Нежное насилие - Мари Фишер

– В моем случае…

Полностью погруженный в собственные проблемы, он не дал ей договорить:

– Именно поэтому меня так задело твое предположение, что здесь замешан мужчина. Чем больше я об этом думаю, тем более вероятным мне это представляется.

Катрин поняла, что, во всяком случае, сегодня, ей не удастся заинтересовать его своим прошлым. Ей стало ясно, что он хоть и обладает многими хорошими, даже чарующими свойствами, но внимательно слушать собеседника не умеет. Ей уже были известны бесконечные истории из его детства и юности, знала она и о его путешествиях и переживаниях. А что знал о ней он? Он составил себе представление о ней только по внешности. Для него она была petite fille – маленькая девочка, которая ему поклоняется и виснет у него на шее. Видимо, ему было совсем ни к чему знать о ней больше, проникать в ее душу. Это так обременительно! И если бы она, Катрин, попыталась выйти из той роли, в которой он хотел ее видеть, то это значило бы пойти на риск потерять его.

Поэтому Катрин посмотрела на него внимательно и участливо и произнесла, поощряя его к дальнейшему рассказу:

– Вот как?

– Она не та женщина, которая реагирует на события эмоционально, убегает в приступе ярости или раздражения. Да и куда бежать? Она бы не делала шагов к разводу, если бы не имела в запасе кого-то еще.

– Ты имеешь в виду – любовника? Но ведь его можно иметь, не отказываясь от существующих супружеских отношений, разве не так?

– Ты рассуждаешь правильно! – сказал он с признательностью. – Это должен быть такой человек, которому мало быть любовником, который хочет, в свою очередь, ради нее развестись со своей половиной.

– Но он вовсе не обязательно женат, – вставила она.

– Скорее всего женат. Новый брак, видимо, представляется ей способом существенного улучшения условий жизни. Мне видится человек, который, наверное, имеет большой авторитет и успех в обществе, который в финансовом смысле стоит выше меня. А подобные типы встречаются очень, очень редко. Эту дичь просто так, по случаю, не заполучишь, если охотишься, надеясь только на удачу.

Катрин показалось очень странным, что он считает свою жену столь расчетливой, но она ничего не сказала.

– Это всего лишь предположения, – заметила она. – Или у твоих фантазий есть какие-то основания?

– Доказательства, что она меня водит за нос? Нет. А то бы я давно отучил ее от таких манер.

– Нет, я имею в виду доказательства того, что такой богатый, влиятельный человек вообще существует и что она его знает. Ты когда-нибудь перебирал ваших знакомых, имея в виду такого человека?

– Среди моих друзей таких нет, это точно. Ни один из них не глуп настолько, чтобы прельститься Эльзой.

Эта оценка показалась ей очень странной, Катрин просто не знала, что тут сказать.

– Я уже подумывал о том, чтобы нанять частного детектива для слежки за ней, – признался он со смехом. – Но что толку? Давай лучше порадуемся вместе, что избавились от нее.

– Мне кажется, что тебе это вовсе не так уж приятно.

– Ты заблуждаешься! – резко возразил он. – Я счастлив, что снова свободен. Впрочем, мне было бы, конечно, приятнее, если бы первый шаг к разрыву сделал я. Но решающего значения это не имеет. За этим желанием нет ничего, кроме примитивного мужского тщеславия.

Она протянула руку и коснулась его ладони.

– Не пытайся казаться хуже, чем ты есть на самом деле. Женщинам тоже больно, когда их бросают.

Он поцеловал кончики ее пальцев.

– Ну, не знаю. Им больно даже в том случае, когда они сами не желают бросающего их мужчину? Я уверен, что женщины хитрее… гораздо более ловкие, чем мы. – Он отпустил ее пальцы. – Еще по рюмке коньяка?

– Нет, спасибо, Жан-Поль. Я, право, не в состоянии. Уже и сейчас меня клонит ко сну.

– Тогда иди наверх, – решил он. – Я тоже скоро поднимусь.

Катрин встала из-за стола, поцеловала его в висок, пожелала хозяину доброй ночи и вышла из гостиной. Мрачная лестничная клетка казалась теперь очень холодной, и она поторопилась добраться до места.

Комната опять встретила ее очень приветливо. Камин еще теплился: видимо, кто-то подложил в него поленьев, пока они ужинали. Одеяло на постели было откинуто.

Катрин сняла макияж, почистила зубы, натянула свою черную шелковую рубашку и легла на мягкую перину. Видимо, тот, кто следил за камином, положил и горячий кирпич в ноги. Катрин растянулась на постели, с удовольствием вытянув руки и ноги, затем легла на спину, подложила руки под голову, стараясь побороть сон. Но это ей не удалось. Да и в конце концов должна же она хоть когда-нибудь дать себе отдых.

Даже позднее, когда почувствовала нежные прикосновения рук Жан-Поля, всего его тела, когда отвечала на его поцелуи, она не вполне проснулась, принимая все происходящее как бы в чудесном забытьи.

На следующее утро они долго лежали в постели, снова и снова предаваясь любви. Теперь уже в состоянии полного бодрствования и обострения всех чувств. Завтрак они попросили принести наверх в комнату.

Потом вышли на прогулку вдоль Рейна. Облака висели совсем низко, но дождь уже не лил. Вместо этого по лугам и по зеркалу реки гулял ледяной восточный ветер. Дорога под их ногами хрустела, когда они брели, держась за руки.

– Мне бы хотелось только одного, – начала она разговор.

– Да? – внимательно спросил он.

– Не выходить за тебя замуж.

– Это, однако, весьма негативное желание.

– Подожди же, я тебе объясню!

– Выкладывай!

– И чтобы наши встречи не были такими короткими.

– Я ведь использую каждую возможность, чтобы пригласить тебя.

– Да, знаю. Я и не упрекаю тебя. Только вот моей матери трудно с этим смириться.

– Ты ведешь себя с ней слишком уж деликатно.

– Я ей очень многим обязана, а, кроме того, она – мой шеф в нашем семейном предприятии. Если бы я работала в другом месте, то не могла бы вот так – день здесь, день там, але-гоп, вскочила и полетела.

– Это верно, – признал Жан-Поль.

– Вот видишь! Я уверена, что у тебя есть календарь-памятка, что ты планируешь все свои лекции, поездки, переговоры с издателями надолго вперед. Почему бы тебе не включить в этот календарь и меня?

– Потому что счастье планированию не поддается.

– Конечно, нет.

Они остановились и стали целоваться под свистящим ветром.

– Но все же, о наших встречах. Мне не по душе всегда бежать к тебе наспех, чувствуя, что наношу ущерб семье.

– Скоро все изменится, – пообещал он. – Скоро я буду свободен, и…

– Мне не так важно это «скоро», как важно «сейчас», – прервала Катрин.

– Но если я буду планировать встречи с тобой надолго вперед, нам придется реже видеться.

– Пусть так.