут мы сообразили, что забыли стереть этот дурацкий грим, и, смущенные, давай елозить по лицам рукавами.

- Не трите, пойдемте к крану, - сказала Марийка, схватила меня за руку и потянула в другой конец двора, как я тянул ее в огород. - Вот тебе вода, мойся.

- Мы с репетиции, - сказал я, - поэтому разрисованные, а не чтобы пугать вас.

- С какой репетиции?

- Пьесу готовим, и Нинка намазала нас.

- А зачем готовите?

- Для концерта. Чисто?

- Еще вот этот ус.

- Мы во дворе концерт ставим, вот и готовимся. А ты думала, сдуру намазались?.. Нет. Я, например, Ивана-царевича играю. Это я сейчас лохматый, а потом я постригусь. Славка, вон тот, мордастый, - медведя, а Борька, с полосами на лбу, - Кощея Бессмертного. И еще у нас полно артистов!

- Ой, как интересно!.. А можно посмотреть?

- А хочешь сама играть? Роль есть!.. Одна там отказалась, ненормальная, а играть надо... А девчонок больше нет. Будешь?

- Буду! - сияюще глядя на меня, ответила Марийка.

- Ура! - крикнул я и опять давай мыться.

- Да все уже, царевич, нет усов! - смеясь, Марийка завернула кран и, оттопырив сарафан, сказала: - Вытирайся!

- Да ну, - смутился я.

- Вытирайся, говорю. Он чистый.

Я быстро промокнул лицо подолом, выпрямился и, отряхивая руки, сказал:

- На твоем сарафане можно в шахматы играть.

- А ты умеешь?

- Умею.

- Хорошо?

- Хорошо.

- Тогда ты пропал! - серьезно сказала она.

- Почему?

- Потому.

- Хм... А помнишь, ты говорила, что отвалтузите нас, если мы появимся в вашем дворе?

- А думаешь, не отвалтузим? - прищурив глаза, со странной решимостью проговорила Марийка, но тут же улыбнулась и спросила: - А хочешь, я тебя буду Вовкой звать?

- Меня и так Вовкой зовут.

- Мало ли что! Я могу просто тыкать: ты, ты, ты, без Вовки. Я почти всем мальчишкам тычу.

- А-а, тогда зови.

- Ишь, обрадовался! Я еще посмотрю!.. Да, слушай, Вовк, а когда репетиция? - вдруг озабоченно спросила она.

Я ответил, что завтра в три, что у нас каждый день в три часа что-нибудь да бывает. Марийка поморщилась. Оказалось, что завтра воскресенье, а в воскресенье в час они двором договорились идти на речку, а разве к трем вернешься? Миг подумав, я сказал, что и мы двором пойдем на речку в час. Перенесем репетицию и пойдем, потому что в это лето мы всего раз купались.