Норвежский инцидент - Александр Тамоников

— Как долго он должен находиться в Асабаде?

— Это решат в Пешаваре. Помните, Ахмад, вы головой отвечаете и за безопасность двойника и за то, чтобы никто не узнал о подмене.

— А вот этого, Гафур, говорить не следовало.

— Я всего лишь передал то, что мне приказали. Охрану двойника тут же отправьте обратно в Пакистан.

— Хорошо.

— У меня все, господин Алтани.

— У меня тем более. Удачи!

Алтани бросил трубку. Он знал Гафура. Тот в свое время представлял талибов на переговорах в Асабаде, в результате которых наркоторговец дал согласие на сотрудничество с движением. Предприимчивый предатель быстро просчитал выгоду от подобного развития событий и вытребовал льготы для своего бизнеса в случае прихода талибов к власти в Афганистане.

На тех переговорах Гафур вел себя почтительно, сейчас — высокомерно. Можно было осадить этого дикаря, игравшего в Пешаваре роль обычной шестерки, но стоило ли наживать врагов перед тем, как укрепятся его собственные позиции?

Малала принесла чай.

Алтани приказал:

— Передай охране, пусть найдут Шукура. Я хочу его видеть.

— Слушаюсь!

Подельник наркоторговца явился тут же.

— Что-то еще произошло, Ахмад?

— Нет. На связь выходил Гафур из Пешавара. Колонна с двойником Коу через час будет здесь.

— Отлично. Встретим, накормим, напоим, закроем в комнате.

— Талибы приказали обеспечить его безопасность, но не препятствовать перемещениям по кишлаку. Правда, Гафур добавил, что следует ограничить общение двойника с нашими людьми.

— Значит, он будет шататься по кишлаку в одиночку.

— Ты займешься им.

— Я?

— Да, ибо о подмене знаем только я, ты, Фрачи и Гульру, но женщина будет молчать. Ты же станешь тенью этого двойника.

— Сколько это продлится?

— Сколько нужно, столько и продлится. После встречи двойника я поеду в Бекунди. Возьму с собой только Малида.

Шукур пожал плечами.

— Ты хозяин, твое слово закон.

— Не ерничай. Завтра я вернусь. Отправим курьеров в Москву, передадим партию опиума-сырца перекупщикам, отдохнешь и ты.

— Интересно, где?

— Чем тебе не нравится Серовак? Сегодня там особенно хорошо. В Сероваке у Селима Кабрая и наложницы есть. Красивые.

Шукур усмехнулся.

— Ты насчет Малалы решил бы вопрос.

— Подождешь! Впрочем, посмотрим. Возможно, я отдам ее тебе в этом месяце. А пока обойдешься наложницами.

— Куда ж я денусь.

— Верно, Алим. Время?

— Одиннадцать ноль пять.

— Пройдемся по заводу, посмотрим, как работают лаборанты.

— Их тоже у же менять надо.

— Они меня вполне устраивают!

— Ты забыл, что контракт с ними заканчивается? Скоро химики запросят расчет и отправки домой, в Бельгию. Конечно, можно запугать их, посадить на цепь и заставить бесплатно, за кусок лепешки и чашку воды продолжать трудиться, но какой толк будет от их работы в неволе?

— Ты прав. У нас есть месяц на то, чтобы завербовать в Восточной Европе хороших специалистов.

— Думаю, с этим может помочь Фрачи.

— Тоже верно. Я поговорю с ним.

— Ты знаешь, Ахмад, я тут случайно послушал разговор лаборантов.

— Случайно ли?

— Клянусь.

— Ну и что?

— Планы ребята-химики строили. Один собирается жениться и построить дом на берегу озера, другой хочет обзавестись яхтой, третий — открыть собственную клинику по лечению наркоманов. Представляешь? Два г ода сам изготавливал новые препараты, а на деньги, вырученные за наркоту, решил открыть клинику по лечению тех, кого подсадил на дрянь.

Алтани мрачно проговорил:

— Пусть они хоть в парламент своей дерьмовой Бельгии метят, мечтают о полете на Луну. Пусть тешатся. Дальше Таранского ущелья им пути из Асабада нет.

— Неужели они не догадываются, что никто их отсюда не выпустит?

— Видимо, не догадываются. Русские смекнули бы, а бельгийцы наивны как дети. Контракт для них чуть ли не закон.

— Вот и подотрутся этим законом перед тем, как отправиться на небеса. Прямо в ад.

Алтани посмотрел на Шукура.

— А мы с тобой в рай попадем? Нет, Шукур, рай для себя мы можем создать только здесь, на земле.

— И то немало. А что будет после смерти, еще неизвестно.

— Правильно. Идем, что-то душно в доме.

— Солнце выглянуло, после дождя парит. Не как летом, конечно, но заметно.

Обойдя завод, состоявший из двух бараков с примитивным оборудованием, Алтани с Шукуром зашли в лабораторию. Она тоже находилась в бараке, который внешне ничем не отличался от заводского, но внутри имел самое современное оснащение. Для химиков были созданы весьма комфортные условия: кондиционирование и вентиляция, спутниковое телевидение в комнатах отдыха, отдельное питание, наложницы. Лаборанты имели все, что могло способствовать их спокойной «творческой» работе. Им ежемесячно представлялись сведения о переводе оговоренных контрактом сумм на личные счета. Бельгийцы-химики не допускали даже мысли о том, что их банально обманывают. Они строили планы дальнейшей жизни, которым не суждено сбыться.

Алтани и Шукура встретил доктор Арне Вутерс, весьма способный ученый из разряда не признанных и не востребованных на родине.

— Здравствуйте, господин Алтани, добрый день, господин Шукур.

— Здравствуйте, — ответил главарь банды. — По-моему, казнь беглеца не произвела на вас совершенно никакого впечатления.

Вутерс усмехнулся.

— Господин Алтани, мы видели столько подобных кроликов, что удивить нас чем-либо, особенно казнью беглого раба, просто невозможно. Та смерть, которую они принимают в отдельном бункере подвала, гораздо страшнее убийства дубинами.

— Хорошо, что вы спокойно относитесь к страданиям других.

— Мы выполняем работу по контракту. За нее вы платите нам очень приличные деньги. До сентиментальности ли тут?

— Вы правы, доктор. Чем занимаетесь сейчас?

Вутерс указал на ассистентов, Мартина Ботли и Робина Лекенса, потом сообщил:

— Коллеги немного изменили состав основного препарата. Сейчас они собираются посмотреть, как он будет действовать на человека.

— Изменение состава может как-то повлиять на главные характеристики наркотика?

— Вы имеете в виду длительность периода адаптации и наслаждений?

— Именно.

— Нет, — заверил Вутерс. — Препарат будет действовать в замедленном режиме, как и прежде. Изменится время разрушения организма после привыкания к нему.

— В какую сторону? — спросил Алтани.

— Новый состав должен ускорить разрушительные процессы, но если испытания пройдут успешно, то вполне реально создать добавки, замедляющие их.

Вперед вышел Шукур и заявил:

— А для чего, собственно, все эти эксперименты? Какая разница, когда сдохнет клиент? В течение пары месяцев после долгого кайфа или через пару недель? Не лучше ли заняться новыми разработками?

— Что скажете, доктор? — поддержал подельника Алтани.

— Дело в том, что ускорение процесса разрушения организма сопровождается усилением эйфорического воздействия на клиента.

— То есть клиенты будут получать куда более сильный кайф?

— Именно так.

— Хорошо. Подход к делу правильный.

Вутерс указал на дверь.

— В той комнате находится женщина. Она три месяца употребляла наш препарат. Обследования показали, что за это время в ее организме не произошло каких-либо существенных изменений. Психика была в норме, ломка, которая обычно сопровождает прием наркотиков, отсутствовала, не наблюдалось и признаков заражения вирусом иммунодефицита. В условиях обыденной жизни потребителю не на что было бы жаловаться, следовательно, не имелось бы повода обращаться к врачам-наркологам. Впрочем, те не помогли бы.

Алтани спросил:

— Почему вы говорите о состоянии наркоманки в прошедшем времени?

— Потому, что она вошла, скажем так, в зону поражения.

— Подробней!

— Говоря простым языком, период кайфа закончился, наступило время расплаты за удовольствие. Вам известно, что разработанный нами наркотик в течение трех месяцев действует безболезненно и не сопровождается ломкой, неконтролируемым желанием поправить здоровье очередной дозой. В этом его уникальность. Только по истечении трех месяцев, как в случае с нашей подопытной, у наркомана сначала неожиданно возникает недомогание, избавиться от которого он попытается обычными медицинскими средствами. Но они не помогут. Тогда клиент введет себе дозу. Это будет началом его конца. Сейчас наша подопытная как раз испытывает потребность в дополнительной дозе. Хотите взглянуть, каким образом она сама убьет себя?

Шукур спросил:

— Кто эта женщина?

— Джизи Сабич.

— Да, проститутка из Венгрии. Работала в отелях Египта. Ей, по-моему, лет двадцать, не больше?